Александр Шубин - Социализм. «Золотой век» теории
Позднее, когда борьба за республику оказалась в центре политических программ, предложения Герцена казались чуть ли не предательскими. Но по прошествии ХХ в. становится ясно, что монархический принцип почти безразличен как демократии, так и уровню социального благосостояния. Монархическое государство может обеспечивать и больше, и меньше свобод человеку, нежели республиканское. Герцен стремился к федерализму и социализму, и ему было безразлично, кто станет формальным главой новой России. Лишь бы она была новой, и лишь бы власть главы государства была формальной.
Предложения Герцена начала 60-х гг., таким образом, это не изменение взгляда на государственность и законотворчество, а тактический поиск пути преодоления самодержавия.
* * *По представлению Герцена должна возникнуть тесная связь самоуправления общин и самоуправления регионов, когда вышестоящий уровень политической организации получает столько полномочий, сколько ему дает соглашение нижестоящих организаций, а сами вышестоящие органы формируются из делегатов нижестоящих. В результате не может возникнуть социальный слой бюрократии, связанный собственными интересами — решения диктуются снизу. В этом заключаются сформулированные еще Прудоном принципы социалистического федерализма (делегирования). Политическая демократия проводятся не сверху вниз, а снизу вверх, распространяясь на все уровни общества вплоть до предприятия и местной общины. В этом Герцен видит последовательный демократизм (республиканизм), который связывает с социализмом: «мы республиканцы, и республиканцы последовательные, то есть социалисты»[368].
Все это дает В.Ф. Антонову основание утверждать, что “Герцен выступил в роли архитектора-анархиста, антигосударственника. Следовательно, создаваемое им народническое направление общественно-политической мысли и освободительного движения России появлялось на свет в пеленках анархизма. Да и сам Герцен едва ли не с пеленок был верен этому идеалу. "С 13 до 38 лет я, — писал он в сентябре 1850 г. Д. Маццини, — служил одной идее, был под одним знаменем: война против всякой власти, против всякой неволи, во имя безусловной независимости лица. Я буду продолжать эту маленькую партизанскую войну как настоящий казак..."[369]. Но это – длительный партизанский поход.
По мнению Герцена “государство, как рабство, "идет к самоуничтожению", хотя его и "нельзя сбросить с себя, как грязное рубище, до известного возраста"[370]. Свободный выбор конструктивных, продуманных решений – результат знаний. Эта связь так формулируется Герценом: «Логика – это анархия мысли, – нет необходимости применять власть, чтобы убедить меня, что 2+2=4»[371] (добавим, что иногда приходится применять принуждение к подростку, чтобы он научился арифметике и тем более логике). Из этих высказываний Герцена видно, что он непосредственно увязывает продвижение к безгосударственному обществу и способность личности воспользоваться свободой. Это может быть обеспечено культурным уровнем человека и коллективом как его экономической опорой в эпоху разделения труда.
Анархо-федерализм гарантирует подлинное самоуправление, а подлинное самоуправление — свободу культурной личности в общине — основу социальной философии народничества.
* * *Герцен, а затем и Чернышевский (после 1853 г.) избрали прудоновскую стратегию движения к будущему обществу. Анархизм сочетается у Герцена с реформизмом, критическим отношением к насилию и защитой постепенности, эволюционности продвижения к анархическому обществу. Такими же были и взгляды «отца анархизма» Прудона. "Я и теперь еще убежден, — писал Герцен в 1865 г., — что мы можем идти далее по пути социального развития без общих потрясений, без экспроприации, без колонизации, без всех тех страшных вещей, которыми в Европе останавливают, как медузиной головой, естественный ход дел"[372]. Движение к свободе невозможно путем революционных скачков в обратную сторону — к диктатуре. Революция закрепляет тот общественный строй, который побеждает в результате ее. Но немедленный переход от авторитарного строя к абсолютной свободе невозможен. Поэтому стратегия освободительного движения также может иметь два основных варианта: либо революционная диктатура, которая меняет социально-экономический строй, но отдаляет свободу (и тем качественно искажает сам характер нового строя, удаляя его от социалистических идеалов), либо постепенное эволюционное движение, когда каждая новая социально-политическая система предоставляет человеку больше личной и социальной свободы, чем предыдущая. Эту стратегию избрали прудонисты и основатели народничества.
