Федор Волков - За кулисами второй мировой войны
По сути дела в Каире Черчиллем и его генералами была предпринята очередная попытка если не отказаться, то ревизовать согласованные планы ведения войны в Европе.
Еще до совещания с участием Иненю, утром 4 декабря, состоялось совещание Черчилля и Рузвельта с руководителями Объединенного комитета начальников штабов, на котором британский премьер атаковал только что согласованные в Тегеране совместные решения о единых усилиях союзников в войне против фашистской Германии{769}.
Черчилль говорил о гигантских трудностях предстоящей операции "Оверлорд", рисовал мрачные картины "жесточайшей битвы огромных масштабов". Он вновь отстаивал мысль об осуществлении наряду с операцией "Оверлорд" крупной десантной операции на Балканы по захвату острова Родос. С захватом этого острова он связывал вступление Турции в войну, что также являлось важным звеном в планах "балканско-средиземноморской" стратегии Черчилля. "Оверлорд" надо предпринимать не в мае, как это было решено в Тегеране, говорил он, а в июле, чтобы усилить операцию "Энвил"{770}. Чтобы успешнее осуществить планы средиземноморской стратегии и для этого высвободить десантные суда, Черчилль и его штабы предлагали американцам отказаться от плана "Бакэнир" - военных операций в Бирме по захвату ее побережья и Андаманских островов{771}. Однако Рузвельт помешал Черчиллю ревизовать только что подписанные в Тегеране решения об "Оверлорде".
Резюмируя свои предложения, Рузвельт настойчиво подчеркивал: "Ничего не будет предпринято, чтобы помешать осуществлению операции "Оверлорд". Ничего не будет предпринято, чтобы помешать операции "Энвил"{772}. Черчилль был вынужден отступить. "Родосский вариант" балканской стратегии Черчилля был снова отвергнут. Правда, Рузвельт пошел на уступки; в записке, посланной премьеру, он лаконично сообщал: "С операцией "Бакэнир" покончено".
В Каире наконец был решен вопрос о назначении командующего операцией "Оверлорд". Первоначально на этот пост предполагалось назначить генерала Джорджа Маршалла - начальника штаба армии США. Однако Рузвельт вопреки советам Гопкинса и Стимсона назначил генерала Дуайта Эйзенхауэра, полагая, что Маршалла целесообразнее оставить в Вашингтоне{773}. Считалось, что Маршалл стоит выше Эйзенхауэра и как военный, и как политик. В отношении генерала Эйзенхауэра в Вашингтоне не было твердой уверенности, что он обладает "качествами государственного деятеля"{774}. Такое несоответствие в буржуазных кругах встречается нередко.
На следующем заседании штабов США и Англии вновь подверглась обсуждению операция "Рэнкин" - занятие Германии в случае ее внезапного поражения. Обсуждалась также проблема оккупации других стран Европы{775}.
Сообщая главе Советского правительства об итогах военных переговоров в Каире, Рузвельт и Черчилль указывали: "Мы достигли следующих решений относительно ведения войны против Германии в 1944 году в дополнение к соглашениям, к которым пришли мы втроем в Тегеране.
В целях... подготовки к операции форсирования Канала наибольший стратегический приоритет будет предоставлен бомбардировочному наступлению против Германии...
...Мы распорядились о том, чтобы были приложены величайшие усилия к расширению производства десантных средств в Соединенных Штатах и Великобритании в целях усиления предстоящих операций по форсированию Канала..."{776}
Однако, поскольку Черчиллю не удалась прямая лобовая атака на тегеранские решения в отношении "Оверлорда" и балканского варианта второго фронта, он предпринимает ее с фланга, через Турцию.
Во время второго каирского совещания, как упоминалось выше, состоялись переговоры Рузвельта и Черчилля с президентом Турции Исметом Иненю.
Еще из Тегерана президент США и британский премьер телеграфировали послам в Турции о своем желании встретиться с Иненю в Каире 4 или 5 декабря{777}. В американских и английских дипломатических и военных сферах гадали: приедет в Каир Иненю или срочно "заболеет"?
Вопрос о вступлении Турции в войну на стороне союзников обсуждался еще в Тегеране. Известно, что турецкое правительство в период временных успехов фашистской Германии занимало отнюдь не нейтральную позицию, а помогало ей. Немецкие военные корабли, подводные лодки вопреки конвенции в Монтрё свободно проходили в Черное море, совершали варварские обстрелы Севастополя, Одессы и других черноморских портов СССР.
