Борис Старков - Охотники на шпионов. Контрразведка Российской империи 1903—1914
Наряду с частными и казенными предприятиями военно-промышленного комплекса в сфере особого внимания российских контрразведчиков оказались крупные страховые общества. В результате «внутреннего освещения» деятельности крупнейшего российского страхового общества «Жизнь» были получены косвенные улики о причастности ее служащих к шпионажу. Так, сын директора общества В. П. Глазов являлся бывшим артиллеристом германской армии и состоял членом пангерманского общества «Главный союз немецкого флотского общества за границей». Ф. К. Адам состоял в аналогичной организации «Пальма», О. Г. Зейме находился в близких отношениях с германским военно-морским агентом Позадовским-Вернером. Шпионская деятельность членов общества была хорошо законспирирована. Они внимательно следили за новыми сотрудниками и в случае малейшего подозрения принимали все меры, чтобы избавиться от них. Так, внедренный в страховое общество агент контрразведки Яновский уличил их в шпионстве, но они разоблачили его и обвинили в мошенничестве. В результате разоблаченный агент был осужден и отправлен в арестантские роты. Шпионскую деятельность служащих общества «Русь» удалось локализовать лишь после объявления мобилизации в Германии, когда циркуляром В. Ф. Джунковского все немецкие подданные — мужчины в возрасте от 18 до 45 лет объявлялись военнопленными и подлежали аресту и высылке. В частности, был арестован и выслан в Вятскую губернию помощник управляющего В. П. Глазов.
Другим предприятием, которое подозревалось КРО в принадлежности к шпионажу в пользу Германии, было страховое общество «Россия». Накануне войны агентурным путем была установлена связь председателя общества с немецкой дипломатической миссией. Секретные сотрудники столичной контрразведки установили, что в квартире, принадлежавшей директору страхового общества, на 12-й линии Васильевского острова проживает офицер германского рейхсвера, вице-консул германского посольства Э. Ферстер. Деятельность страхового общества «Россия» была приостановлена только после начала предварительного следствия в отношении председателя общества А. И. Гучкова, который обвинялся «в содействии противнику через перестраховочные конторы».
Не менее важным направлением работы контрразведки в предвоенный период явилось наблюдение за деятельностью корреспондентов столичных печатных изданий, а также журналистов иностранных газет, аккредитованных в Санкт-Петербурге. В контрразведывательных подразделениях столицы и военных округов специалистов в области журналистики попросту не было. Здесь особую активность проявляли сотрудники охранного отделения Департамента полиции. Основное внимание было сосредоточено на газетной продукции радикального толка. Однако нормы административно-правового воздействия на нарушителей — штрафы, изъятие номеров и даже временное закрытие газет — были неэффективными. Главный цензор Российской империи А. В. Бельгорд вспоминал впоследствии: «…Арестовать газету можно было лишь после выпуска ее из типографии… Даже если в статьях содержались признаки преступлений, мы были лишены возможности помешать частичному распространению этих газет». Явно недостаточный контрразведывательный контроль за сохранением государственной и военной тайны в печати во многом обусловил такое положение, когда в периодической печати появлялись статьи, содержащие информацию государственной важности.
Отсутствие системного агентурного освещения деятельности издательских домов столицы не позволяло реализовать мероприятия по установлению поставщиков сведений, составляющих государственную и военную тайну, а также их покупателей, которые действовали от имени редакции. Лишь в конце 1913 г. директор Департамента полиции С. П. Белецкий обратился к градоначальнику Петербурга с предложением отдать распоряжение начальнику Отделения по охране общественной безопасности и порядка о создании «газетной агентуры» в редакциях городских газет, «возбуждающих наибольшие подозрения в смысле противозаконного добывания и разглашения официальных документов…».
Более квалифицированно контрразведывательное наблюдение велось за представителями иностранной прессы. Так, из аккредитованных в столице германских журналистов в активной разработке находились Анна фон Аурих, Ю.-А. Полли-Полячек и 3. Гей.
