Вальтер Николаи - Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время
Благодарного признания достойны, однако, лишь те национальные шпионы, единственной движущей силой которых было желание содействовать победе своего народа. Но были и иные. Разведывательный отдел осаждали многие, стремившиеся использовать разведку в своих личных целях. Они по большей части рассчитывали обеспечить себе деловые преимущества и другие привилегии, благодаря облегченному для разведки проходу через границу. Разведывательная служба также несет долю ответственности за наличие в обществе моральной неустойчивости.
Эта группа стоит очень близко к третьей группе международных шпионов. Они также не имеют права на нравственное оправдание. Они злоупотребляют гостеприимством нейтральной страны, по большей части воодушевлены лишь жаждой денежной наживы. При подобной психологии они ненадежны и трусливы. Впечатление это подтвердилось во всех тех случаях, когда они попадали под суд. Германской разведке пришлось, однако, встретить несколько таких случаев, когда нейтральные иностранцы самоотверженно оказывали ей услуги, будучи искренне убеждены в несправедливости, допускаемой по отношению к Германии.
Печальной главой в развитии разведки является государственная измена. Интересам государства сильно вредит то [230] обстоятельство, что наказуемой является лишь военная измена стране. С тех пор, как война между народами протекает не только на поле брани, государственная измена в области политики и хозяйства приобретает, по меньшей мере, такое же, а в так называемое мирное время имеет и большее значение, нежели военное предательство. Такое явление, что шпион, жертвующий собой за свой народ, подвергается презрению и суровому наказанию, государственный же изменник, сознательно или не сознательно вредящий своему народу, от наказания ускользает и даже часто из своего образа действий извлекает материальную или политическую выгоду — противоречит нашему правосознанию. Народы со здоровым национальным чувством должны в будущем с уважением вспоминать о своих шпионах, к государственным же изменникам должны испытывать глубочайшее презрение и строжайшим образом их наказывать.
Государственная измена принесла Германии во время войны гораздо больше вреда, нежели шпионаж неприятеля, несмотря на громадный масштаб его организации.
Сознательно совершили государственную измену перед войной во время и после нее те, кто был за это осужден, и число которых я уже приводил. Но действительное количество их этим далеко еще не исчерпывается.
Безнаказанными остались те германские государственные изменники, которые поддерживали неприятеля в его пропаганде заграницей, направленной против германской победы.
В области государственной измены разведка переходит целиком на почву политики. На этом пункте следует прекратить наше изложение, дабы не быть вынужденным поднять все политические вопросы об исходе войны.
X. Взгляд назад и вперед
Германия отдана во власть Франции; Англия и Соед. Штаты Сев. Америки находятся под угрозой.
Полученная картина показывает, что на сияющем фоне выполненного с обеих сторон военного долга, долг политический исполнялся во время войны лишь врагами Германии. Темным пятном на этой картине является признание, что в рядах [231] собственного борющегося народа имелось так много государственных изменников.
Какой бы обширной ни казалась здесь неприятельская разведка по сравнению с разведкой германского Генерального штаба, действительность без сомнения превосходила и это изображение, которое я мог дать лишь в той мере, в какой неприятельские предприятия стали известны германской контрразведке. Было бы очень ценно, если бы и противники наши сообщили теперь точно о том, что они фактически знали о германской разведке. До сих пор они хвастались лишь успехом своей разведки и жаловались одновременно на огромную будто бы работу германской разведки при подготовке и проведении мировой войны, но последнего они не доказали никакими фактами. Установление фактов доказало бы неосновательность упреков в том, что Германия стремилась к войне, но не опровергло бы, что она упустила подготовку войны и проведение ее до ее конечной цели, т. е. до победы. Изречение: «Хочешь мира, готовься к войне» было выполнено Германией лишь в его первой части.
