Александр Немировский - Мифы древности - Ближний Восток
1. В поэме об Акхите, в отличие от других угаритских религиозно-мифологических текстов, наряду с богами действуют герои — мудрый царь Даниилу, его сын Акхит, дарованный богами царю за его благочестие, и союзница Акхита его сестра Пагат, любящая своего брата так же, как Анат Баала, не сестринской любовью. Пагат — соперница Анат, ибо богиня предлагает Акхиту в обмен за лук также и свою любовь. Пагат противостоит ей и как покровительница земледелия богине охоты.
Таким образом, поэма об Акхите — эпическое произведение, обладающее всеми признаками любовного романа с характерными для него ситуациями любви, ревности, отчаяния и мести, сочувствием к любящей и страдающей личности, интересом к семье и частным отношениям. Угаритский миф-роман древнее на целое тысячелетие произведений того же жанра у греков. Нельзя считать случайностью, что греческие романы появляются в годы близкого соприкосновение античного и древневосточного общества, после завоеваний Александра Македонского, в эпоху эллинизма.
Наше литературное переложение эпоса об Акхите на русском языке не первое. Ему предшествует переложение Вяч. Вс. Иванова (Иванов, 1980в, 576 и сл.), оцененное И.Ш. Шифманом как "несостоятельное с историко-филологической точки зрения" (Шифман, 1993, 286). Тем не менее как художественное произведение талантливого автора, нашего коллеги, оно состоялось. Работая над тем же текстом независимо сначала в 1994 г. (Немировский, 1994, 94 и сл.), а затем в ходе подготовки этой книги, мы старались учесть как критику И.Ш. Шифмана в адрес Вяч. Вс. Иванова, так и толкования текста, предложенные другими авторами, ставя перед собой, однако, задачу сделать текст читаемым и сохранить образы природы и пронизывающее всю поэму чувство отцовской любви.
2. Понятие «рапаитский», "рапаиты" — предмет давних споров ученых. Одни полагают, что «рапаиты» — это боги или полубоги, участвующие в магических обрядах плодородия, другие — считают их привилегированными мертвецами в царстве мертвых или среди богов, третьи воинами-аристократами.
3. Харнам — топоним или теоним неизвестного значения.
4. В обязанности сына у западных семитов, как и у многих других древних народов, входило поддержание культа предков, забота о родительском доме и уход за отцом, каким бы он ни был. Так поступили сыновья Ноя Сим и Иафет, тогда как Хам насмеялся над пьяным обнаженным родителем (Быт., 9: 18 — 27). К этому автор добавляет защиту доброго имени отца, как понимают в этом месте текст Дж. Гибсон (Gibson, 1978, 49) и И.Ш. Шифман (Шифман, 1993, 215).
5. В подлиннике стоит слово snnt с неясным значением. Одни исследователи трактуют его как «ласточки» (Gibson, 1978, 106; Шифман, 1993, 233), другие — как «ваятельницы» (Aistleintner, 1959, 69).
6. Разрыв в тексте с очевидной утратой рассказа о рождении и детстве сына и дочери Даниилу. Можно предположить появление также сведений о Йатпану, будущем убийце Акхита.
7. Воротам принадлежала особая роль в очистительных обрядах и ритуалах основания городов у многих народов древности. Городская площадь мыслилась культовым местом, центром микрокосма. Поэтому при основании города на площади вырывалась круглая яма, через которую проходила воображаемая вертикаль, соединяющая три мира. Этруски и вслед за ними римляне называли отверстие этой оси словом, означающим «мир» (этр. manth, лат. mundus). В мундусе захоранивали первины урожая. В этой связи и обмолот зерна в угаритском тексте, совершающийся на площади, может рассматриваться как сакральный акт.
8. Дерево, под которым сидел царь, — священное дерево. Культ деревьев известен также у древних евреев. В Библии упоминаются дуб плача, вещий дуб, пальма, под которой сидела пророчица Дебора, священное гранатовое дерево у Гибеа.
9. Защита вдов и сирот как слабых и беззащитных считалась священной обязанностью царя. Вавилонский царь Хаммурапи заявляет во введении к своим законам, что его обязанность "уничтожать преступников и злых, чтобы сильный не притеснял слабого". Сходное выражение в еврейской Библии: "судите сироту, решайте дело вдовы" (Исх., 1: 17).
