Владимир Бешанов - Сталин – гробовщик Красной Армии. Главный виновник Катастрофы 1941
Один из видов боевой подготовки – поднятие и выход по тревоге – также остался недоработанным. Поднятие по тревоге соединения показало, когда отъедешь на 30–40 км от расположения части, то нужно пять дней ездить обратно и забирать нужное, но невзятое, и отвозить взятое, но ненужное.
Нужно заранее рассчитывать, что машина должна везти. При проверке вышедших машин оказывалось, что все машины, как правило, недогружены на 300–500 кг, а есть такие машины, которые вмещают в себя 3 тонны, а на них грузится одна тонна. В результате командиры заявляют, что машин не хватает. Нужно заранее, еще в мирное время, рассчитать, что на каждую машину грузить, сколько грузить, и тогда у нас тыл окажется намного меньшим и машин вместо недостачи будет много излишних. (То есть заранее расписать, чего и сколько надо взять в грузовик, отличить и отделить необходимое для боя от ненужного барахла – непосильная задача для красных командиров! Как для Жукова соотнести мобилизационные запросы с возможностями промышленности. Генерал Павлов отметил еще один, как он выразился, «великий грех» начсостава: плохо читают карту и частенько «перепутывают маршруты». – Авт.)
Надо сказать, что подготовка тыла у нас плохая, этот вопрос остается недоработанным. В тылу остается людей столько, сколько идет в бой, а иногда и больше. На деле получается, что эти люди для обороны тыла не организованы ни в роты, ни во взводы, остается куча-масса людей…
Вождение в колоннах транспортных машин, связь, разведка остаются недоработанными и в особенности с разведкой и ориентировкой. Пустишь танк в разведку, он пройдет вокруг леса, болота, экипаж выйдет и не знает, где юг, где север (!). Нужно научить экипаж разбираться по карте».
Командир 132-й стрелковой дивизии генерал-майор С.С. Бирюзов поделился своими впечатлениями от полевой поездки в Киевский округ, обратив особое внимание, что если в период подготовки операции управление войсками «еще можно назвать удовлетворительным», то в динамике «получается совершенно иная картина».
Командные кадры для бронетанковых войск готовила Военная академия механизации и моторизации (ВАММ) в Москве и годичные курсы при ней, а средний и технический комсостав – сеть двухгодичных учебных заведений. К 1941 году в нее входили Орловское имени Фрунзе, 1-е Харьковское, 1-е и 2-е Саратовское, 1-е Ульяновское танковые, Киевское танкотехническое, Пушкинское автотехническое, Горьковское автомотоциклетное, Полтавское тракторное училища. Уровень подготовки выпускаемых ими специалистов определялся «заказчиком» как неудовлетворительный, «вследствие недоброкачественности программ, неорганизованности занятий, недостаточной загрузки рабочего времени и особенно слабой полевой выучки». Специальные дисциплины преподавались в учебных классах без практических занятий, на свежем воздухе курсанты-танкисты осваивали строевой шаг, переползание, штыковой и рукопашный бой, тактику стрелкового взвода. Организацию родов войск, по соображениям секретности, изучали по абстрактным «учебным штатам». Технику противника, ее характеристики, слабые и сильные стороны не изучали вообще, хотя, казалось бы, чего уж проще, вся она была скуплена и разобрана до винтика. Опыт иностранных армий рекомендовалось изучать с сугубой осторожностью, чтобы избежать «преувеличения и преклонения перед успехами этих армий», то есть безопасней для здоровья было вообще не интересоваться такими вопросами.
Половина личного состава танковых и механизированных соединений несла караульную службу, вторая половина что-то строила и ремонтировала. Да мало ли занятий у военного человека: политические мероприятия, патрульная служба и наряды по камбузу, уборка мусора и побелка бордюров, покраска травы и уничтожение одуванчиков, постройка дач и уход за генеральскими лебедями, освоение целины и строительство городков. А сколько было потрачено усилий на оформление ленинских комнат и изготовление бесчисленно-однообразных плакатов «Учиться военному делу настоящим образом» и «Помни войну».
Зато для отработки восьми огневых задач на танк выделялось 6 снарядов в год, хотя, по мнению специалистов, «чтобы подготовить экипаж, необходимо отстрелять как минимум для командира танка следующие задачи: стрельба с места (одна задача требует 3 снаряда); стрельба с коротких остановок (одна задача требует 3 снаряда); стрельба с хода (одна задача требует 4 снаряда); стрельба в составе взвода (одна задача требует 3 снаряда); стрельба в составе роты (одна задача требует 3 снаряда). Это – без всяких инспекторских проверок. Таким образом, для подготовки только командира танка требуется 16 снарядов. Башенных стрелков в основном надо учить стрелять пулей по пушечной шкале, но неплохо бы было дать и башенному стрелку одну стрельбу с места – 3 снаряда». На практическую подготовку механика-водителя отводилось 1,5–2 часа – берегли горючее.
