Елена Яковлева - Польша против СССР 1939-1950 гг.
- Да, но это были советские партизанские отряды, выполняющие распоряжения Москвы, даже если в их состав входили поляки. Отряд Сатановского был направлен против АК. Он должен был произвести ее разработку. К счастью для его легенды, УПА начала очищать Волынь, и отряд быстро вырос. Люди шли к нему, чтобы сражаться с украинцами, и таким образом возникло крупное польское формирование. Его члены говорят, что они создали отряд, чтобы сражаться с УПА. В их индивидуальном случае это самая что ни на есть правда, но отнюдь не такой была изначальная цель создания этой части»[148].
Другими словами, умри, поляк, но с Советами, даже ради жизни своей семьи и детей не сотрудничай! А Сатановскому просто нежданное счастье привалило, когда бандеровцы начали его соотечественников резать и тем самым дали ему возможность прославиться! А иначе быть бы ему в «памяти народной» паршивым советским наймитом. А впрочем, «позорные» факты в биографии Сатановского все-таки имеются — это советские награды, не дающие покоя профессору Бендеру — ведь это уже для истинного польского патриота не иначе как каиново пятно. В общем, старая песня на новый лад. Ведь еще в том же 1943 г. Делегатура на Волыни, крайне встревоженная вступлением большого числа поляков в партизанские отряды под советским руководством, взывала в своем обращении к соотечественникам: «Сотрудничество с большевиками является таким же самым преступлением, как и сотрудничество с немцами. Вступление в советские партизанские отряды является преступлением. Ни один поляк не должен там находиться».
И это при том, что на Волыни чисто аковских вооруженных подразделений вообще не имелось, так как их формирование было равносильно выходу из подполья и деконспирации, противоречащих концепции командования АК. А потому Армия Крайова начала хоть как-то вмешиваться в события, только обнаружив, что ситуация выходит из под контроля пресловутого «польского подпольного государства». В этой связи стоит ли удивляться, что поляки с Волыни, видящие полную беспомощность своего родного подполья, массово хлынули в польские отряды, сформированные при советских. Кстати, особенно сильный приток отмечался в отряде майора Сатановского, который в своих донесениях в Украинский штаб партизанского движения совершенно справедливо указывал на то, что причиной тому террор УПА, воспринимаемой поляками в качестве основного врага. Что же касается взаимодействия с собственно отрядами АК, то оно, так же как и в Белоруссии, имело место время от времени и лишь до разрыва отношений Кремля с польским правительством в Лондоне. После чего началось разоружение отрядов АК и подчинение их советским партизанам. Причем командный состав данных формирований в таких случаях переправлялся за линию фронта и передавался в органы советской разведки. На Волыни в конце 1943 г. это коснулось двух отрядов, находившихся под влиянием АК: поручика Я. Рерутки и капитана В. Коханьского.
Относительно же набивших оскомину «ужастиков» о вероломстве советских партизан, засланных энкавэдэшников и т.д. и т.п. приведем сведения известнейшего советского партизана П. Вершигоры об отряде того же Коханьского (псевдонимы «Бомба», «Вуйко»): «Недалеко возле Старой Гуты расположился лагерь польского отряда. Это не был партизанский отряд, он не восставал с оружием в руках против немцев, он не был связан с жителями польских деревень, он просто держал их в узде... Верхушка этого отряда прибыла из Лондона в конце 1942 г... Может быть, защищать своих соотечественников пришли они? Но первое, что они сделали, — это расстреляли всех поляков-коммунистов из советско-польских сел, а потом пригрозили населению: всех, кто будет делать что-либо не по их указке, ждет такая же судьба»[149]. Это опять же к слову о «союзниках» и «вероломном разоружении».
Впрочем, так или иначе, а поддержка населению Волыни со стороны «вооруженных сил» родного «подпольного государства» в 1943 г. свелась лишь к тому, что АК откомандировала полтора десятка офицеров для руководства партизанскими отрядами и пообещала вооруженное подкрепление из Польши, оставшееся на словах. Максимум, что делалось, — направлялись небольшие группы, к примеру, из Варшавы, так сказать, в боевые командировки на некоторое время для борьбы со вспомогательными полицейскими формированиями. Никакой помощи оружием и боеприпасами польские центры самообороны населения так и не дождались. Лишь только в марте 1944 г., когда волна нападений УПА существенно спала, из Варшавы прибыл отрядик добровольцев в количестве 57 человек! Вот, собственно, и вся защита соотечественников!