10. Даниитянка, так же как в других случаях «хурритянка» — обозначение этноса, к которому принадлежала жена Даниилу, называемая также «девой». Это возможное указание на знакомство автора поэмы с одним из "народов моря" данунами (или данитами Библии), оказавшимся вместе с филистимлянами и сикулами на побережье страны Ханаан в XIII в. до н. э. Впрочем, даниитянка могла быть рабыней, привезенной из страны Дануна, т. е. Греции.
11. Хикупту — город Египта Мемфис, одна из предполагаемых резиденций бога-ремесленника (Шифман, 1993, 229).
12. Разрыв в тексте с утратой нескольких стихов. Судя по греческим параллелям, Акхит мог забыть выделить Анат её долю и этим вызвал её появление перед ним.
13. В последующих неразборчивых стихах содержится намек на то, что Анат предлагает юноше не только бессмертие, но, подобно Иштар в поэме о Гильгамеше, также и свою любовь.
14. Йариху — угаритский бог Луны, выступающий противником Баала и Анат. От рабыни у Йариху рождаются чудовища с бычьими рогами, в сражении с которыми по одному из мифов того же цикла гибнет Баал. В городе Йариху Абулуму обитает убийца юного Акхита Йатпану.
15. Нападение хищных птиц на человека за трапезой — мифологический мотив, известный нам по эпосу об аргонавтах (нападение гарпий на слепого фракийского царя Финея — Hes., frg., 81 — 83; Apoll. Rhod., Arg., I, 211 и сл.; II, 273 и сл.; Paus., III, 18, 15). Другие мотивы, свидетельствующие о связях между греческой и угаритской и вообще ханаанской мифологией, см.: Gordon, 1965, 212 — 213; Гринцер, 1971, 141 — 149. Анат по своей природе считалась покровительницей хищных птиц.
16. Хула Даниилу, обращенная к Анат, убийце сына, показывает глубокое отличие двух почти современных религий, возникших на одной и той же почве Ханаана. На обрушившиеся на Иова бедствия он отвечает: "Господь дал, господь взял. Благословенно имя Господне" (Иов, 1: 21 — пер. С. Аверинцева).
17. Согласно иудейской традиции, траур по умершему длился семь дней в соответствии со священным характером этого числа. В эпосе семь дней превращаются в семь лет.
18. Окончание повести дошло в поврежденном состоянии. Пагат отправляется мстить убийцам брата. Из дальнейших отрывков следует, что Йатпану собирается отравить Пагат. Видимо, ему это не удается. Последние строки, взятые из поэмы о рапаитах, дошедшей в отрывках, дают понять, что рапаиты помогают Пагат возродить Акхита, и рождается у неё от него сын (Циркин, 2000, 132).
Эпос о Карату [1]
Горем был сокрушен Карату [2], правитель Дитану,Был в плену у печали Илу любезный служитель.Дом дотла уничтожен, восемь братьев погибли,Нет у него и супруги, верной мужу в несчастье,Родичей пятерых поразил болезнью Рашап,Шестеро поглощены волнами гневного Йаммы.Плакал Карату, и вопли его небеса наполняли.Слезы катились из глаз непрерывным потоком,Падали слезы на землю, словно блестящие сикли.Тяжким забылся он сном, слезы мешая со стоном [3],И явился к нему в сновиденьи пророческом Илу.— Что ты рыдаешь, о царь? — бог обратился к Карату,Что тебя в горе твоем может, скажи мне, утешить?Может быть, власть над людьми, какою лишь я обладаю,Может богатство, а может быть что-то иное?Плакать довольно. Возьми серебро и желтое злато [4],Вместе с ларцом, и рабов заодно с их потомством,Богу на это ответил, упав на колени Карату:— Мне ни к чему серебро или желтое злато.Что мне делать с богатством, когда сыновей не имею?Родичей нет у меня, кому бы его я оставил.И на эти слова возразил ему Илу могучий:— Толку в слезах не найдешь. Скорей отправляйся походом,Чтобы невесту добыть себе в царстве Удумми [5].Эту страну разори и потребуй Хурритянку-деву [6],Прелесть её от Анат, неземная краса от Астарты,Очи её — словно чаши из алебастра,И ожерелье на шее из ляпис-лазури.