Рамон Менендес Пидаль - Сид Кампеадор

Изгнание Сида представляет собой нередкий случай нарушения социального единства. Наконец-то появляется превосходный и необходимый всем человек, однако центр, где ему бы следовало действовать, его отторгает. Испания произвела на свет по-настоящему непобедимого полководца, но его силу подрывало противодействие графов Нахеры, Оки, Карриона; ему не удалось объединиться с графами Барселонскими ради покорения Леванта, и он не сумел убедить императора Леона избрать его и тем самым избежать бедствий Саграхаса, Хаэна, Консуэгры и Лиссабона.

В Испании подобная дезорганизация встречается чаще, чем в других странах, потому что для народов Пиренейского полуострова характерны недопонимание значения солидарности, завистливость со стороны тех, кто чувствует себя приниженным, и чванство со стороны тех, кто считает себя выше других. Уже Страбон характеризовал иберов как людей высокомерных, неуклюжих в качестве союзников, более необщительных, чем сами эллины. Но, несмотря на проявление этого всегдашнего коллективного порока, случай Сида — пример, внушающий оптимизм.

Да, в этом случае зависть как подрывное начало в обществе показала величайшее могущество. Сиду завидовали многие из равных ему, вплоть до родственников; завидовали ему и те, кто при дворе имел более высокое положение, вплоть до самого императора. Они отвергали его с ощутимой яростью, даже во вред себе, о чем свидетельствуют тяжелые поражения. Понятно, что слово «зависть», столь часто используемое латинским историком, подразумевает и полное непонимание истинных ценностей: «castellani invidentes».57 Всякий, кто неспособен вникнуть в суть дела или пожертвовать собой, чтобы дать дорогу лучшему впереди хорошего или посредственного, — in-vidente, человек, который плохо видит: таков завистник, ставящий заслоны излучению энергии, таков император, слишком уверенный, что любое дело можно поручить любому, не желающий делать различие между Родриго и Гарсией Ордоньесом и ради удобства предпочитающий людей, которые меньше выделяются, таков и граф Нахеры, оттесняющий того, кто лучше, чем он.

Но у Сида это завистливое непонимание не вызвало ни уныния, ни злобы. Став изгнанником, он не искал мести, хоть бы и дозволенной законом, и даже не удалился в шатры бездействия, как Ахилл, другой эллинский герой, когда им пренебрегли; он также, в отличие от Ахилла, не желал беды тем, кто его недооценил. Совсем напротив: Сид несколько раз приходил на помощь королю, изгнавшему его, а поскольку земляки упорно его не принимали, посвятил себя самостоятельной деятельности — единственному прибежищу изгоя: он действовал в одном направлении с теми, кто им пренебрег, вопреки их желанию, однако свою деятельность, подобно сокровищу, перенес в удаленное место, недоступное для древоточца и вора.

Презираемый графами Карриона, Нахеры, Барселоны как более низкородный, Сид возвел благородство дел на более высокую ступень, чем благородство происхождения; он искал необходимой ему дружественной и энергичной поддержки у изгнанников, оказавшихся в еще худшем положении, искал ее в братском чувстве к той массе незнатных людей, что окружала его, и в своей любви к простому народу дошел до изысканной учтивости, будучи столь же вежлив со своим поваром, сколь предан и тверд перед лицом враждебно настроенного императора. Окруженный этими людьми, он и совершал свои подвиги, а когда завоеванные им земли уже составили королевство, он преподнес его своему несправедливому суверену, признав «верховенство своего короля дона Альфонса». Когда Сид направляется в толедскую долину, чтобы примириться с королем, и унижается перед ним, если верить описаниям этой сцены, которой старинные поэты отдавали предпочтение как первостепенно важной, он совершает свой самый героический подвиг — убивает в себе дикий индивидуализм. Утвердив вопреки завистникам свою власть великими победами, он не превозносится, исполнившись эгоистической презрительности, а добровольно смиряется перед недостойным человеком, не понимающим его, ибо признает то высшее бытие, которое индивидуум, сколь бы выдающимся он ни был, должен обрести в составе общества, и страстно желает обрести его. Очень далекий от мысли, что вся окружающая жизнь не имеет иной цели, кроме подготовки к приходу сверхчеловека, он чувствует, что самая сильная личность — ничто без народа, ради которого она живет. Народ в своей целостности, включающей великих и малых, в своей исторической длительности является той сферой, из которой произрастает героизм и где он обретает бессмертие. Самые древние песни о завистливых графах, как и старинная «История Родриго», сообщают нам, как в конечном счете Кампеадор достигает признания и дружбы одного за другим двух графов Барселонских, первоначально побежденных, как достигает согласия и самого эффективного союза также с двумя арагонскими королями, прежде враждебными, наконец, как обретает благосклонное понимание и решительную поддержку своего императора, и можно уверенно предположить, что после того, как он стал другом короля, его друзьями стали и царедворцы из группировки Гарсии Ордоньеса. Итак, сколь медленным и нелегким был путь к победе над противниками, столь же полной была сама эта победа.

