Джек Голдстоун - Почему Европа? Возвышение Запада в мировой истории, 1500-1850
В конце концов, Европа пережила тот же кризис середины XVII в., связанный с растущим народонаселением и социальными и политическими конфликтами, что и Китай с Османской империей. В следующем столетии почти все крупные европейские державы, за исключением Англии, следовали той же тенденции, что и Китай, насаждая религиозную ортодоксию для восстановления порядка и укрепляя центральную власть за счет местной элиты. Торговая экспансия Европы после 1500 г. свидетельствовала не о превосходстве, а о подключении Европы к уже существовавшей сети океанской торговли с центром в Азии. В сущности, на протяжении последующих трехсот лет торговая экспансия Европы была нацелена на импортирование высококлассных промышленных товаров из Азии в обмен на крупномасштабный экспорт серебра, вывозимого из Нового Света.
Итак, особый путь Европы сложился благодаря комбинации шести уникальных факторов.
Во-первых, ряд замечательных открытий заставил европейцев подвергнуть сомнению авторитет своих древних и религиозных текстов с решительностью, которая не встречалась ни в какой другой крупной цивилизации. В число первых входило открытие Нового Света по ту сторону Атлантики, а также сверхновых звезд и лун Юпитера. И хотя в других регионах также знали о данных явлениях, их цивилизации не основывались на авторитетных текстах, исключавших возможность подобных открытий. И хотя от религии и изучения классических текстов в Европе не отказались, теперь они служили скорее ориентирами для нравственного поведения, а не авторитетом в исследовании мира природы.
Во-вторых, европейцы развили подход к науке, сочетавший экспериментальные исследования и математический анализ мира природы. Это сочетание наиболее ярко продемонстрировано в трудах Галилея, Коперника, Гюйгенса и Ньютона, отошедших от прежних научных традиций (включая традицию Аристотеля) и опиравшихся на труды ученых мусульманских стран. Однако они пошли дальше своих предшественников, применяя экспериментальный/математический подход к изучению движения и сил, воздействующих на движущиеся объекты, используя телескопы для изучения небосвода и барометры и вакуумные насосы для изучения вакуумов и газов. Это и привело к открытию новых принципов движения и астрономии Галилея и Кеплера, законам механики Ньютона, открытию атмосферного давления Торричелли и Паскаля и открытию Бойлем «упругости» или давления воздуха при меняющейся температуре и сжатии.
Третьим ключевым фактором было распространение представлений британского лорда-канцлера Френсиса Бэкона о наглядности, публичности и целях научного исследования. В рамках большинства научных традиций целью науки считалось накопление данных о реальном мире, за которым следовало ее осмысление с помощью логики и применение ее к традиционным религиозным и философским идеям. Подобное знание затем использовалось главным образом элитами, обладавшими доступом к привилегированному знанию, которым они не спешили делиться с обычными ремесленниками и производителями. Идеи Бэкона о том, что ученые должны собирать факты, предъявлять доказательства публично, подобно юристам, раскрывающим обстоятельства того или иного дела перед жюри, и строить свои объяснения природы на этих фактах, а не на традиционной философии, побудили ученых собирать как можно больше фактов и основываться в своих выводах на этих фактах и наблюдениях.
Бэкон утверждал, что наблюдение и экспериментальные исследования, а не только традиция или логика, всегда будут подлинной проверкой знаний. Таким образом, последователи Бэкона положили конец характерному для средневекового мышления доминированию традиционного авторитета и логических аргументов над наблюдением. Бэкон также утверждал, что основанные на экспериментах научные открытия принесут материальную и практическую выгоду, и призывал при любой возможности искать ее в исследованиях.
Четвертым ключевым фактором было развитие инструментального подхода к экспериментам и наблюдению. Этот подход, безусловно, основывался на работах мусульманского химика Джабира. Но будучи обогащенным бэконианской программой публичных демонстраций и широкомасштабных эмпирических исследований природы, он стал гораздо более основательным. Вследствие этого замечательного поворота данные, которые были получены в ходе наблюдений с помощью научных приборов, стали более достоверными, чем данные, которые могли получить лишь с помощью органов чувств или логических и математических умозаключений.