Только её забери и с нею одной возвращайся.И возродится твой род от этой девы прекрасной.И пробудился Карату совсем другим человеком.Руки омыл от плечей он до самых кончиков пальцевИ совершил он богам возлияние жертвенной кровью,В жертву принес он козленка им и ягненка,Также и птиц быстрокрылых, какие бессмертным любезны,Вылил вино на огонь из серебряных кубков.Это все совершив — так, как бог повелел в сновиденьи,Он на стену поднялся, взывая к богам об успехе.А затем со стены он спустился, чтоб войско созвать для похода,Хлебом наполнил телеги — запас на полгода для войска.Было войско Карату небесному ливню подобно.Ратников в нем под копьем находилось тысяч под триста,А рабов без числа, земледельцев же вовсе без счета.Дом свой закрыл холостяк, несли на носилках больного,Хроменький ковылял, еле плелся слепец по дороге,Взятый на деньги вдовы, шагал с рядом наемник,И новобрачный, дома оставив жену молодую,Брел вслед за ними, о ложе своем сокрушаясь [7].Шли они день и другой, и третий также шагали.Храма достигли они Асират, богини великой,Что украшает собой страну сидонийцев и тирян [8].Дал в этом храме обет Карату великой богине:Он обещал серебра весом ровно в две третиВеса хурритянки, золота в треть её веса,Если прибудет она в его подворье женою [9].И четвертый шли они день, пятый, шестой шагали.Как саранча, опустились на поле с пшеницей [10],И подвергли они город царский набегу,Также селения все, что вокруг него находились.Жертвами стали и жены, что возвращались с водою,И жнецы на полях, и люди, несущие хворост.Стоны, ржанье и лай, и вой, и мычаньеМощные стены дворца в эту ночь проникали.Царь Удумми Пабелли, сон и покой потерявший,Утром к Карату послов отправляет с дарамиС золотом желтым в ларце своем драгоценномИ с серебром, и с рабами, до смерти в неволе живущим [11].И обратились послы к Карату с низким поклоном:— Слово тебе от Пабелли царя, принесли мы, владыка!Землю мою ты покинь, оставь мой город Удумми.Вот тебе выкуп за это — золото и колесницы,И серебро, и рабы, и иное богатство.— Твой не нужен мне выкуп, — послам отвечает Карату.Деву хочу я Хурритянку, дочь, рожденную первой.Прелесть её от Анат, неземная краса от Астарты,Очи её — словно чаши из алебастра,И ожерелье на шее из ляпис-лазури.О её красоте мне поведал Илу владыка.И возвратившись, предстали послы пред Пабелли.Был сокрушен царь Удумми ответом Карату,И он снова к Карату послов отправляет.Слово царя Карату послы передали.— Как я отдам тебе дочь, какую ты просишь,Если к голодному руку она простирает,Жаждущим чашу с водой родниковой подносит?Ты её заберешь, а они устремятся за нею.Будет стенать и рыдать осиротевшее царствоТак, как корова во хлеве ревет, потерявши теленка.Эти слова не смягчили жестокого сердца КаратуВновь потребовал он для себя Хурритянку-деву.Отдал в жены её несчастный Пабелли,И стенала страна его, словно корова ревелаВ хлеве своем опустевшем об уведенном теленке.И привел победитель царевну в чертоги златые,На подворье доставил он молодую супругу.И на свадьбу к нему все собираются богиПрибыл Илу-отец, и могучий Баал, и Йариху,И к отцу всех богов Баал обратился со словом:— Дай, отец мой, благословенье и силы Карату.Поднял Илу, отец всех живущих, кубок десницей,Слово он молвил, которое трижды желанно:— Вот, Карату, жену ты в свои доставил чертоги,Девой юной привел к себе на подворье,И родит она семерых сыновей тебе славных,А после них ещё и восьмого добавит.Грудь свою Анат им сосать предложит,Асират молоком их своим напоит,Возвеличен ты будешь среди рапаитов,Вознесен в собрании знати Дитаму.А потом восьмерых дочерей ты получишь,И они среди всех рапаитов тебя возвеличат.Слово свое завершая, кубок бог допивает.И не спеша по жилищам своим расходятся боги.