Заключение

Стараясь опереться на суждения современников, мы обнаружили в уже упоминавшейся «Поэме об Альмерии» краткое отступление, где приводится мнение о непобедимом Кампеадоре, которое люди того времени сформировали на основе его эпической славы, и указываются два направления, на которых он расходовал свою несокрушимую энергию, — покорение мавров и покорение враждебных графов:

Сам Родерик, часто называемый «моим Сидом», которого воспевают, ибо враги никогда не одолевают его, который покорил мавров, покорил также наших графов…

Здесь Сид поначалу превозносится за неслыханные победы над альморавидами, а потом — как благородный победитель завистливой знати, для чего потребовался героизм не меньший, чем для полевых сражений.

История, полностью подтвержденная документами, и поэзия того времени единодушно делают особый упор на этой двояком аспекте деятельности Сида, в эпоху величайших кризисов — как внутри страны, так и внешних — установившего вместе с Санчо II на полуострове гегемонию Кастилии в борьбе с наследственным верховенством Леона, поставившего благородство дел выше благородства крови, укротившего окружающую его завистливость, добившись для осуществления своего валенсийского предприятия сотрудничества всех христианских государей против общих врагов, и остановившего сокрушительное нашествие африканских агрессоров, утвердив верховенство европейской Испании над исламской.

Вот что за подвиги Сид содеял.На этом рассказ наш пришел к завершенью.

(Стих 3729–3730)

Именной указатель

А

Аббадиды см. тж. Бени-Аббады

Аббасиды, династия багдадских халифов (750-1258)

Абдаллах ибн Ясин (10151020–1059), основатель движения альморавидов

Абу Бекр см. Сир Абу Бекр ибн Ташфин Абульфалак, каид Руэды

Абу-ль-Хасан ибн Вахиб, председатель альхамы Валенсии

Абу Насир, альморавидский каид

Александр II (ум. 1073), в миру Ансельмо из Баджо, Папа Римский с 1061 г.

Алон Грамматик (XI в.), испанский грамматик

Аль-Амин, Мухаммед (787–813), багдадский халиф с 809 г.

Альвар Альварес, племянник и дружинник Сида

Альвар Аньес (ум. 1114), племянник Сида, кастильский полководец

Альвар Диас, сеньор Оки, брат Химены

Альвар Сальвадорес, кастилец, дружинник Сида

Альваро де Луна (1383–1453), граф, фаворит короля Хуана II Кастильского

Аль-Кадир, Яхья II (ум. 1092), эмир Толедо в 1075–1085 гг., эмир Валенсии с 1086 г.

Альмансор (Мухаммед ибн Абу Амир аль-Мансур, ок. 938— 1002), полководец и фактический правитель Кордовского халифата

Альфонс I Воитель (1073–1134), король Арагона с 1104 г.

Альфонс (Афонсу) III (1210–1279), король Португалии с 1247 г.

Альфонс V Благородный (994-1028), король Леона с 999 г.

Альфонс VI Смелый (1040–1109), король Леона с 1065 г. И Кастилии с 1072 г., император Испании

Альфонс IX (1171–1230), король Леона с 1188 г.

Аль-Хаджиб, Мундзир (аль-Мунзир Имад ад-даула) (ум. 1090), эмир Лериды и Дении с 1081 г.

Анайя Суарес, рыцарь из Галисии Ариас Гонсало, граф, губернатор Саморы, доверенное лицо короля Фернандо I

Б

Бальб, древнеримский квестор (ум. 43 до н. э.)

Бельидо Адольфо (Дольфос), рыцарь из Саморы, убийца короля Леона и Кастилии Санчо II

Бени-Аббады (Аббадиды), династия правителей Севильи

Бени-Вахибы, знатный валенсийский род

Бени-Гомесы, знатный кастильский род

Бени-Зу-н-Нуны (Зуннуниды), династия правителей Толедо и Валенсии

Бени-Худы (Худиды), династия правителей Сарагосы