Поневоле вспоминается директива командования АК, которое, в отличие от ненавистных «большевиков», предпочитало помогать своим польским братьям — жертвам межнациональной резни — исключительно патриотическими призывами оставаться на местах, чтобы территории, на которых они жили, не оказались потерянными для Польши. А простые польские крестьяне с Волыни, связанные с этой землей поколениями предков (чего не скажешь об осадниках и прочих чиновниках) верили этому призыву и ждали, когда на помощь к ним придут солдаты с оружием — ведь отстояли же на коренной польской Замойщине отряды АК и Крестьянских батальонов своих соотечественников от выселения в боях с немецкими подразделениями, — ждали и гибли, если не организовывали самооборону и не получали поддержку от того же Сатановского.
А потому, как бы кто ни оценивал деятельность польских партизанских отрядов, созданных при помощи советских партизан, — как преступление (вердикт тогдашней Делегатуры правительства и почти официальная точка зрения в нынешней Польше) или антиукраинскую акцию (мнение современных украинских историков) — факты от этого менее упрямыми не станут. По разным данным, вместе с советскими партизанами воевало от 5 до 7 тыс. поляков[150]. И что это практически значит? А то, что если принять во внимание заявление АК о возможности мобилизовать в случае необходимости около 15 тыс. человек (в действительности же в ряды 27-й Волынской пехотной дивизии АК мобилизовала менее 8 тыс. человек, хотя потенциал в 15 тыс. действительно имелся), вывод напрашивается однозначный: стратегия АК двух врагов и сбережения сил потерпела явный крах. Когда встал вопрос о жизни и смерти, добрая половина боеспособного польского населения пошла туда, где реально могла воевать и защитить своих близких. И этот единственный выбор поляков, похоже, хорошо виден со стороны бесконечно далекому от сочувствия Советам американскому историку Тимоти Снайдеру: «Находясь в безвыходном положении, поляки начали не только создавать отряды самообороны, но также и вступать в советские партизанские отряды. ...необходимость оттолкнула в сторону обиды... Ибо ОУН-Б, создавая УПА, хоть и удержала часть своих людей от вступления в ряды советских партизан (!), но ее действия толкнули к ним поляков: целых 5-7 тысяч поляков встало в ряды советских партизан на Волыни в 1943 г., присоединяясь тем самым к 900-1500 борцов-евреев, уцелевших от Холокоста»[151].
Другое дело бескомпромиссные польские герои-подпольщики, готовые жертвовать соотечественниками во имя своей одержимой ненависти к Советам. И когда 27-я Волынская дивизия по приказу из Варшавы ушла с Волыни — лишь бы не контактировать с «красной заразой»! — то АК фактически бросила на произвол судьбы оставшееся польское население. Только те, кто сотрудничали с советскими партизанами, пошли в истребительные батальоны и продолжили борьбу с украинскими националистами. Так вот, сегодня как раз эти люди, с оружием в руках защищавшие от уничтожения собственный народ, объявлены на Украине и Польше предателями и большевистскими наймистами. Мы же им скажем спасибо. Ибо, каких бы взглядов они не придерживались, в трудный час они были настоящими союзниками СССР, и этим все сказано.
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, или закон ружья
Итак, как мы уже убедились, широкой поддержкой АК поляки на Волыни не располагали. Что же касается польской вспомогательной полиции, подключенной немцами, то она неукоснительно исполняла приказания оккупанта, а потому быть реальной силой в борьбе против УПА не могла. Так что полякам оставалось действовать сообразно известному лозунгу «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Одни искали его в создаваемых АК структурах самообороны, которые заключались в концентрации польского населения в определенных населенных пунктах для обеспечения его защиты от нападений УПА. По сути, это были попытки организовать то же, что немцы практиковали в Белоруссии: оборонительные базы. В достаточно крупных селах создавались мощные укрепления с системой траншей и валов. Таких самооборон на Волыни и в Восточной Галиции к середине лета 1943-го насчитывалось около 100 (по некоторым данным — 128). Однако по большей части судьба их была трагична — удалось выстоять всего лишь нескольким. Наиболее известными и эффективно действовавшими были центры самообороны в населенных пунктах Панска Долина в Дубненском районе, Гута Стара и Гута Степаньска в Костопольском районе, Пшебраже в Луцком районе, Засмыки в Ковельском районе и некоторые другие. Этим центрам самообороны удалось выстоять вплоть до прихода Красной армии.
