Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982 - Синицын Федор Леонидович
Е.П. Ситковский разбил это определение на две части, одной из которых была «внутренняя устойчивость системы» (он ссылался на слова члена Политбюро Болгарской компартии Т. Павлова, что «советские люди знают, что им никто ничего не сделает, что у них сложилась такая система социальных, политических, экономических и прочих отношений, которые содержат… внутренние силы для того, чтобы себя при всех обстоятельствах отстоять»). Вторая часть определения — что при «развитом социализме» «обеспечено и начинается движение вперед к построению высшей фазы — коммунизма, т. е. полного коммунизма»[950].
Заместитель ректора АОН Г.Е. Глезерман отмечал, что в «развитом социалистическом обществе» есть «соответствие между степенью развития различных сторон его жизни: материально-технической базы, экономики, духовной жизни, общественных отношений, политического строя»[951]. Тем самым еще раз подчеркивалась комплексность и гармоничность текущего этапа развития СССР.
Одно из самых длинных определений «развитому социализму» дал представитель Болгарской компартии Ж. Аройо: «Это этап… основанный на высоком развитии производительных сил, находящихся в полном соответствии с требованиями современной научно-технической революции; этап, на котором общество достигает полной зрелости социалистических производственных отношений и всемерного проявления экономических законов социализма; этап, на котором общественная система социализма развивается комплексно и гармонически; этап, на котором социализм полностью раскрывает свои преимущества перед капитализмом»[952].
Болгарский философ Н. Ирибаджаков считал, что «развитой социализм» «представляет собой наиболее высокий и последний этап в развитии социализма». Характерно, что он выдвигал идеи, в чем-то схожие с позицией советских историков «школы» академика М.Н. Покровского, в 1920-х и начале 1930-х гг. пропагандировавших «исторический нигилизм»: Ирибаджаков считал, что «развитой социализм» — это этап, когда «человечество окончательно прощается со всей своей предшествовавшей историей»[953].
Периодизация не только коммунизма, но и самого «развитого социализма» оставалась «трудным вопросом». Ученые из СССР и других соцстран пытались определить «этапы развития социалистического общества» — в том числе таким образом: «Переходный период от капитализма к социализму и построение основ социализма; создание развитого социалистического общества и постепенный переход к коммунизму». Своя периодизация была разработана в ГДР и Венгрии. При этом Румыния и Венгрия, в отличие от других стран, «никогда не формулировали тезис о фундаменте»[954] социализма как одной из стадий.
В 1974 г. Р.И. Косолапов разработал следующую периодизацию «первой фазы коммунизма» (она была опубликована также на английском языке в журнале «World Marxist Review»): «1. Период перехода от капитализма к социализму. 2. Начальная фаза социалистического развития. 3. Развитой социализм». Период «развитого социализма» он делил на две стадии: первая — когда две формы социалистической собственности сближаются и сливаются под влиянием строящейся материально-технической базы коммунизма, а также стираются классовые различия, которые, однако, остаются существенными. Вторая стадия — социалистическая собственность как собственность всего народа становится почти повсеместной и общество принимает бесклассовый характер, который, однако, еще не означает его финального перехода в социально однородное общество[955].
В следующем году П.Н. Федосеев заявил о наличии у социализма только двух этапов — «создание социализма в основном», и «зрелое, развитое социалистическое общество», которое характеризуется «всесторонним раскрытием преимуществ социализма, последовательным соединением достижений научно-технической революции с новыми общественными отношениями»[956].
Еще одним «трудным вопросом» было определение критериев «развитого социализма». Такие критерии, разработанные идеологами, в первую очередь были экономическими, включая «утверждение социалистических производственных отношений во всех отраслях народного хозяйства» и опору социализма «на собственную материально-техническую базу». П.Н. Федосеев особо подчеркивал отказ от «принципа выведения критериев зрелости социализма из показателей, достигнутых в сфере производства в высокоразвитых капиталистических странах», так как эти критерии должны соответствовать «социально-экономической сущности» и «требованиям социализма»[957] (с помощью такого подхода при желании также можно было завуалировать отставание социалистической экономики от капиталистической).
Социальные критерии включали «изменение положения рабочего класса, крестьянства и интеллигенции», «стирание существенных различий между физическим и умственным трудом», «высокий уровень социального единства советского общества при сохранении ведущей роли рабочего класса» и «социалистический принцип распределения по труду»[958] (почти все эти положения и были заложены в концепцию «развитого социализма» изначально).
В 1976 г. В.И. Касьяненко, основательно изучивший подходы идеологов к этой концепции, подытожил, что, хотя «по сравнению с другими странами… строительство развитого социализма в СССР отличается некоторыми особенностями… главные, существенные черты его носят всеобщий, принципиальный характер» во всех соцстранах. В их число он включил «достижение комплексной зрелости всего общественного организма», «возрастание ведущей роли рабочего класса и правящей марксистско-ленинской партии», «расцвет и сближение наций и народностей», «воспитание у всего народа марксистско-ленинского мировоззрения»[959].
Одновременно была еще раз подчеркнута «отдаленность» достижения коммунизма. Хотя звучали заявления, что построенное в СССР «развитое социалистическое общество» перерастает в «коммунистическое»[960], и «экономика развитого социализма создает необходимые условия для построения материальнотехнической базы коммунизма», В.И. Касьяненко отмечал, что «неправомерно… приписывать развитому социализму такие характеристики, при которых он становится почти неотличимым от коммунизма». Болгарский идеолог Н. Ирибаджаков писал, что «развитое социалистическое общество» «является именно социалистическим, а не коммунистическим», и «не может исчезнуть с исторической сцены до тех пор, пока не исчерпает все свои потенциальные возможности и не выполнит своего исторического призвания»[961].
В СССР констатировали успешность доработки концепции «развитого социализма». В составленной в марте 1976 г. докладной записке Института философии АН СССР было отмечено, что «значительно расширился круг исследований в области теории научного коммунизма», «в исследованиях развитого социализма показаны этапы и критерии зрелости социалистического общества»[962].
Американский политолог Т. Томпсон сделал вывод, что «развитой социализм» к концу 1970-х гг. «продолжал иметь определенное значение как политическая формула, отражающая внутриполитические стремления властей СССР»[963]. Однако эта концепция не просто «имела значение», а по-прежнему являлась основой советской идеологии и регулярно звучала в выступлениях представителей власти, материалах пропаганды, научных публикациях[964] и партийных документах.