В настоящее время уже нет сомнений в том, что зависевшая от Франции и руководимая великим князем Николаем Николаевичем военная партия России победила и приняла решение воевать уже в феврале 1914 года. Если бы германское правительство располагало политической разведкой и знало обо всем этом, то подготовка к войне могла бы, хотя бы в последний момент, быть иной, и, прежде всего, вопрос о том, кто повинен в войне, был бы освещен правильно с самого начала. Весьма вероятно, но не могло быть доказано, что уже в 1913 году Россия, благодаря своей разведке, имела полные сведения о германском плане войны на востоке и на западе и сообщила их и французскому правительству, но что в Париже это встретили с недоверием, так как считали неправдоподобным, чтобы немцы предполагали оказать сопротивление русской армии со столь слабыми силами. Если верно предположение, что германской план войны был известен, то становится понятной и заблаговременная русская мобилизация и замедление [232] французского выступления. Все это должно было способствовать использованию слабости германской армии на востоке.
В Германии знали про подготовку войны неприятельской разведкой, но верили этому лишь в Генеральном штабе. Политика старалась избежать этой тяжкой необходимости. Народу не рассказывали о неприятельском шпионаже из боязни усилить зло еще более и привлечь этим новые силы на службу неприятельской разведки. Теперь можно сомневаться, был ли этот путь правильным. Противники пошли иным путем. Уже в мирное время воспитывали они в народе враждебное отношение к Германии, и предостерегали его от проникновения германской разведки. От опасностей собственной разведки свой народ они оберегали и возлагали ее на нейтральных граждан, планомерно и целесообразно подготовляя войну и в этом отношении. Военная разведка, а тем самым и все вообще военное дело, являлось для них уже в мирное время политическим орудием. Иначе обстояло дело в Германии. Существенным отличием германской разведки являются именно ее чисто военный характер и то обстоятельство, что она не только не пользовалась поддержкой политических факторов, а, наоборот, принуждена была прокладывать себе дорогу вопреки им. Следствием этого была необходимость концентрировать свои силы в противоположность неприятелю, у которого они растекались по безбрежным пространствам. Сама по себе концентрация эта вредной не была; но она приносила пользу лишь отрицательной цели разведки. Свое положительное использование разведка нашла лишь в победоносном течении военных операций. Для положительной же политической работы германской разведке недоставало не только политического руководства, но и необходимой массы агентов.
Война освободила военную разведку от оков мирного времени и дала ей возможность свободно развиваться. Но и во время войны, германская разведка оставалась чисто военной. При обстоятельствах, предвидеть которые было невозможно, Генеральному штабу приходилось ее организовать заново против Франции и России и создавать из ничего против Англии, а затем и против Америки. [233]
Удачное выполнение этого показывает, что будь налицо такая же решимость и в области хозяйственной и политической разведки, кое-что можно были бы сделать и там, и что соединенные силы их этих разведок могли бы под решительным политическим руководством многое нагнать и многого достигнуть.
Вместо этого, однако, на военную разведку нагрузили также и обслуживание печати, а затем на нее же возложили заботу о настроении народа и армии. И то и другое повлекло за собой не политическую поддержку разведки, а политическую ненависть к ней.
Между военной разведкой и политическими взглядами Германии раскрывалась все более значительная пропасть. В то время, как политические деятели верили в готовность неприятеля к соглашению и говорили о возможностях мира, военная разведка никогда не сообщала каких-либо данных о слабости военного руководства у неприятеля или о готовности его политических руководителей к соглашению. Поступали, правда, сообщения об усталости и ослаблении дисциплины в единичных войсковых частях. Одновременно, однако, поступали и сообщения о самых беспощадных мерах правительств, называвшихся демократическими, но, несмотря на это, навязывавших массам свою волю.
В Германии же все признаки слабости не только не исправлялись правительством, а наоборот, усиливались его уступчивостью. Неприятельская разведка легко разобрала, на какие пункты ей следует напирать со своей пропагандой. Она знала, каким путем можно увеличить недовольство и слабость и усилить заблуждение.
