Френсис Кроуфорд - Две любви
- Не всегда же вы сражались. Бывали дни и ночи, когда вы могли вернуться. Я встретила бы вас где-нибудь. Я целыми часами скакала на лошади, чтобы увидеть вас. Но вы никогда не пытались видеть меня Наконец, я сама прислала за вами, чтобы с вами поговорить, и вы не совсем довольны быть со мною здесь.
- Я не думал, что имел право покинуть мою службу и возвратиться даже ради вас.
- Вы не могли бы сдержать себя, если бы имели сильное желание быть со мной.
Жильберт долго на нее смотрел, и черты его лица сделались суровы, потому что он был оскорблен.
- Действительно ли вы думаете, что я вас не люблю? - спросил он холодно и слегка сдержанно.
- Вы никогда мне этого не говорили,- ответила она.- Вы сделали слишком мало, чтобы заставить меня поверять этому со времени нашего общего детства. Вы никогда не попробовали меня увидеть, когда вам это ничего не стоило. Вы не довольны и теперь, что находитесь здесь.
Она старалась говорить тоже холодным тоном, но невольно дрожала.
Жильберт был очень удивлен и захвачен врасплох; он медленно повторял:
- Я никогда вам не говорил этого? Никогда я не заставлял вас верить этому? О Беатриса!..
Он вспомнил проведенные им бессонные ночи, обвиняя себя, что допустил вмешаться мысли о королеве между ним и молодой девушкой, которая не знала о его любви... о часах без отдыха, когда он печально обвинял себя, о жестоких мучениях. Как она могла все это знать?
Теперь она была серьезна, хотя начала разговор; почти смеясь. Но если сердце Жильберта не изменилось, он далеко был унесен от нее деятельностью своей жизни, принужден скрывать все свои личные чувства и жить один или с чужими. Правда, что с виду он казался едва счастлив видеть ее, и все выражение счастья исчезло из голоса Беатрисы, как только они обменялись первыми словами.
Он чувствовал себя в дурном настроении и ясно понял, что совершил какую-то большую ошибку, которую трудно будет исправить. Она же, со своей стороны, вспоминала, с какой смелостью тогда боролась с королевой за свою любовь, тогда как теперь почти не чувствовала любви.
Жильберт, стремившийся всегда встретиться лицом к лицу с опасностью, чувствовал себя в отчаянии и отказывался найти средство для выхода из затруднения. Та, которую он любил, ускользала от него, и хотя он любил ее по-своему, но действительно был привязан к ней всем сердцем и не хотел ее терять. Не раздумывая, он внезапно схватил ее в свои объятия; ее лицо было совеем близко от него, его глаза возле ее глаз, их дыхание смешивалось. Она не боялась, но ее веки опустились, и она сделалась совсем белая. Он покрыл поцелуями ее бледный рот, ее темные веки и вьющиеся волосы.
- Если я вас убью, вы будете знать, что я вас люблю,- сказал он.
И он обнял ее еще сильнее, и он стал ее так крепко целовать, что ей стало больно, но отрадно.
Она продолжала лежать в его объятиях очень спокойно, затем медленно подняла голову; их глаза встретились, и вдруг как будто между ними упала завеса. Тогда он снова ее обнял, поцелуи его были тихие и нежные.
- Я вас почти потерял,- шепнул он ей на ухо.
Нормандская служанка сидела неподвижно на берегу реки, ожидая, что ее позовут. Через некоторое время они принялись разговаривать, их голоса раздавались в унисон, как их сердца. Жильберт рассказал, что произошло ночью, но Беатриса уже знала о приезде ее отца.
- Он приехал за мной, Жильберт, и я уже разговаривала с ним. Случилась ужасная вещь... Говорил он вам?
- Он мне ничего не сказал, исключая, что я трус.
И он презрительно засмеялся.
- Я думаю, что он наполовину обезумел от горя.
Она остановилась и положила свою руку на руку Жильберта.
- Его жена умерла, ваша мать умерла вместе с ребенком, которого она ему подарила.
Глаза Жильберта затуманились, и она в его объятиях почувствовала, как рука молодого человека дрогнула, а вены надулись.
- Расскажите,- просил он Беатрису,- расскажите мне все.
- Она сгорела,- продолжала молодая девушка голосом, полным ужаса.- Она заставляла моего отца притеснять своих слуг, пока они не взбунтовались; тогда она приказала повесить предводителя, который их защищал. Все владельцы и рабы поднялись против нее и сожгли замок, и ваша мать с ребенком умерли там. Мой отец избежал этого. Теперь я снова - его единственная дочь, и он хочет меня опять взять к себе.
