ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Кэт Бохэннон
Последнее особенно важно. Для каждого вида использование инструментов в основном связано с решением проблем. На заре человечества, глубоко в сухой саванне, у Умелой была масса проблем. Голод. Хищники. Каждое утро она боролась с ангелами смерти, болезней и отчаяния. Она использовала каменные инструменты, чтобы с ними разобраться.
Но самой большой проблемой было не то, во что она могла бросить камень. Проблема была неотъемлемой частью ее собственного тела. Эволюция нанесла ей неприятный удар.
Проблема твердости
Ряд выдающихся эволюционных мыслителей ломают голову над тем, как нам, гомининам, удалось добиться успеха. Ведь это было маловероятно. Помимо обычных подозреваемых (каменных орудий, охоты, отращивания большого мозга), одна из важных тем – насколько уязвимы наши дети. Они нуждаются в помощи не только сразу после рождения, но и чрезвычайно долгое время после.
Следовательно, для процветания гоминидов должна была произойти какая-то культурная революция в сфере ухода за детьми. В конце концов, как еще могли выжить виды с такими нуждающимися потомками? Общество шимпанзе никоим образом не готово иметь дело с ежедневным трудом, связанным с поддержанием жизни человеческих новорожденных, малышей и дошколят. Матери умрут от голода. А дети умрут еще быстрее. Поэтому некоторые ученые выступают за изобретение моногамии, какой бы невероятной эта теория ни казалась. Другие говорят, что мы придумали родственную эусоциальность – что-то вроде меховой тетки – «старой девы». Возможно, мы даже начали заниматься родительством так, как делаем это сейчас: люди, не имеющие родственных связей, помогают заботиться о чужих детях. Какими бы ни были изменения, многие утверждают, что они являются основой человеческой культуры: мы, очевидно, более склонны к сотрудничеству, чем шимпанзе и бонобо, когда дело касается воспитания детей. Мы также более социальны, если такое вообще возможно, и играем узкоспециализированные роли в различных человеческих культурах, чтобы помочь своим сообществам выжить и процветать.
Независимо от того, как именно изменилось воспитание детей, оно явно изменилось. И в этих теориях обычно не учитывается то, что происходит до рождения наших невероятно зависимых детей.
На самом деле ни у кого нет более серьезной проблемы, чем та, с которой приходится иметь дело нам: мы очень, очень плохо размножаемся – явно хуже, чем многие другие млекопитающие. Хуже, чем большинство других приматов. Даже хуже, чем наши собратья-обезьяны, чьи тела настолько похожи на наши, что людей называют «третьими шимпанзе». Беременность, роды и послеродовое восстановление для женщин тяжелее и дольше, что делает их значительно более склонными к осложнениям. Эти осложнения могут и до сих пор регулярно приводят к смерти матери, ребенка или обоих. И если сложные репродуктивные процессы не убивают мать, то они могут сделать бесплодной ее или деформировать ребенка. Большинство функций, которые делают наше воспроизведение таким хреновым процессом, вероятно, уже были в наличии к моменту появления Умелой. А ее потомкам стало только хуже.
В эволюционной науке фактором, который напрямую влияет на передачу генов индивидуума, является «жесткий отбор». Можно ходить с одной ногой. Можно видеть одним глазом. Но если вы не можете иметь детей, ваш род на грани исчезновения.
И тем не менее каким-то образом на планете сейчас 8 миллиардов Homo sapiens. Это не просто впечатляет – это должно быть невозможно.
Есть много других видов, которые ужасно размножаются. Те, кто еще существует, либо изолированы в странном маленьком экологическом закутке, либо движутся к вымиранию. Белый носорог. Большая панда. Квинслендский вомбат[142]. Такова должна была быть судьба гомининов: низведенные до уровня диковинки в зоопарках каких-то других существ.
Если хотите обсудить, как же человечеству удалось выжить и добиться процветания, нужно в первую очередь рассмотреть, что нужно, чтобы родить таких детей. Если Умелая имела хоть долю тех же сложностей с воспроизводством, что и мы, это, очевидно, была самая серьезная из ее проблем. Я предполагаю, она справилась с помощью самого важного изобретения наших предков. Это были не каменные орудия. Не огонь[143]. Не сельское хозяйство, колесо или пенициллин. Самым важным изобретением человечества – той самой причиной, по которой нам как виду удалось добиться успеха, – была гинекология.
И мы до сих пор ее используем. Мы используем ее в каждой современной человеческой культуре. Судя по имеющимся у нас записям (а их удивительное количество, начиная от письменных отчетов и заканчивая древними железными расширителями), мы делали это во всех известных истории культурах. Разными способами, опираясь на разные системы убеждений, но все человеческие гинекологические практики имеют общие черты. Они пытаются сохранить жизнь матери и, если возможно, ребенка. Предотвратить или остановить чрезмерное маточное кровотечение или бактериальную инфекцию[144]. Они склонны регулировать интенсивность родовых усилий матери так, чтобы они совпадали с раскрытием шейки матки. И наконец, в большинстве культур, как современных, так и исторических, существует широкий спектр методов, фармакологии и устройств, позволяющих вмешиваться в женскую фертильность: усиливать или предотвращать женское воспроизводство, когда это необходимо. Потому что нет более надежной профилактики осложнений беременности, чем предупреждение самой беременности.
Эту постоянно развивающуюся совокупность медицинских знаний и практик я называю, за неимением лучшего слова, «гинекологией». Она абсолютно необходима для эволюционной приспособленности нашего вида. Без нее мы вряд ли зашли бы так далеко.
Это может быть трудно принять. Ведь женщины беременеют и рожают каждый день. Некоторые женщины умирают. Некоторые младенцы умирают. Некоторые женщины становятся бесплодными. Большинство из нас живы-здоровы. Так что не такое уж это и большое дело, да?
Нет. Эффект гинекологии огромен, особенно если вам предстоит взять репродуктивную систему, подобную нашей, в ее древнем состоянии и создать достаточное количество населения, чтобы успешно мигрировать по большей части планеты, выдерживая повторяющиеся периоды голода по мере адаптации к различным средам. Поскольку мы неоднократно сталкивались с одной нелепой проблемой за другой, нашим Евам приходилось заново растить жизнеспособную популяцию. В этом вся суть миграции и адаптации: нужно достаточное количество следующего поколения, чтобы продолжить внедрять инновации, будь то физиологические или поведенческие. Другими словами, нужно достаточное количество детей, чтобы смягчить случайные серии смертей, которые были частью меняющегося мира древних гомининов.
Но как это сделать, если ваша репродуктивная система по природе своей опасна и часто дает сбои?
Другие приматы – существа, чьи тела по сей день очень похожи на тело Умелой, –