Словом, если бы вдруг решили заменить маршала Тимошенко обратно на маршала Ворошилова, новый «Акт о приеме» не надо сочинять, можно процитировать предыдущий слово в слово: «Ежегодно издаваемые народным комиссаром приказы о задачах боевой подготовки в течение ряда лет повторяли одни и те же задачи, которые никогда полностью не выполнялись».
Как ни бились над этой проблемой до войны и после, решить ее так и не смогли. Такой уж «миролюбивой нацией» был советский народ.
Поэтому так удивляет решение советского руководства о формировании гигантских механизированных корпусов, да еще в таком количестве. Новая генерация сталинских выдвиженцев особыми знаниями не блистала, общее образование, как правило, ограничивалось начальной школой, абстрактное мышление отсутствовало напрочь, опыт управления войсковыми объединениями у большинства «больших начальников» был минимален.
Полковник И.Х. Баграмян неспроста вписал в жуковский доклад:
«Для того чтобы успешно вести современные наступательные операции, необходимо иметь отлично подготовленные войска, командиров и штабы. Современные операции, развивающиеся быстрыми темпами, требуют исключительной слаженности, маневренности и гибкости. Войска, не обладающие этими способностями, не могут рассчитывать на успех. Особенно высокие требования должны быть предъявлены командирам и штабам высших соединений».
Так это же все про нас!
Затея с массовым развертыванием мехкорпусов лишь усугубила хаос. Ротация людей и техники вела к снижению боеготовности уже сложившихся и сколоченных частей и соединений. Неразбериху порождал постоянно менявшийся порядок подчиненности танковых частей. Из-за нехватки боевых машин их пришлось забирать из танковых батальонов стрелковых дивизий и танковых полков кавалерийских дивизий. Взрывной рост бронетанковых сил вызвал дефицит командных кадров и обученных танкистов. Кадры спешно переучивали из других родов войск, что не лучшим образом сказывалось на уровне новоиспеченных экипажей, получивших мизерную практику эксплуатации танков.
В феврале – марте 1941 года были дополнительно развернуты: Казанское, Сызранское, Чкаловское, 2-е Ульяновское, 3-е Саратовское танковые, Орджоникидзеградское автомотоциклетное, Камышинское тракторное училища. Для усовершенствования командных кадров действовали Ленинградские Краснознаменные бронетанковые курсы усовершенствования командного состава (ЛК БТКУКС), Казанские курсы усовершенствования военно-технического состава РККА, Харьковские КУКС запаса танковых войск. Но, несмотря на все усилия, проблема командных и технических кадров была очень острой. Во многих штабах остались неукомплектованными даже ведущие отделы, включая оперативные и разведывательные.
Не удавалось организовать боевое слаживание частей и подразделений. Много хлопот доставляла пестрота танкового парка. Часть машин была снята с производства, к ним прекратили выпускать запасные части. Новые танки, поступавшие в войска, были слабо освоены личным составом. Изучать их, тем более эксплуатировать, разрешалось лишь в специальных учебных подразделениях, в весьма ограниченном объеме, поскольку машины были не только новые, но и секретные. Положение усугублялось тем, что для использования КВ и Т-34 необходимо было наладить заново всю систему снабжения, обеспечить дизельным топливом и трехдюймовыми снарядами. К примеру, накопить запас бронебойных 76-мм выстрелов к танковым орудиям не удалось.
Время шло, количество произведенной и принятой на вооружение бронетехники так и не перешло в качество. Потом началась война. Началась совсем не так, как планировали, и не такая, о которой мечтали. Изящно выразился маршал А.М. Василевский: Красная Армия была «еще не совсем готовой к войне».
«То, что произошло 22 июня, не предусматривалось никакими планами, – вспоминает маршал К.К. Рокоссовский, командовавший 9-м мехкорпусом, – поэтому войска были захвачены врасплох в полном смысле этого слова. Потеря связи штаба округа с войсками усугубила тяжелое положение. Погибали в неравном бою хорошие танкистские кадры, самоотверженно исполняя в боях роль пехоты. Даже тогда, когда совершенно ясно были установлены направления главных ударов, наносимых германскими войсками, а также их группировка и силы, командование округа оказалось неспособным взять на себя ответственность и принять кардинальное решение для спасения положения, сохранить от полного разгрома большую часть войск…»