Только они исчезли, только скрылись из виду,Деву царь призывает на свое высокое ложе.Что ни год, сыновья у Карату обильно рождались,Зачинала и вновь рожала Хурритянка-дева.И вознесен был Карату средь мужей рапаитских.Между тем Асират свое сердце наполнила гневом,Вспомнив обет Карату, она возвысила голос:— Слово нарушил Карату, больше нет ему веры.Хворь, от какой нет спасенья, она на царя напустила.Месяц болен Карату, два месяца он в постели,Третий месяц более, а на четвертый месяцСтрашась приближения Мута, зовет он Хурритянку-деву:— Слушай, жена! Теленка зарежь пожирнее [12],Кувшины с вином откупорь [13] и призови на застолье,Оруженосцев мне верных, сколько б их ни было дюжин.И появились все разом и жирного ели теленка,Сладким вином запивали, молили богов о Карату,Их ублажали дарами, и слезы они проливали,Сердцем своим сокрушаясь, и в горе пальцы ломали.Но не были приняты жертвы, мольбы не услышали боги.И вновь Хурритянка-дева дружину в дом призывает,И вновь она поит и кормит верных оруженосцев.И над своим господином рыдают они, как над мертвым:— Горе нам без Карату. Уйдет он в страну Заката,Жену он свою покинет, оставит свою дружину,Оруженосцев оставит он на юнца Йаццибу!Но не были приняты жертвы, мольбы не услышали боги.Толда Хурритянка магов к себе на пир приглашает:— Ешьте и пейте, о маги! Свое покажите искусство,Чтобы справиться с хворью, какая царя одолела.Пили и насыщались маги в покоях Карату,Стрелы метали в воздух [14], словно быки, ревели.Но было все понапрасну. Хворь искусства сильнее.Во сне о болезни Карату принесло сновиденьеСыну его Илихау. Так возвестил ему голос:— Хворь на отца напустили, страдает он тяжкой болезнью.К Илу явись с мольбою, может быть, он услышит,Жертвой насытишь владыку, может быть, он поможет.И зарыдал Илихау, заскрежетал он зубами.— Неужто ты нас покинешь? Тебя мы считали вечным,Чья сила была нам в радость? Останемся мы без владыки,Будем бродить по подворью, подобно бездомным собакам [15],Видя, как достоянье отца жена расточаетИ как пустеют амбары. Тебя оплакивать будутВечные горы Баала, Цапану священное поле.Слезы ронять все будут, друг друга в беде вопрошая:— Правда ль скончался Карату, служитель великого Илу?Сын поспешил в покои, чтобы с больным проститься.Родитель вскинул десницу и прекратил причитанья:— Слезы твои бесполезны, душу они иссушают,Нутро они надрывают. Деву, сестру Восьмую [16]Ты призови, чей голос всех голосов сильнее.Пусть Восьмая рыдает, пусть поля оглашает,Своды небес тревожит болью, идущей от сердца.Жди появления Шапаш с воинством звезд на небе.Выйди навстречу богине вместе с сестрой Восьмою.Пусть узнает богиня о горе, меня постигшем,Ведать должна, что Илу жертву приносит Карату.В левой руке пусть держит громкозвучащий бубен [17],В правой руке пусть держит приношенье за мертвых.Тотчас отца покинул праведный сын ИлихауС елеем в руках и с плодами деревьев,Что в жертву богам предназначил.Отроки черпали воду из пруда на участке сестрицы.Вышла она из покоев, увидела милого брата,Узрела в руках Илихау она приношенье за мертвых.Ноги её подкосились, она задрожала всем телом.— Что-то стряслось дурное? — она у брата спросила.— Болен отец наш, болен, занемог наш родитель,Жертвы он Илу приносит, готовит пир погребальный.— Зачем ты меня волнуешь? — с плачем она вопрошает.Как это все случилось, мне расскажи скорее.— Вот уже третий месяц, как наш родитель болеет,Месяц четвертый отец наш покоев не покидает,Буду я строить гробницу с камерой погребальной,Тебе её должно украсить [18]. И зарыдала Восьмая,Заскрежетала зубами и к небесам возопила:— Неужто он нас покинет, кого мы считали вечным,Чья сила была нам в радость? Останемся мы без владыки,Будем бродить по подворью, подобно бездомным собакам,Видя, как достоянье наша мать расточает,И как пустеют амбары. Тебя оплакивать будутГоры Баала, отец мой, Цапану священное полеСлезы ронять — святыня, что шире земных пределов.