Жильберт опустил голову на грудь. Сначала он ничего не говорил, потому что видел лицо своей матери, но не таким, каким оно было в минуту разлуки, а тем, какое он любил, не зная, чем она была. Несмотря на то, что с тех пор произошло, он видел ее, какой она была для него в детстве, и он питал к ней сострадание. Он чувствовал, что рука Беатрисы пожимает с симпатией его руку, и вернулся к ужасной истине.
- Я предпочитаю видеть ее мертвой,- сказал он с горечью, подымая голову.- Не будем более говорить о ней. Она была моя мать.
Долго он сидел, устремив глаза на реку; им овладела мысль об его одиночестве. Но нежный голос прервал его размышлении, и слова Беатрисы ответили на его мысль.
- Мы не одни, вы и я,- ответила она. И две маленькие ручки робко обхватили его шею, затем любящее симпатичное лицо поднялось к его лицу.- Не дайте меня увезти,- умоляла она.
Рука Жильберта прижала голову Беатрисы к своей груди, и он еще раз поцеловал ее волосы.
- Он не возьмет вас,- сказал молодой человек,- никто не удалит вас от меня; никто не встанет между вами и мной.
Глаза Беатрисы, казалось, черпали из его глаз радость произносимых им слов.
- Обещайте мне,- сказала она, хорошо зная, что он пообещает ей вселенную.
- Обещаю вам от всего сердца.
- Клянетесь вашей рыцарской честью?
Она улыбнулась на свою настойчивость.
- Моею честью и словом.
- Равно и словом любви?
Она засмеялась почти совсем счастливая.
- Безусловной правдой истинной любви,- ответил он.
- Тогда я в безопасности,- сказала она, пряча свое лицо в его плаще.- Я довольна, что пришла, и очень рада за свою смелость послать за вами, так как это - лучший день в моей жизни. Так вы не будете ждать, Жильберт, чтобы я за вами прислала и в другой раз? Вы попробуете меня видеть... по своему желанию?
Она снова встревожилась. В его глазах показалось выражение опасения и печали.
- Я попробую, да, конечно, я это сделаю,- сказал он с жаром.
- Каждый раз, как попытаетесь, вы будете иметь успех,- ответила она, еще теснее прижимаясь к нему.- Теперь, когда все известно, я хотела бы иметь возможность закрыть глаза и отдыхать так всегда.
- Отдыхайте, моя дорогая, отдыхайте!
Прошло мгновение, и в тихом воздухе раздался отдаленный звук трубы. Инстинкт солдата заставил вздрогнуть Жильберта, который прислушивался, удерживая дыхание, но все еще прижимая к себе молодую девушку.
- Что это такое? - спросила она, немного пугаясь.
- Это ничего,- сказал он,- это рождественский банкет, и, может быть, король пьет за здоровье королевы, а она за его.
- А, может быть, в душе она пьет...- но Беатриса остановилась и принялась смеяться. "Я ему этого не скажу! Зачем мне интересоваться этим?" -решила она мысленно.
Она думала, что если королева втайне пила за чье-нибудь здоровье, то это могло быть лишь за здоровье проводника Аквитании, и она еще крепче прижалась к нему.
IX
Целый месяц армия стояла в лагере, вблизи приятной реки Меандры, и ежедневно в полдень Жильберт и Беатриса имели свидание все на том же месте. Она более не видела своего отца и думала, что он уехал. Королева знала, что влюбленные видятся, но не препятствовала этому, хотя жестоко страдала от их счастья. Некоторые историки написали много скверных вещей об Элеоноре, так как это была властная и высокомерная женщина, не верившая ни в Бога, ни в черта, однако у нее было сильное и великодушное сердце, и пообещав она держала слово, насколько могла. Она не хотела посылать за Жильбертом, ни видеть его одного, опасаясь не сдержать клятвы. Беатриса это знала и набралась храбрости, так что поднявшееся между ней и Жильбертом облако рассеялось.
За день до Нового года он представился королю, который приказал ему с его людьми верхом предшествовать армии от Кадмуса до Атталии и следить за движением неприятеля. Так как опасность увеличивалась со дня на день, то король приказал ему взять с собой до полутораста рыцарей и оруженосцев. При этом он подарил ему богатое оружие и приказал искусному греку снова разрисовать его щит. Разговаривая с Жильбертом, он зорко наблюдал за королевой, которая сидела в палатке за чтением молитвенника. Его ревность была очевидна, но Элеонора не поднимала глаз на англичанина до самого его ухода. Тогда она подозвала его движением руки и протянула ее для поцелуя. На минуту она посмотрела на него печально, не зная, увидится ли она с ним.
Из королевской палатки он пошел проститься с Беатрисой; они встретились, по обыкновению, на берегу реки, но были так печальны, что не могли много разговаривать. Молча она сняла со своей руки золотое кольцо и хотела надеть на его палец, но оно оказалось слишком мало.
