Рейн Крюгер - Китай. История страны
На северных границах империи от поражения оправился западный каганат тюрков, вернув себе утраченные территории, и только после нескольких лет военных действий китайский экспедиционный корпус наголову разбил противника. К 660 году владения империи Тан протянулись от Китайского моря до границ Персии — самая большая территория за всю историю Китая. Однако для удержания такой территории стране не хватило ресурсов, и через несколько лет тюрки вернули себе независимость.
Через десять лет после смерти Тай-цзуна царство Когурё все еще оставалось непокоренным, и Китай вновь обратил свой взор на это государство на севере Корейского полуострова, приняв предложение о союзе с более крупным и китаизированным царством на юге Кореи. Восьмилетняя война закончилась полной победой: 200 тысяч пленников из Когурё были отправлены в Китай, а само северокорейское царство превратилось в протекторат. В ходе войны против Китая сражалось и самое маленькое из южнокорейских государств. Ему на помощь выступил японский флот, но был разбит, потеряв при этом четыре сотни судов — одна из величайших катастроф на море. Однако победа над Когурё — как и над тюрками в Центральной Азии — оказалась недолговечной. Сопротивление захватчикам было настолько сильным, что от протектората пришлось отказаться. В то время как волнения охватили весь Корейский полуостров, китайская армия вела военные действия в Тибете.
Десятью годами раньше объединенное тибетское царство начало проводить политику экспансии. Тибетцы атаковали на всех направлениях, включая котловину Тарим, и в конце концов им удалось вовлечь китайцев в военные действия и нарушить спокойствие на западной границе империи. Кроме того, к концу правления Тай-цзуна объединившиеся остатки восточных тюрков — теперь их называли северными — возобновили набеги из-за Великой Китайской стены, что привело к постоянным стычкам на северной границе.
Все эти приграничные войны, а также финансовый кризис стали главными заботами наследника Гао-цзуна, принца Иня, известного под своим храмовым именем Чжоу-цзун. Но самым опасным «наследством» императора стала его мать У-хоу, которая отреагировала на первые признаки самостоятельности сына тем, что лишила его трона и выслала из столицы. Императрица правила от лица его более сговорчивого брата, двадцатидвухлетнего Жуй-цзуна. Через год вспыхнул бунт в крупном торговом центре, располагавшемся в месте соединения Янцзы с Великим каналом. Восстание быстро подавили, но паранойя императрицы усилилась. Началась ужасная эпоха террора.
Некоторые историки рассматривают действия У-хоу как попытку ограничить власть аристократии — репрессии были направлены на высших сановников государства, одновременно императрица поощряла набор на государственные должности простолюдинов через систему экзаменов. Она заставила цензурное управление и управление наказаний создать сеть шпионов и информаторов, жертвы которых, обвиненные в подстрекательстве к мятежу, помещались в специально построенную тюрьму, где под пытками у них выбивали признания, а затем казнили или подвергали другим жестоким истязаниям, например бросали в котел с кипящей водой. В городе была установлена бронзовая урна, в которую люди могли опускать доносы, нередко ложные. Многие неграмотные информаторы со всех концов империи за государственный счет доставлялась в столицу для дачи показаний, а также получали награды и должности. От жестоких репрессий пострадали сотни аристократических семей — многих казнили, их родственников отправили в ссылку или продали в рабство, а имущество конфисковали. Никто из министров не отваживался противоречить императрице, боясь, что его арестует тайная полиция. В такой обстановке У-хоу без стеснения предавалась разврату; одним из наиболее скандальных ее увлечений был продавец косметики, которого она посвятила в духовный сан и назначила настоятелем самого известного монастыря.
Но императрица стремилась завоевать популярность среди народных масс, и этой цели служили несколько так называемых «актов милосердия», которые предусматривали, несмотря на спад экономики, серьезные налоговые льготы и другие послабления, а также налагали ограничения на непопулярный в народе класс торговцев. Кроме того, императрица ратовала за справедливое применение закона.
В то же время У-хоу умело поддерживала культ собственного величия. Императрица часто появлялась на публике, проводила грандиозные церемонии и возродила ритуалы золотого века империи Чжоу — она считала себя потомком великого Чжоу-гуна. В 688 году в реке был «обнаружен» белый камень с надписью: «Мудрая Мать будет править людьми, и ее правление принесет вечное благоденствие». Неизвестно, знала ли У-хоу, что это подделка, но императрица с присущим ей пылом восприняла пророчество. Вместе со всем двором она отправилась к алтарю Неба, объявила реку священной, запретив ловить в ней рыбу, и взяла себе титул Мудрой Матери Божественного Властелина. Еще она планировала провести самую пышную церемонию в истории Китая, чтобы благословить находку и изменить название периода правления на Вечное Благоденствие.
