Геннадий Левицкий - В плену страстей. Женщины в истории Рима
Хитрая женщина уговорила Элагабала фактически назначить себе наследника, но вскоре он поменял свое решение и замыслил убить брата. Спасла второго внука опять же Юлия Меса. «Наконец, когда бабка и мать сказали ему, что воины грозятся погубить его, если не увидят согласия между двоюродными братьями, он, надев претексту, в шестом часу дня явился в сенат, причем пригласил туда свою бабку и проводил ее до кресла», — сообщает подробности Лампридий. Лишь одна Юлия Меса имела некоторую власть над неуправляемым императором, но и она разочаровалась в этом своем внуке.
Непутевый внук издевался над римлянами, насколько позволяла его фантазия.
Лампридий свидетельствует:
«Префектом претория он назначил плясуна, который выступал в качестве актера в Риме; префектом охраны он сделал возницу Кордия; префектом продовольственного снабжения он поставил цирюльника Клавдия. На прочие почетные должности он выдвигал тех, кто заслужил его благосклонность благодаря огромным размерам своих срамных органов: ведать сбором двадцатой части наследств он велел погонщику мулов, велел и скороходу, велел и повару, и слесарю».
Кроме того, у императора появилась привычка убивать.
Геродиан пишет:
«Хотя и казалось, что он посвящает все свое время пляскам и священнодействиям, он все же казнил большое число знатных и богатых людей, на которых ему донесли как на неодобряющих и высмеивающих его образ жизни».
Убивать себя римляне не могли позволить; возмутились даже преторианцы, которым по долгу службы полагалось охранять особу императора. По словам Лампридия, «прежде всего, были умерщвлены различными способами соучастники его разврата: одних убили, отрубив им необходимые для жизни органы, другим пронзили нижнюю часть тела, чтобы их смерть соответствовала образу их жизни».
После этого пришел черед и Элагабала платить за веселую жизнь: императора убили в отхожем месте.
«Тело его солдаты таскали по улицам города, как труп собаки, и, издеваясь над ним по-солдатски, называли его взбесившейся от похоти сукой. Под конец, когда его тело не могло пройти в узкое отверстие клоаки (водостока), его протащили до самого Тибра и бросили в реку, привязав к нему груз, чтобы оно никогда больше не всплыло», — рассказывает Аврелий Виктор о том, как закончилось правление очередного плохого императора.
Убили и мать Элагабала — Юлию Соэмию. Ее тело тоже долго таскали по городу, позволяя бесчестить всякому желающему, и затем выбросили в Тибр.
А что же Юлия Меса? Она благополучно пережила расправу над недостойной императорской семьей. Недолго проливая слезы по убитым внуку и дочери, делательница римских императоров провела к трону второго внука — Александра. В его правление она умерла своей смертью в любимом ею императорском дворце.
«Меса, будучи уже престарелой, скончалась и удостоилась императорских почестей, или, как это считается у римлян, была обожествлена», — сообщает Геродиан.
Юлия Мамея
(185–235 годы)
Юлия Мамея, вторая дочь Юлии Месы, оставалась в тени, пока на троне безумствовал Антонин Гелиогабал и его мать, Юлия Соэмия. Но даже в самые страшные времена она готовила сына к великому будущему.
Когда 12-летний сын Юлии Мамеи, Александр, был объявлен стараниями всемогущей бабки Цезарем и консулом, Элагабал (Гелиогабал) пожелал обучить юношу своим обычным занятиям — плясать, водить хороводы и творить разные мерзости. «Но мать Мамея отвращала его от занятий, постыдных и неприличных государям, — сообщает Геродиан, — она тайно приглашала учителей всяких наук, занимала его изучением разумных предметов, приучала к палестрам и мужским телесным упражнениям и давала ему эллинское и римское воспитание».
Как оказалось, Юлия Мамея занималась чрезвычайно опасными вещами, ибо Элагабал не терпел подле себя людей, лишенных пороков. Он страшно рассердился на Александра и жалел, что сделал его своим сыном и участником правления. По свидетельству Геродиана, «всех его учителей он прогнал из императорского дворца, а некоторых из них, самых знаменитых, казнил или осудил на изгнание, предъявляя самые смехотворные обвинения».
Для самого Александра наступило ужасное время.
