Андрей Сахаров - «Мы от рода русского...»
Не Закавказье, не арабы, а Поволжье, Приазовье, Хззарня были на ?тот раз главной целью Руси, и Семендер явился поэтому крайней южной точкой похода.
Пройдя затем через Северный Кавказ, землю ясов (алан) и касогов и повоевав их, как союзников Хазарин, Святослав обрушился на крепость Саркел, или Балую Вежу, как называли ее на Руси. Саркел был взят и уничтожен до основания. Археологические исследования показали, что Святослав буквально стер с лица земли этот старинный антирусский форпост на Дону, через который всем руссам, двигающимся водным путем на Восток, приходилось проходить буквально склонив голову. Следы пожарищ, разрушенных зданий, разбитых крепостных стен — таким предстает Саркел по данным археологов. Со времени взятия Святославом эта хазарская крепость исчезает со страниц истории.
Теперь поход был закончен: главная цель достигнута — Хазария сокрушена. Русское войско прочертило в этих краях огромный треугольник между точками Итиль — Семендер — Саркел, между устьем Волги, восточным побережьем Каспия, нижним течением Дона. На севере находились поверженные булгары и буртасы.
Своим восточным углом этот треугольник был обращен к Приазовью, Таманскому полуострову, Боспору Киммерийскому — Керченскому проливу, где издавна находились русские поселения. Отсюда было рукой подать до крымских владений Византии.
Под 966 годом летопись сообщила, что Святослав победил вятичей, а это может означать, что русский князь ни в 965, ни в 966 году еще не возвращался в Киев. Методично, шаг за шагом осуществлял он свои цели. Когда пала Хазарня и были сокрушены ее союзники, пробил час и вятичей; они вошли в состав Русского государства: Святослав «дань на нпхъ възложи».
По существу три года провел Святослав в походе и за это время подчинил своему влиянию огромную территорию—от окских лесов до виноградного Семендера. Русская летопись молчит по поводу того, какие шаги по управлению краем предприняли руссы, и по ее данным можно понять, что Святослава интересовало лишь военное сокрушение противников. Но тот же осведомленным автор Ибп-Хаукаль и здесь приоткрывает характер отношении руссов и завоеванного населения. Он рассказывает, что руссы, победив булгар, буртасов и хазар, поначалу рассеяли жителей здешних городов, или те сами разбежались в разные стороны, о том числе поначалу спасаясь и в южных районах Хпзарни, между Семендс-ром и Дербентом, но многие стремились остаться по соседству со своими областями, а большинство из них позднее вернулось в Итпль и Хазаран, а это значит, что не все районы Хазарин испытали участь Саркела. «Они,— сообщал Ибн-Хаукаль,—надеясь, просили, чтобы с ними заключили договор, и они были бы покорны им (руссам) за то, что (руссы) оказали ему (ширваншаху) благодеяние для них (беженцев)». Речь идет о том, что, спасаясь от нападавших, жители хазарских городов сначала бежали во владения ширваншаха к Дербенту, и потом после какого-то благодеяния руссов по отношепшо к беженцам через ширвапшаха вернулись в родные места.
Сообщение это чрезвычайно многозначительно. Оно показывает, что, расправившись с хазарской верхушкой, уничтожив армию каганата, стерев с лица земли его военные крепости, руссы вовсе не собирались воевать с мирным населением и приглашали его вернуться на старые места, возможно, дали даже гарантии ширваншаху, что им не буцет причинено никакого ущерба. Тут и появляется идея о заключении между населением завоеванного края и руссами договора, смысл которого очень хорошо передает арабский автор: речь идет о покорности населения Руси. Конечно, договор руссы могли заключить не с безвестными беглецами, вернувшимися впоследствии в своп жилища, а с сановными и известными в Хазарин людьми, принявшими сторону русского князя. Думается, что таких людей среди правящей верхушки каганата было уже предостаточно, потому что русское влияние в крае росло с каждым годом. Вот с этими-то «своими» людьми и заключили руссы договор, о котором упоминает Ибн-Хаукаль. Смысл его в подчинении районов Поволжья, Приазовья, Подонья русской власти, превращении Хазарни в сателлита Руси.
И все эти три года Византия хранила полное молчание по поводу действий Руси в Поволжье, Приазовье и на Северном Кавказе, но только потому, что Русь наносила удар за ударом по их общему врагу, использовала сполна свободу рук, которая была ей предоставлена русско-византийским договором 944 года.