Императрица объявила, что все видные люди империи обязаны присутствовать на церемонии в Лояне. Члены царского рода Ли и другие аристократы подозревали, что их заманивают в ловушку. Вспыхнувшие во многих местах мятежи были быстро подавлены. Последовавшие казни, самоубийства и наказания посеяли хаос среди знати, а род Ли был почти полностью истреблен.
В этом успехе У-хоу увидела покровительство Неба, что еще больше подогрело ее тайные желания. Ее любовник-монах раздобыл буддийский текст, предсказывающий скорую реинкарнацию некоей богини, которая принесет «безграничную радость» народу, и настойчиво внушал императрице мысль, что она и есть эта реинкарнация. У-хоу позаботилась о том, чтобы эти идеи получили широкое распространение, и подняла авторитет буддийского духовенства, основав и финансируя храмы в каждой префектуре, а также удостоив некоторых монахов титула «герцога» и посвятив в духовный сан более тысячи человек.
Подготовив грандиозную церемонию, У-хоу наконец дала волю своему честолюбию. Скромно отвергнув три петиции с просьбой занять трон, она затем изменила решение — после сообщений о том, что над дворцом видели птицу феникс, которая считалась символом императрицы, а над тронной залой порхала стайка птиц с алым оперением, что было истолковано как знаки Небес. Жуй-цзун отрекся от престола, У-хоу объявила себя властительницей Поднебесной, став первой и единственной женщиной-императором, и переименовала династию, назвав ее Чжоу.
Глава 17. Тан (618–907 гг.). Продолжение
Склонность китайских правителей перемещать огромные массы людей из одного района в другой была еще раз продемонстрирована императрицей, сорвавшей с насиженных мест в районе Чаньани сто тысяч семей и переселившей их в Лоян, который стал новой столицей и по замыслу У-хоу должен был иметь соответствующее его статусу население (это совсем немного по сравнению с четырьмя миллионами человек, переселенными в 1999 году из-за строительства плотины на реке Янцзы). Правительница без колебаний казнила двух любимых наложниц Жуй-цзуна — теперь тот получил титул «Будущего императора» и некоторое время находился фактически под арестом в своем дворце, — осужденных по сфабрикованному обвинению. Тем не менее У-хоу в целом ослабила масштаб репрессий и организовала убийство начальника своей тайной полиции, а затем отдала под суд восемьсот пятьдесят его подчиненных.
Более конструктивное ее начинание — доступность экзаменационной системы, что позволило значительно увеличить прием на государственную службу представителей низших классов. Резкое увеличение численности чиновников привело к дополнительным расходам, но высшие должностные лица находились под жестким контролем У-хоу, которая постоянно тасовала и меняла своих министров — восемьдесят процентов из них были отправлены в ссылку, казнены или понижены в должности. Тем не менее в большинстве своем это были в высшей степени компетентные люди, помогавшие управлять государством.
У-хоу проводила жесткую внешнюю политику. Поначалу это было нетрудно, поскольку междоусобные конфликты устранили угрозу со стороны приграничных племен. Однако для отпора северным тюркам и тибетцам, набеги которых не прекращались, требовались умелые военные действия. Кроме того, с западной части современной Маньчжурии повела наступление новая сила в лице монгольского племени киданей; им удалось захватить обширные территории до самого Пекина, прежде чем имперские войска отбросили их назад.
Последние годы правления У-хоу отмечены широкомасштабной коррупцией и протекционизмом, которые до этого были крайне редким явлением, а также любовными связями императрицы. Превосходное знание косметики и неугасающая страсть к плотским наслаждениям позволяли ей скрывать семидесятилетний возраст. Когда императрице надоел монах, она заманила его во дворец и убила, а затем вступила в связь со своим врачом. Его сменили братья Чжан — два прекрасных юноши, «накрашенных и напудренных, в богато расшитых халатах». Братья так вскружили голову правительнице, что она не предпринимала никаких усилий для обуздания их многочисленных пороков. Когда придворные, желавшие избавить У-хоу от влияния братьев, выдвигали против них обвинения, императрица пресекала все попытки. Во время довольно частых недомоганий она допускала к себе лишь братьев Чжан, грубо прогоняя министров.
