А. Мелехин - Чингисхан. Имперская идея
Император (Чингисхан. – A.M.) обратился ко всем сановникам и сказал так: «Мы с прошлой зимы (1226 г. – A.M.), когда пять планет соединились, приказывали не убивать и не грабить (мирное население. – A.M.), но находились пренебрегавшие данными повелениями. Ныне немедленно объявить, здесь и повсюду, что приказываем тем, кто будет так делать, чтобы узнали о нашей воле»[153].
«Юань ши», c. 475–476.
Штурм тангудской крепости. Иллюстрация к «Сборнику летописей» Рашид ад-Дина. Индийская художественная школа. Эпоха Великих Моголов, XVI в.
Монгольский государь покорил все города в Си Ся. Жители укрывались в горы и вертепы, чтобы спастись от оружия, но спаслось не более одного или двух из ста. Поля покрылись человеческими костями.
Монгольский государь уклонился от жары к горе Лю-пхань-шань…
Осенью, в седьмой месяц, монголы от города Фынсян напали на Цзин-чжао… По вступлении монгольских войск в Цзинь-чжао страна (провинция. – А.М.) Гуань-чжун пришла в великий страх. Монголы уже разбили нагорные крепости за страною Гуань и дошли до Ву-чжоу и Цзе-чжоу…
В это время нючженьское (чжурчжэньское. – А.М.) правительство совершенно оставило (провинции. – А.М.) Хэ-бэй, Шань-дун, Гуань и Шень и все силы сосредоточило для защиты страны (провинции. – А.М.) Хэ-нань и для прикрытия крепости Тхун-гуань.
От городов Ло-ян, Сань-мынь и Си-цзин на восток до крепости Юань-цио-чжень в Пьхи-чжоу, почти на 2000 ли протяжения от востока к западу, поставлено было четыре главнокомандующих, под распоряжением которых считалось 200 000 отборных охранных войск. Политики (Южного Китая) предложили, чтобы для воспрепятствования вторжению монголов на юг принять возможные меры по границам.
«Ган-му», с. 104–106.
Государи той страны (градоначальники захваченных городов. – А.М.) приходили последовательно (друг за другом) и подчинялись. Когда он прибыл в местность Лиу-пан-шан, которая находится между границами областей Джурджэ, Нангяс и Тангуд, государь Джурджэ (чжурчжэньский Алтан-хан. – А.М.), как только услышал, что Чингисхан подходит, отправил послов с дарами, и в числе коих был поднос с круглым крупным отборным жемчугом, и сказал: «Мы подчиняемся!»[154]
Чингисхан повелел дать по жемчужине каждому, у кого было в ухе отверстие (для серьги). Присутствующие, которые не имели (такого отверстия), стали тотчас протыкать свои уши. Всем дали по жемчужине, и все же (жемчуга) осталось множество.
Чингисхан изволил сказать: «Сегодня – день дарения, бросайте все, чтобы люди подобрали!»
Сам же он, вследствие того, что знал о близости своей кончины, не обратил на него (жемчуг) никакого внимания. Много из того жемчуга затерялось в пыли, и долго спустя после этого (те, которые) искали жемчуг в этом месте, находили его в земле.
Рашид ад-дин, «Сборник летописей», т. 1, кн. 2, с. 232–233.
В апреле 1227 года Чингисхан поднялся в горы Люпаныпань и оттуда руководил действиями своей армии. Монгольские войска вторглись на чжурчжэньскую территорию и один за другим стали завоевывать вражеские города вдоль восточной стороны гор Люпаныпань…
Цель, которую преследовал Чингисхан в последнем, как оказалось, своем наступлении в районе реки Вэйхэ весной-осенью 1227 года была очевидной: очистить от неприятеля бассейн реки Вэйхэ, обезопасить свой тыл на единственно возможном направлении вражеского удара от города Вэньсянь, после чего по дороге, разведанной ранее Самаху и Мухулаем, отправить передовой отряд в направлении города Луши с задачей достичь столицы Алтан-хана, города Нанжин, а вслед за ним должны были наступать основные силы монгольской армии…
Весной 1227 года монгольские войска, ведомые Чингисханом, захватили большое количество городов и деревень, расположенных вдоль северного берега Вэйхэ вплоть до города Фынсян. Направленный им кавалеристский отряд форсировал реку Вэйхэ; проследовав до границы южных сунов, монгольский отряд достиг южносунских городов Чэнсянь и Вэньсянь провинции Ганьсу; рейд монголов нагнал страху и на некоторых комендантов крепостей и в провинции Сычуань, которые предпочли побыстрее унести ноги.
Будучи в горах Люпаньшань, Чингисхан направил Танчена послом с очередным ультиматумом к Алтан-хану. Тот прислал к Чингисхану с ответом своего посла Вангин Хэцу…
В июне 1227 года еще один передовой отряд, отправленный Чингисханом, атаковал чжурчжэньский гарнизон города Шанчжоу, а затем, продвигаясь вперед к столице Алтан-хана, захватил города Цзуян и Луши.