Турецкое правительство намеревалось вступить в войну на стороне германских фашистов после падения Москвы. В результате сокрушительного провала операции "Тайфун" - разгрома немцев под Москвой оно изменило свои планы. Затем турецкое правительство собиралось объявить войну СССР после падения Сталинграда Но великие победы Красной Армии на Волге, под Курском и Белгородом, победы армий США и Англии в Африке и Европе постепенно вели к изменению позиций турецкого руководства: чаша весов склонялась в сторону великих держав. Однако турецкие правящие круги еще находились под впечатлением былых "побед" немецкой военной машины. Поэтому они не решались сделать коренной поворот в политике "нейтралитета" и вступить в войну на стороне армий СССР, США и Англии. Они хотели играть в военной политике наверняка. Неудачный опыт первой мировой войны, когда военный министр Энвер-паша и его сторонники поставили на австро-германскую лошадку, дорого обошелся Турции. Она была значительно урезана Англией и Францией по Севрскому и Лозаннскому миру.
Прибыв в Каир на встречу с Рузвельтом и Черчиллем, Исмет Иненю сделал все возможное, чтобы продолжить турецкую политику баланса, не допустить немедленного втягивания страны в войну на стороне союзных держав. Какой-то шутник в Каире комментировал: "Турки носят хорошо настроенные слуховые аппараты, немедленно отключающиеся при каждом упоминании о возможности вступления Турции в войну"{778}.
На первом совещании Рузвельта, Гопкинса, Черчилля, Идена с Иненю, состоявшемся на вилле Рузвельта 4 декабря, британский премьер усиленно доказывал: "Турция должна вступить в войну, присоединиться к нациям, говорящим на английском языке"{779}.
Настойчивость и активность Черчилля обусловливались все тем же желанием - гальванизировать балканский вариант открытия второго фронта при активном участии Турции, использовать ее для борьбы с демократическими силами в Греции, Румынии, Болгарии. "Мне кажется, - говорил Ф. Д. Рузвельт сыну Эллиоту в связи с этим, - это была в некотором роде последняя попытка Черчилля настоять на наступлении союзников с юга, со стороны Средиземного моря"{780}.
Однако турецкое правительство не желало вступать в войну. Иненю заявил: "Турция не готова вступить в войну, военные действия могут закончиться и без сотрудничества с ней"{781}.
На следующий день он продолжал тоскливо тянуть ту же песню - о необходимости тщательной подготовки к войне, но, когда Турция будет готова, он, Иненю, не знает{782}.
Рузвельт не был настойчив в попытках вовлечь Турцию в войну, сочувствовал турецким политикам, их точке зрения "не быть застигнутыми в тот момент, когда у них спущены брюки"{783}. Хотя помощь Турции отвлекла бы союзников от концентрации всех сил на выполнение операции "Оверлорд", ослабила бы силу основного удара.
6 декабря, на третьей встрече с Рузвельтом и Черчиллем, Иненю снова подтвердил отказ Турции от вступления в войну{784}. Он лишь заверял президента и премьера в "лояльном отношении Турции" к союзникам, полагая, что война продлится еще не менее года и Турция, "осуществляя период подготовки", будет иметь возможность помочь им.
При личной встрече с Черчиллем, состоявшейся 7 декабря (Рузвельт уже вылетел рано утром в Тунис и оттуда возвратился в Вашингтон), Иненю заявил, что остается при своем мнении{785}. Конференция в Каире закончилась безрезультатно.
Увертки турецких руководителей, их нежелание вступить в войну объяснялись тем, что они продолжали поддерживать тесный политический контакт с Германией. Турки заверяли немецкого посла в Анкаре фон Папена, что "Турция воздержится от активного участия в войне на стороне союзников"{786}.
Позиция Турции вольно или невольно способствовала "похоронам" средиземноморской стратегии Черчилля. Его последняя попытка открыть "второй фронт" на Балканах провалилась.
Только тогда, когда разгром фашистской Германии стал очевидным и Красная Армия начала освобождать народы Балканского полуострова, а союзники в июне 1944 г. открыли второй фронт в Европе, турецкое правительство сделало новый шаг по пути сближения с США и Англией и 2 августа 1944 г. разорвало дипломатические и экономические отношения с фашистской Германией.
По мере новых успехов армий союзников в Европе турецкое правительство, все более опасавшееся опоздать к столу мирной конференции, 23 февраля 1945 г. объявило войну фашистской Германии. Однако к этому времени советско-германский фронт отодвинулся от Турции на сотни километров: Красная Армия освободила Болгарию, Румынию, Югославию, часть Чехословакии, Венгрии, и турки могли не опасаться "захвата Истанбула" воздушным десантом, немецких бомбардировок.