Российские контрразведчики установили, что их основная работа заключалась в вербовке негласных информаторов в издательствах столицы, центральных органах законодательной и исполнительной власти, Государственной думе Российской империи и городской думе столицы, а также в сборе сведений оборонного характера, опубликованных в городских газетах. 2 января 1912 г. начальник окружной контрразведки ротмистр В. В. Сосновский информировал начальника городской контрразведки подполковника В. А. Ерандакова, что «госпожа фон Аурих, весьма осведомленная в военных делах, получила не так давно награду от императора Вильгельма, приуроченную к периодическим сообщениям сведений о России».
Ранее, в сентябре 1910 г., в поле зрения политической полиции попал некий «доктор Поль», который по сведениям, поступившим в Департамент полиции, «состоит агентом иностранной державы и в целях военного шпионажа входит в тайные сношения с чинами различных ведомств». Проверка личности подозреваемого установила, что «доктор Поль» в действительности являлся подданным Германии Юлиусом-Адрианом Полли-Полячеком. Он действительно имел свободный доступ на заседания Государственной думы и Госсовета в качестве иностранного корреспондента. В целях сохранения в тайне законотворческих инициатив депутатов, касающихся внешней безопасности государства, начальник столичного охранного отделения М. Ф. фон Коттен наложил запрет на посещение им законодательных органов власти. Полли-Полячек обратился с жалобой на имя П. А. Столыпина, который распорядился о немедленном снятии всех ограничений с его журналистской деятельности, наложив резолюцию: «Я его знаю, — что это за история?» Несмотря на то, что к этому времени Департамент полиции располагал сведениями о тесных контактах Ю. А. Полли-Полячека с уже упомянутым германским шпионом Э. П. Унгерном фон Штернбергом, товарищ министра внутренних дел П. Г. Курлов был вынужден отдать приказ о допуске его к освещению работы российского парламента.
В 1913 г. было аннулировано право беспрепятственного посещения заседаний Государственного Совета представителем немецкого телеграфного агентства 3. Геем. Контрразведывательные органы смогли лишь воспрепятствовать осуществляемому им сбору информации государственного значения, а вот привлечь его к судебной ответственности за шпионскую деятельность не удалось. В июле 1914 г. 3. Гей, как запасной офицер немецкой армии, получил официальный отзыв из Генерального штаба и беспрепятственно покинул пределы России.
Разведка и контрразведка иностранных государств стремилась проникнуть в государственные тайны России, используя своих агентов — «кротов» в посольствах и зарубежных представительствах Российской империи. Они в полной мере использовали неудовлетворительное состояние охраны в российских посольствах, а также порядки, царившие в них. Борьба с «кротами» также постепенно становилась важной составной частью контрразведывательной деятельности. В ней активно участвовали российские военные разведчики. Прежде всего, это были военные и военно-морские атташе, аккредитованные в Германии, Австро-Венгрии и Турции.
Так, в феврале 1911 г. в Берлинском посольстве усилиями российских разведчиков, военного агента в Швейцарии Д. И. Ромейко-Гурко и военного агента в Германии А. А. Михельсона, был разоблачен многолетний немецкий агент Юлиус Рехак, работавший старшим канцелярским служителем. «На его обязанности, — докладывал полковник Михельсон, — лежала уборка в помещении канцелярии посольства, покупка и выдача письменных канцелярских принадлежностей, отправка почты, заделка курьерской почты, сдача и получение этой почты на вокзалах. Юлиус является комиссионером в каких угодно делах. Его осведомленность поразительна. Практически во всех учреждениях и заведениях у него были свои доверенные лица. Он мог достать билеты на железную дорогу или в театр, когда они были уже распроданы, получить беспошлинно с таможни вещи или переслать их». Немецкие власти, и в особенности полиция помогали своему агенту во всем, и это позволило ему создать блестящий имидж у чинов посольства и высоких российских путешественников. У него на руках находились все ключи от помещения канцелярии посольства. Во время уборки, и особенно ночью они находились полностью в его распоряжении. Очевидно, Юлиус работал не один, поскольку вся прислуга была из немцев. Однако уволить его и, тем более, арестовать оснований не было, поскольку информация была получена от российского военного агента в Швейцарии.