Поход Святослава окончательно положил конец хазарскому игу над восточно-славянскими землями, освободил из-под влияния хазар племя вятичей, убрал с пути мощный военный заслон, закрывавший пути русскому купечеству на Восток, ликвидировал силу, всегда готовую нанести удар Руси в спину во время се военных предприятий на юге и востоке.
Теперь в Северном Причерноморье, в районе устья Днепра, на Таманском полуострове, Русь могла не опасаться давления со стороны хазар. Получили весьма наглядный военный урок и поволжские н северокавказские союзники Хазарин. Резко изменилась вся обстановка в регионе. Русь выходила здесь на первые роли, возвращая себе утраченные в ходе многочисленных степных вторжений позиции. Лишь Херсолес и другие византийские поселения в Крыму и Северном Причерноморье, за которыми стояла вся мощь империи, способны были противостоять здесь историческим притязаниям Руси. Весь ход событий подводил к новому противоборству Древнерусского государства с Византийской империей.
Глава 14
Посольство Калокира
В конце 966-го или начале 967 года к Святославу прибыл необычный гонец. Это был сын херсонесского стратига Калокир, которого направил к русскому князю правивший в это время в Византии император Никифор Фока. Об этом рассказал в своей «Истории» уже знакомый нам византийский автор X века Лев Дьякон Калой-ский.
Прежде чем направить молодого человека к северному соседу, Никифор Фока вызвал его в Константинополь, присвоил ему высокое звание патрикия и снабдил для вручения руссам изрядной суммой золоти,
Калокир был человеком незаурядных личных качеств. Лев Дьякон называет его «отважным» и «пылким». Потом он не раз еще возвращается к его личности на протяжении своего труда, и перед нами предстает фигура действительно необычная. Несмотря на свою молодость, это был человек больших и зрелых политических страстей, любивший рискованную игру, в кото-рой не боялся сделать ставкой собственное благополучие и даже жизнь.
Главная цель, ради которой, согласно византийскому хронисту, Калокпр был срочно направлен к Святославу, заключалась в том, чтобы уговорить его выступить в союзе с Византией против Болгарии. Конфликт между этими странами достиг своего высшего накала в 9GG году, когда Никифор Фока повел свои войска против болгар.
В качестве подкрепления просьбы Калокир вез с собой 1500 фунтов (или 15 кентенаркев, в греческом исчислении) золота, которое должно было пойти в уплату русских союзных действий на Дунае. «Посланный по царской его воле к тавроскнфам (как называли в Византии руссов) патрикий Калокир, пришедший в Скифию (Русь), понравился начальнику тавров, подкупил его дарами, очаровал лестными словами... и убедил идти против мисян (болгар) с великою ратью с тем условием, чтобы он, покоривше их, удержал их страну в собственной власти, а ему содействовал в завоевании Римского государства и получении престола. Он обещал ему (Святославу) за то доставить великие бесчисленные сокровища из казны государственной».
Дело приняло совершенно неожиданный оборот, явившись к Святославу в качестве императорского посла, Калокир вступил с русским князем в немедленный и тайный сговор. Смыслом этого сговора стало сотрудничество Калокнра и Святослава против императора Никифора Фоки, против его балканской политики. По Льву Дьякону получается, что Никифор Фока, приглашая Святослава на Дунай в качестве союзника против болгар, на самом деле приобрел ярого врага, да не одного, а сразу двух — еще и неугомонного молодого пат-рикия, которого уже не удовлетворяло высокое положение при дворе, не прельщала роль посла. Ему грезилась императорская корона, он мечтал, опираясь на русские мечи, сокрушить своего конкурента, захватить Константинополь, возблагодарить за это Святослава, отдав ему в уплату за великую услугу болгарские земли.
У Льва Дьякона все это изложено предельно просто м ясно, и это изложение в течение долгих столетий являлось основой для понимания сложных болгаро-внзан-тинско-русских отношений. Считалось, что Никифор Фока закупил Святослава, сделал его игрушкой в своих руках, орудием в борьбе с Болгарией. Эту роль Святос-лаа играл и далее, а потом вышел из-под влияния Византии и по наущению Калокира начал против империи войну.
Такая трактовка событий была выгодна в 20—30-е годы XX века и болгарским буржуазным националистам, которые старались посеять в своем народе вражду к русскому, советскому народу и, вороша прошлое, найти там враждебные Руси идеи и образы, культивировать их, делать орудием своей антирусской, антисоветской политики.