Геродиан пишет:
«Мать Мамея не позволяла мальчику принимать какое-нибудь питье или пищу из того, что посылал Антонин; мальчик пользовался услугами поваров и виночерпиев не императорских и находившихся на общей службе, а выбранных его матерью и считавшихся наиболее надежными. Она незаметно давала деньги для тайной раздачи воинам, чтобы привлечь к Александру расположение и при помощи денег, к которым они более всего привязаны». Надо заметить, в то время именно денежные подачки легионерам и решали вопрос о назначении императора либо его свержении.
Несомненно, образованного юношу и его заботливую мать ждала гибель, если бы самого Элагабала преторианцы не утопили в Тибре.
В 13-летнем возрасте сын Юлии Мамеи занял римский трон. Древние авторы отзываются об Александре Севере (он взял это имя) как о хорошем императоре, и даже мать упрекала его в излишней благожелательности к подданным. Когда Юлия Мамея говорила сыну: «Ты сделал свое правление слишком мягким и не внушающим уважение к власти», он отвечал: «Зато — более спокойным и более продолжительным». — Не было ни дня, отмечает Лампридии, чтобы он не совершил какогонибудь поступка, в котором не проявились бы кротость, любезность, благочестие, и при этом он не разорял государственного казначейства».
По причине юного возраста императора управление государством взяла на себя Мамея. В ее роду женщины привыкли властвовать, а единожды попробовав вкус власти, его уже невозможно забыть.
Юлия Мамея (Изображение на монете)Геродиан так характеризовал начало правления сирийского юноши:
«Александр получил императорскую власть только по виду и названию, в действительности же ведение всех дел и государственное управление было всецело в руках женщин. Они пытались придать всему благоразумный и достойный вид». (Кроме матери бремя власти упорно тащила бабушка Юлия Меса.)
Картину дополняет Лампридий:
«Так как он достиг власти почти что мальчиком, то все дела он вел вместе с матерью, так что казалось, что и она — наравне с ним — пользуется императорской властью. Это была женщина праведная, но скупая, страстно любившая золото и серебро».
До некоторого времени заботы о сыне и государстве со стороны Юлии Мамеи были необходимы и полезны.
Вот что пишет Геродиан:
«Видя, что сын ее в цветущем возрасте, и опасаясь, как бы его цветущая юность, опирающаяся к тому же на безнаказанность и могущество власти, не ввергла его в пучину наследственных пороков, она со всех сторон оберегала императорский двор, не позволяла приближаться к юноше никому из людей, известных дурным образом жизни, дабы как-нибудь не развратить его нрав, когда льстецы будут направлять его достигшие полного расцвета желания к страстям постыдным. Поэтому она убеждала его непрерывно в течение большей части дня разбирать судебные дела для того, чтобы, занимаясь делами важнейшими и необходимыми для императорской власти, он не имел времени предаваться какому-нибудь пороку. Александр и по своей природе обладал нравом кротким и мягким и был весьма расположен к человеколюбию, что он показал и в более зрелом возрасте».
Александр великодушно позволял матери хозяйничать в императорском дворце, его лишь огорчал один из самых больших пороков матери: «сребролюбие и непомерное усердие в этом». Безмерная жадность Мамеи заставляла ее совершать преступления, о чем свидетельствует Геродиан: «Ведь делая вид, что она накапливает богатства для того, чтобы Александр щедро и без труда мог делать приятное воинам, она умножала собственное состояние; иногда она навлекала нарекания на власть Александра тем, что против его воли и к его негодованию отнимала состояния и наследства некоторых людей на основании наветов».
По словам Аврелия Виктора, Юлия Мамея «принуждала сына к тому, чтобы он даже на пиршественный стол ставил те объедки, которые оставались от завтрака и обеда».
Вторым пороком Юлии Мамеи явилось непомерное властолюбие, которое поглощало женщину полностью и без остатка, невольно делая ее врагом собственного сына. Александр подрастал в императорском кресле; он был неглуп, весьма образован и вполне мог принять бразды правления в свои руки. Но мать по-прежнему желала править Римом и сыном, причем делать это единолично.
Александр часто руководствовался советами Домиция Ульпиана; «мать сначала была против этого, а потом была благодарна Ульпиану». Впрочем, этот знаток римского права и опекун Александра был убит.
О чрезвычайно неприятной истории для Александра, в результате которой династия Северов не приобрела наследника (опять же она произошла по вине матери), повествует Геродиан.