Исследования с широким применением научных приборов проводили, в частности, Роберт Бойль и Роберт Гук в Англии, Эванджелиста Торричелли в Италии, Андерс Цельсий в Швеции, Даниэль Фаренгейт в Германии и многие другие. По мере появления новых инструментов-термометров и барометров, микрометров, телескопов, микроскопов, хронографов, секстантов, калориметров, вакуумных насосов, электростатических генераторов — данный подход становился все более влиятельным.
Инструментальные исследования способствовали распространению новых открытий именно потому, что они открывали вещи, которые за тысячи лет наблюдений за природой посредством одних лишь органов чувств человека оставались неизвестными. Например, как только вы убедились, что микроскоп обеспечивает достоверным и более точным знанием о мире, стало возможным его использование для изучения растений, животных (блох, насекомых), снежинок, кожи, бактерий — практически всего! Если, кроме того, вы полагаете, что рост знаний о мире, благодаря микроскопу, принесет также экономические выгоды, имеет смысл инвестировать в разработку более мощных и высокоточных микроскопов, что в свою очередь приведет к еще большему числу открытий. Успех инструментального подхода к исследованиям стимулировал изобретение новых и более мощных инструментов, что способствовало появлению новых открытий, в свою очередь часто приводивших к созданию новых инструментов, и так далее.
Пятым фактором была атмосфера терпимости и плюрализма, а не конформизма и насаждаемой государством ортодоксии, а также поддержка новой науки англиканской церковью. Британия, в отличие от центров инновации прошлого, стала своеобразной платформой, позволившей объединиться различным группам на основе принципа толерантности, закрепленного в Акте о веротерпимости 1689 г. Английские англикане, ирландские протестанты, шотландские пресвитериане, французские кальвинисты (бежавшие от религиозных преследований во Франции), а также целый ряд других разнообразных групп, как, например, квакеры, сыграли важнейшую роль в научных и инженерных успехах Британии XVIII–XIX вв.
Помимо этого, весьма и весьма примечательно, что в Британии XVIII в. англиканская церковь не только терпимо отнеслась, но и оказывала активную поддержку в популяризации новой ньютоновской и экспериментальной науки, представляя воззрения Ньютона как средство гармонизации религии и толерантности. Однако эта неожиданная поддержка не была автоматической, а также не всегда надежной. Так, в конце XVIII в. толпы сторонников «церкви и короля» разрушили лабораторию британского химика и радикального богослова Джозефа Пристли. Однако на протяжении большей части XVIII столетия в британском обществе установился религиозный климат, в котором поощрялось изучение трудов Ньютона, а участие людей различных вероисповеданий в интеллектуальной и экономической жизни пользовалось официальной поддержкой.
Шестым ключевым фактором была стабильная поддержка предпринимательства и тесные социальные взаимосвязи между предпринимателями, учеными, инженерами и квалифицированными рабочими. В большинстве обществ занятие наукой было всего лишь хобби аристократов или придворных ученых. Инженеры, использовавшие математические и научные открытия в строительстве, обычно нанимались исключительно государством для работы над фортификационными укреплениями и военными двигателями или строительством дорог и мостов. Идея о том, что ученые должны объединять свои усилия с ремесленниками и предпринимателями или что инженеры должны работать на промышленников или самостоятельно заниматься поиском выгодных изобретений, противоречила представлениям большинства обществ о надлежащем социальном поведении.
И хотя в Британии социальные классы и продолжали играть важную роль в общественных отношениях, публичное проведение опытов и эмпирическая ориентированность бэконианского подхода открывали одаренным людям новые возможности. Так, Королевское научное общество предоставляло членство любому сделавшему полезные изобретения или разработавшему новые научные приборы, включая предпринимателей, таких, например, как Мэтью Болтон (партнер Уатта по разработке парового двигателя). В отличие от членства во французской Академии наук, многие члены Королевского научного общества не были профессиональными учеными.