Она поспешила к покоям, чтобы отца увидеть,Чтобы с отцом проститься.Оставив отца, Восьмая покинула страждущий город.Она удалилась в пустыню, чтоб снова отца оплакать.Елей захватив, Илихау вышел в соседнее поле.Елей выливая на землю, к природе он всей обратилсяК водам, земле и небу, к Баалу, что громом владеет:— Пролейтесь дожди на пашню, которая засыхает,Пусть в борозды льется влага и поднимается полбаПусть зеленеет пшеница, пахарь пусть возликует,Пусть все твари земные увидят милость Дагана.Хлебом пусть он наполняет наши пустые амбары,Меха — вином золотистым и маслом прозрачным — кувшины.Пусть от владений Карату Мут кровавый изыдет!Услышал эту молитву в покоях великий Илу.Богов он призвал и к детям с вопросом таким обратился:— Скажите, богини и боги, кто Карату излечит.Семь раз повторил вопрос он. Никто ему не ответил.— Идите, — сказал богам он, — на ваши вельможные троны,Сам я займусь леченьем любезного мне Карату.Сам изгоню из тела ту хворь, что в нем поселилась.И вот в руке его глина, добрая глина в деснице,Вылепил он фигуру, похожую на человека.Назвав её Шатикату, он к ней обратился со словом:— Лети, Шатикату, не медля, в чертоги царя Карату!Минуй города незаметно, скрытно пройди селенья.Выгони хворь из тела, которая в нем засела,На лоб наложи алтею [19], от пота омой ему шею,И накорми его сразу хлебом и бычьим мясомИзыдет вместе с болезнью враг его Мут кровавый.И сделала все, как велели, и одолела Мута.Исчезла в небесных высях. Карату к жене обратился:— Дай мне, Хурритянка-дева, мяса и хлеба побольше.Заколи поскорее ягненка, и следом за ним — барана!Занял трон свой Карату, словно и не был болен.Рады все — один лишь Йаццибу, его первенец, недоволен [20].Сотрапезники, окружив его, на отца поднять голос требуют:— Ты иди к отцу и скажи ему, повтори ему слово твердоеЧто насильник он из насильников, не решает он дел убогого,О сиротах он не заботится, защищать вдовицу не хочет он,Как сестра ему — ложе хворого, как жена ему — ложе смертное.И от трона пусть он отступится, пусть его передаст здоровому.И подходит сын к трону царскому, повторяет слова нечестивые:— Ты насильник, отец, из насильников, не решаешь ты дел убогого,О сиротах ты не заботишься, защищать вдовицу не хочешь ты,Как сестра тебе — ложе хворого, как жена тебе — ложе смертное.Отступиться от царства должен ты, и на трон посадить здорового.И Карату ответил дерзкому: — Пусть Харан пробьет тебе голову!Пусть Астарта, слава Баала, копьем твое темя расколет!В грязь с вершины падешь за нечестие! [21]
1. Дошедшее до нас в виде трех табличек повествование о Карату является малым эпосом, эпилием, главная тема которого — бедствия, обрушившиеся на царя, и их преодоление. Первое из бедствий — полное уничтожение всего рода. Возродить род помогает царю бог Илу, дающий указания, где добыть невесту и как это сделать. Поход за невестой — обычный эпический мотив, требующий от героя преодоления препятствий, в нашем случае — большого расстояния, отделяющего страну Карату от страны невесты, хурритянки, и нежелание отца расставаться с дочерью. Карату возвращается к себе во дворец и восстанавливает благодаря плодовитости «девы-Хурритянки» свой род, но новая беда: богиня Асират вспоминает о данном царем обете и насылает на него смертельную болезнь. Близкие царя проявляют чудеса преданности, чтобы сохранить царю жизнь, но это удается сделать только богу Илу. Вернувшись к жизни, царь ликует, но ещё одна напасть: на его власть посягает первенец. В поэме отсутствует конец, и как справляется Карату с этой напастью остается неизвестным.
