Сергей Нечаев - Три португальских похода Наполеона

— Ах! Ах! Вот она эта знаменитая рана, о которой столько писали в английских газетах! Она сделала тебя уродом, господин Жюно!

Гордый Жюно нашел в себе силы ответить Наполеону так, что тот никогда больше не касался этой темы:

— А я вижу себя несколько по-иному, сир, я нахожу, что она украсила меня, ведь я получил ее, служа Вашему Величеству.

Совсем по-другому среагировал на ранение Жюно его заклятый противник, «благородный и великодушный враг» сэр Артур Уэлльсли. Он написал Жюно удивительно трогательное, полное заботы письмо, достойное того, чтобы привести его полностью: (3, с. 291–292)

Главная квартира, 27 января 1811 года

Милостивый государь!

С большим прискорбием узнал я, что вы ранены, и прошу вас известить меня, не могу ли я послать вам чего-нибудь, что пособило бы вашей ране или ускорило бы ваше выздоровление.

Не знаю, имеете ли вы известия от герцогини, супруги вашей? Она родила мальчика в Сьюдад-Родриго в конце ноября, выехала из Сьюдад-Родриго и была в Саламанке, откуда располагалась отправиться во Францию в первых числах этого месяца.

Имею честь быть вашим, милостивый государь, послушным слугою.

Жюно ответил Веллингтону большой признательностью, но от помощи вежливо отказался.

Начало отступления из Португалии

Итак, с октября 1810 г. по февраль 1811 г. армия Массены и армия Уэлльсли простояли практически без действия друг против друга у оборонительных линий Торриш-Ведраш. Противостояние это не шло на пользу французам.

Холод, голод и болезни косили ряды французов. Их физические силы таяли на глазах, а уж о моральном духе не приходилось и говорить. Англичане же, напротив, постоянно получали из Англии провиант, боеприпасы и подкрепления.

По-видимому, французским главнокомандующим владели противоречивые чувства. Опытный солдат с более чем тридцатилетним стажем, князь Эслингский не мог не понимать того, что он проиграл. Его голодающая, терпящая нужду во всем армия была не в состоянии сражаться с превосходно экипированными англичанами. Но гордость Массена и, кто знает, может быть, его вера в то, что произойдет некое чудо, удерживало его на месте.

Но чудеса — явления достаточно редкие, в том числе и на войне… Правда, одно чудо на самом деле произошло. «Поистине изумительно, — писал Веллингтон, — что неприятель смог находиться в этой стране столь долгое время… Это из ряда вон выходящий пример того, на что способна французская армия». (8, с. 142)

Подкрепления из Испании так и не подошли. «Наполеон приказал Сульту выйти из Севильи на помощь Массена. Но Сульт замешкался в Бадахосе, а затем повернул на Андалусию». (27, с. 332)

«Французские военачальники в Испании отнюдь не считали себя обязанными исполнять приказы князя Эслингского и даже просто действовать сколько-нибудь координировано с его армией». (8, с. 142–143)

В конце февраля Массена созвал военный совет, на котором присутствовали Ней, Жюно и другие генералы. Было принято решение сняться с позиций у Торриш-Ведраша и начать отступление к Сантарему.

Отступление началось в ночь на 3 марта. На следующий день вслед за французами двинулась и армия Веллингтона. Вскоре Массене стало ясно, что и в Сантареме оставаться нельзя. «Массена решился возвратиться в Испанию. Но тут не заслуживает он упрека: войскам нечего было есть, и уже давно солдаты могли существовать только мародерством». (8, с.143)

Важно отметить, что Сантарем был оставлен таким виртуозным образом (чтобы скрыть от противника свой маневр, Массена приказал вместо солдат оставить соломенные чучела и костры, имитирующие присутствие войск), что англичане узнали об этом только через 3 дня. Этот скрытый маневр Массены спас французскую армию от больших неприятностей.

Героически прикрывал отход французов из Португалии арьергард под командованием неистового и совершенно вышедшего из повиновения маршала Нея. Имевшему лишь 10 тыс. измученных солдат, Нею удалось сдержать натиск 40-тысячной армии Веллингтона, прекрасно экипированной и сытой.

