Моонзунд 1941. «Русский солдат сражается упорно и храбро» - Сергей Борисович Булдыгин
В своей книге, написанной после войны, бывший командир немецкого 151-го пп упоминает следующий факт: «Относительно просьбы о помощи советского коменданта острова можно рассказать некоторые подробности, сообщенные 96-й пехотной дивизией, действовавшей на Невском фронте. 29 сентября 1941 года дивизия захватила ценный документ. Утром русский военно-морской самолет кружился над Невой и, будучи подбит, загорелся и упал в реку. Из ледяной воды вытащили двух мужчин — пилота и наблюдателя и женщину — артистку. Гидросамолет стартовал с Рижского залива неподалеку от эстонского о. Эзель, он должен был доставить в Ленинград двух раненых, артистку и важный документ. Так как над городом и портом стоял туман, пилот пытался приводниться на Неву. Он не знал, что это место уже было занято немцами. Оба раненых и третий член экипажа сгорели или утонули. Артистка давала представление войскам на о. Эзель. Документ содержал настойчивую просьбу остатков советских войск на острове о помощи, адресованную командующему войсками в Ленинграде. Она так и не дошла до него. Пленные были переданы 1-му воздушному флоту»[357].
Позиции наших войск вновь обстреливали корабли кригсмарине. 29 сентября после полудня 5-я флотилия тральщиков силами М-251, М-252, М-202, М-31 и М-81 обстреливала позиции советской артиллерии в Рахусте и позиции советских войск в районе маяка Лыу. Всего было выпущено 324105-мм снаряда. Вечером этого же дня выяснилось, что часть снарядов упала в расположении немецких войск. Наши отвечали батареями с Цереля и Рахусте, заставив немецкие тральщики отойти в море — на их палубы падали осколки, хотя повреждений и потерь корабли не имели[358].
К вечеру к входу на перешеек был подтянут 2-й батальон 176-го пп. Количество пленных в этот день составило 370 человек[359]. В районе церкви Анзекюля оборону советских войск организовывал уже известный капитан Огородников. Потери 151-го пп составили 29 человек (7/22/-)[360].
В течение ночи с 29 на 30 сентября советские войска вновь контратаковали немцев, но прорваться на север им не удалось. В 9 ч 45 мин атаковали уже немцы. Снова они встретили минные поля и советские укрепления. В лесах продолжали сопротивляться отдельные советские подразделения. В засаду такого подразделения попал и погиб командир 3-го батальона 176-го пп, майор доктор Вольф. Во второй половине дня для нового прочесывания захваченной территории в бой был введен 1-й батальон 176-го пп. В 18 ч советские подразделения при поддержке 8 И-16 атаковали 3-й батальон 176-го пп. Ему на поддержку был введен в бой 2-й батальон этого полка[361]. Потери 151-ro пп составили 92 человека (7/85 (1) /-), 176-го пп — еще 16 человек (7 (2) /9 (2) /-)[362]. На советские подразделения оказывалось мощное морально-психологическое воздействие. На них сбрасывались тысячи листовок, в которых писалось, что положение советских войск безнадежно, остров блокирован. Они призывали убивать евреев и комиссаров и сдаваться в плен. На листовке был напечатан пропуск для сдачи в плен[363]. По данным штаба ХХХХII АК, в ходе операции по штурму островов с 9 по 30 сентября, было пленено на Вормси — 317 чел., на Муху — Сааремаа (кроме Сырве) — 3542 чел., на Сырве — 1864 чел., всего 5723 чел. Из общего количества пленных 220 человек были перебежчиками, в основном, вероятно, из эстонских частей[364].
По данным ВВС КБФ, к 30 сентября на Сырве в составе авиагруппы Кудрявцева находились: И-153 — 9 (7 — исправных), И-16 — 5 (3), И-15 — 3 (2)[365]. Немцы с большим уважением отнеслись к действиям советских ВВС: «На Сворбе находилось всего около 15 русских истребителей, которые применялись исключительно искусно. Они летали только на бреющем и исчезали сразу же после появления немецких истребителей. Садились они на маленькие временные посадочные площадки, где самолеты располагались далеко один от другого, и замечательно маскировались, так что даже с бреющего их было трудно заметить. Их применение проходило почти исключительно в форме штурмовок пехоты. Воздушные бои они принимали только с медлительными гидросамолетами»[366]. Аналогичным образом они оценивали и действия ПВО: «На всем полуострове Сворбе имелась сильная средняя зенитная артиллерия и пулеметы, на южной оконечности 2–3 тяжелые зенитные батареи. Стрельба их была превосходна. Все понесенные нами потери приходятся на долю исключительно зенитного огня»[367].
Напряжение боев достигло критической отметки. Однако если у немецкого командования еще оставались силы для развития наступления, то у командования БОБР они были практически исчерпаны. В очередном перехваченном немцами политдонесении полковой комиссар Копнов сообщал: «С тех пор как я делал вам доклад, положение стало еще хуже. Противник своими бомбардировщиками уничтожил буквально 50 % личного состава. То же с большей частью пулеметных гнезд, а также с артиллерией. Люди все прижаты к земле, так как мы против ВВС противника бессильны. Я прошу понять, что тысячи красноармейцев спрашивают: «Когда прилетят наши самолеты?» Я не думаю, что на материке нет 10–15 самолетов, которые можно на 5–7 дней подчинить нам. Говорят и о том, что мы получим дальнейшую помощь, в противном случае будет потеряна всякая вера. Если немедленно не будет оказана поддержка авиацией, противник задавит нас за 3–4 дня. Следует посмотреть правде в глаза, своими силами мы врага сдержать не сможем»[368].
Командование КБФ в силу своих возможностей наращивало авиационную группировку на Сырве. Для дальнейшего перебазирования туда, из Ленинграда на Ханко прилетели еще три И-153 71-го ап[369]. Ответом на просьбу командования БОБР стала посылка генерал-лейтенантом Кабановым из ВМБ Ханко новых самолетов на Сырве. В своих мемуарах он пишет: «…К 1 октября в его (коменданта БОБР. — Авт.) распоряжении находились два самолета-истребителя из трех присланных мною с Ханко 23 сентября. Кроме того, 1 октября я прислап еще шесть самолетов И-16. Итого он имел в своем распоряжении 8 истребителей»[370].
С 1 октября немецкое командование