В первый месяц осени 1227 года Чингисхан, спустившись с гор на равнину, возглавил наступление монгольских войск на чжурчжэньский город Цзиннин; после его захвата монголы разбили свой лагерь на берегу реки Си Цзян западнее города Цин Шуи Сянь. Здесь Чингисхан снова почувствовал сильное недомогание.
X. Шагдар[155]Болезнь же Чингисхана изо дня в день ухудшалась…
Чингисхан считал неизбежной свою кончину от этой болезни. Он завещал своим эмирам: «Вы не объявляйте о моей смерти и отнюдь не рыдайте и не плачьте, чтобы враг не проведал о ней. Когда же государь и жители Тангуда в назначенное время выйдут из города, вы их всех сразу уничтожьте!»
Рашид ад-дин, «Собрание летописей», т. 1, кн. 2, с. 233.
(Владыка) заболел, у него начался сильный жар. В свой предсмертный час, страдая от нестерпимой боли, он молвил:
«Подобные быстроходным скакунам, четыре брата мои,Подобные несокрушимым каменным исполинам, четыре сына мои,Объединившие свои силы девять моих верных сподвижников[156],Все подданные Великого Монгольского Улуса, слушайте меня!Когда я с непреклонным упорствомСобирал свой Великий Улус,Я напрягался так, Что растягивались кожаные стременаИ стирались железные стремена.Но и тогда я не испытывал таких мучений,Какие испытываю сейчас.Когда, оседлав свою яловую, белой масти кобылицуИ набросив на плечи даху из шкура козленка,Я выбивался из последних сил,Чтобы собрать воедино свой Великий Улус,Таких страданий я не переносил…»
«Краткое Золотое сказание»[157].С этого времени болезнь Эдзэна (Владыки Чингисхана. – А.М.) сделалась тяжкой. Когда конец приблизился, то Эдзэн повеление молвил:
«Счастливо встреченная Бортэ-хатан моя!Дружбою крепко (со мной) связанный Борчи мой!В единую чашу собрать помогавшие девять орлюков[158] моих!Кобарге подобные четыре младших братьев моих!Аргамакам подобные четверо сынов моих!Скалам подобные ноёны и сайды[159] мои!Подобный сокровищнице весь великий народ мой!»
Так сказал. В то время, когда ослабел, то сунитский Хилугэтэй Багатур умолял (его) говорить. Эдзэн, приподнявшись, повеленье изрек:
«Покидаемой мною Бортэ-хатан моей,Сиротам оставленным Угэдэю и Тулую моим,Правдивые мысли свои проводя,Непрерывно усилия свои отдавайте!Тверда душа человека, который умеет держатьсвое правдивое слово.Крепок человек, оканчивающий творимое им дело.Сдерживайте малые желания и слушайтесь многих.Поистине, крепко ли это бренное тело?Охраняйте великую державу свою.На стали-железе пятен нет,В жалком теле, в котором родился, вечности нет.Твердо поступайте!Достойны внимания слова ребенка Хубилая[160],Поступайте согласно словам его!» – сказал.
На шестьдесят шестом году жизни в год огня-свиньи в двенадцатый день седьмого месяца… Чингисхан скончался.
«Шара туджи», с. 132–136.
В пятнадцатый день среднего месяца осени года свиньи… он покинул (этот) тленный мир и оставил престол, владение и государство (своему) именитому уругу (золотому роду. – A.M.). Эмиры, согласно его приказу, скрывали его кончину, пока тот народ (т. е. тангуды) не вышел из города. (Тогда) они перебили всех.
Рашид ад-дин, «Собрание летописей», т. 1, кн. 2, с. 233.
…Случилось так, что император Чингисхан почил. Полководцы тогда схватили владетеля Ся и убили. К тому же решили вырезать Чжунсин. Чаган изо всех сил увещевал оставить это, прискакал в город и успокоил оставшийся народ.
«Юань ши», с. 516.
Осенью, в седьмой луне, в день жэнь-у (Чингисхан) заболел. (В день) цзи-чоу почил в походной ставке Халаоту на реке (в) Саари-кээр. Перед кончиной, обратившись к окружающим, сказал: «Отборные войска Цзинь в (горном проходе) Тунгуань, с юга поддержаны горами Ляньшань, с севера защищены Великой рекой (Хуанхэ. – A.M.), поэтому трудно разбить (их). Если сократить путь через Сун (государство Южных Сунов. – A.M.), то Сун, вечный кровник Цзинь (держава Алтан-хана. – A.M.), обязательно сможет разрешить нам (проход), и тогда пошлем войска к Тан и Дэн, прямиком протащим (их) к Далян. Цзинь будет в затруднении и обязательно заберет войска из Тунгуани. И (будь) их всех хоть десятки тысяч, то, спеша на помощь за тысячи ли, люди и кони истощатся силами и хотя бы и дойдут, то не смогут сражаться. Разобьем их обязательно!»