С одной стороны, отдадим должное Нею при отступлении. «Его нападения, его храбрость и твердость внушили уважение англичанам и спасли Португальскую армию от конечной гибели». (8, с. 144)

С другой стороны, а не было ли демонстративное и часто просто глупое самоуправство Нея одной из причин конечной неудачи французов в Португальском походе? Все, что ни говорил Массена, было для Нея неприемлемым, все подвергалось критике и осмеянию.

Это дает А. Егорову полное основание утверждать, что «в значительной мере из-за упрямства и непокорности герцога Эльхингенского Массена был вынужден начать свое отступление из Португалии, расставшись с мыслью о взятии Лиссабона». (8, с. 294)

«Могу ли я, — говорил Массена Жюно, — сделать что-нибудь с таким человеком, как Мишель Ней? С человеком, который всем показывает, что видит во мне болтуна! Который не слушает, когда я говорю! Право же, я чуть было не приложился правой рукой моей к его лицу… и был готов просить у него извинения своей саблей… А сабля старого солдата Генуи, право, еще не затупилась!». (8, с. 145)

Отступление

Первоначально Массена хотел отступать на восток через плодородную португальскую провинцию Алентежу. Для этого необходимо было переправиться на левый берег полноводной реки Тежу.

Саперы генерала Эбле получили приказ строить понтонный мост. Британский командующий быстро узнал о намерениях французов и решил, во что бы то ни стало, помешать этому. Для этого он наводнил оба берега Тежу отрядами португальской милиции и ополчения, а в середине декабря корпус генерала Хилла, перейдя на левый берег Тежу, подошел к Шамушке.

Как только строительные работы, начатые Эбле, стали приобретать какие-то реальные очертания, англичане открыли с противоположного берега реки огонь, пытаясь поджечь понтоны. Проект строительства переправы был провален.

3 марта Массена принимает решение отступать на северо-восток через Гуарду на Сьюдад-Родриго. Вперед были отправлены обозы с ранеными и больными, а прикрывать отступление был оставлен корпус маршала Нея. Утром 6 марта главные силы французской армии выступили: 2-й корпус в сторону Томара, а 8-й корпус — в сторону Торриш-Новаша. Пройдя через Помбал, французы вскоре вышли к берегам Мондегу.

Отступая, маршал Ней поджег Помбал. Генерал Марбо по этому поводу писал: «Английские историки возмущались этим поступком, считая этот акт жестокостью, как будто спасение армии не является первым долгом командующего! Помбал и его окрестности представляли собой длинное и узкое дефиле, которое неприятель должен был пройти, и лучшим способом его остановить было поджечь город. Это неприятная крайность, к которой прибегают в подобном случае самые цивилизованные нации, и англичане поступили бы так же». (14, с. 458)

12 марта Ней имел продолжительный бой с авангардом Веллингтона у Рединьи. По словам Марбо, «это сражение было совершенно бесполезным как для англичан, так и для нас… Зачем Веллингтон, который хорошо знал, что французы отступают, и что после нескольких часов отдыха корпус Нея снова двинется в путь, не удержался от атаки? С единственной целью несколько задержать его? Я присутствовал при этом сражении и сожалел, что ложное самолюбие двух полководцев погубило столько смелых солдат без всякой пользы для сторон». (14, с. 458)

Во время отступления и без того напряженные отношения между Массеной и Неем еще более обострились. Бесстрашный Ней горел желанием дать англичанам решительное сражение. «Эти два человека имели железный характер, и никто не хотел уступать. Массена, уповая на свою власть, данную ему званием главнокомандующего, буквально заставлял Нея отступать в Испанию». (50, с. 246).

Ней не скрывал своего возмущения, не гнушаясь оскорблять Массену самыми последними словами (чем вам не конфликт между Багратионом и Барклаем-де-Толли при отступлении русской армии в 1812 г.!). Наконец, чаша терпения главнокомандующего переполнилась, и он отстранил Нея от руководства корпусом, передав его генералу Луазону.

22 марта 1811 г. Массена написал начальнику генерального штаба маршалу Бертье: (32, с. 509)