Герцену враждебен любой централизм власти, даже если он осуществляется под социалистическим знаменем. В.Ф. Антонов так реконструирует ход рассуждений Герцена: “Социализм без "политической свободы, без равенства в правах быстро выродится в авторитарный коммунизм" (ХХ. Кн.1. 88-89). А это несовместимо с идеалами свободы. Надо ликвидировать централизацию, которая убивает все индивидуальное, характерное, местное; она "всегда будет качаться между Николаем и Бонапартом»». Революционное правительство «чрезвычайно управляет... во все вмешивается, все регламентирует, обо всем беспокоится» (ХIV. 22; ХII. 53). «Но Герцен не допускал и абсолютной децентрализации, как в Германии, которая, писал он, «лежит в своем расчленении» (ХIV. 22). Есть среднее между этими крайностями – федерация по американскому и швейцарскому образцу. Он утверждал, что централизация «противна славянскому духу; федерализация гораздо свойственнее его характеру» и может осуществиться при социализме (VII. 315, 316)»[373]. Не удивительно, пишет В.Ф. Антонов, что «в советской литературе анархизм справедливо представлялся врагом марксизма, в данном случае централизации управления при диктатуре "пролетариата". Но она видела в нем и отрицание всякого порядка, дисциплины во имя абсолютного своеволия. Однако герценовское понимание анархизма совсем иное. Поясняя его, он писал: "...если "анархия" значит беспорядок, произвол, разрыв круговой поруки, несоответствие разуму, то социализм борется с ней еще более упорно, чем монархия" (XXV. 257). Это новый, непохожий ни на одну из его западных ветвей, народнический анархизм...”[374]. Все же «непохожесть» народничества не стоит преувеличивать. Между взглядами Герцена и Прудона нет принципиальных различий. Герцен и Чернышевский признавали Прудона своим учителем и с большим пиететом относились к Оуэну, Блану и др. западным социалистам. Но Герцен не был эпигоном прудонизма, он был вполне оригинален в своих ключевых идеях, и в конце жизни уже учитель шел во след ученику. Прудонизм и народничество — два варианта по сути одного течения социализма — федеративного, антиавторитарного, реформистского и анархического по своим стратегическим целям.
Проанализировав взгляды Герцена и Чернышевского, В.Ф. Антонов заключает: «народничество возникло как мирное, реформистское анархо-социалистическое движение”[375]. Этот вывод по крайней мере применительно к Герцену подтверждается и другим авторитетным исследователем народничества Н.М. Пирумовой: «Федерализм Герцен имел в виду не государственный»[376]. Под социализмом Герцен понимал «общество без правительства»[377].
Анархизм Чернышевского, выраженный не настолько недвусмысленно, как у Герцена, Лаврова и тем более Бакунина, может вызвать сомнение. Чернышевский является анархистом только с точки зрения его общественного идеала. Он положительно отзывается о государстве, понимая под ним легальный порядок, дает описание предпочтительного государственного порядка — демократического: «Демократическое государство есть, – писал он, – союз республик или, лучше сказать, образуется из нескольких постепенных наслоений республиканских союзов, так что каждый довольно значительный союз состоит, в свою очередь, из союза нескольких округов, – таково устройство Соединенных штатов»[378]. Ссылаясь на несколько идеализируемый опыт США, Чернышевский пишет: «В них каждая деревенька есть особенная республика; из соединенных нескольких деревень образуется приход, который опять-таки составляет самостоятельную республику; из соединения нескольких приходов образуется новая республика – графство; из нескольких графств – республиканский штат; из союза штатов – государство»[379].
В.Ф. Антонов комментирует представления Чернышевского о демократии: “Эта система тем именно и привлекала Чернышевского, что, во-первых, она складывалась по воле народа снизу и, во-вторых, в ней, по его мнению, нисколько не было бюрократии. Идеальной в этом отношении представлялась ему и швейцарская федеративная демократия. Там «каждый кантон может иметь у себя даже особенное войско». Этот порядок самостоятельности частей в целом, едином, он и выразил формулой: «Демократия требует самоуправления и доводит его до федерации».
