Лесли Гровс - Теперь об этом можно рассказать; История Манхэттенского проекта
По мере приближения американских войск к Страсбургу мы стали тщательно готовиться к вступлению в этот город. Наибольший интерес для нас представляли лаборатории и специалисты Страсбургского университета. Нацистская верхушка считала его чисто немецким заведением. Весь штат университета был укомплектован немцами, и значительная часть проводившихся там исследований была направлена на военные нужды.
Паш установил тесную связь с командованием шестой армейской группировки и договорился с ним о том, чтобы группа "Алсос" смогла войти в город в числе передовых частей.
25 ноября 1944 г. передовой отряд миссии взял под свой контроль университетские лаборатории и дома интересовавших нас ученых. Вскоре были обнаружены и взяты под стражу семь ученых-немцев, физики и химики по специальности.
Как только позволила военная обстановка, сотрудники "Алсоса" приступили к изучению захваченных материалов. Они обнаружили много прямых и косвенных сведений о немецких работах в области медицины, авиационной и военно-морской техники. В связи с особенно интересовавшим нас кругом вопросов было установлено, что четверо из задержанных ученых имеют подготовку в области ядерной физики и могут быть использованы для работы в США. Однако, как выяснилось, ни один из них непосредственно не участвовал в работах по атомному оружию и не мог сообщить нам хоть сколько-нибудь полезных данных.
Человеком, который нас особенно интересовал в Страсбурге, был профессор Вейцзекер. Мы имели сведения, что он работает в местном университете. Однако, когда наши сотрудники разыскали его дом, они не обнаружили его: Вейцзекеру удалось бежать. По сравнению с довольно жалкими сведениями, полученными от захваченных ученых, информация, которую мы смогли извлечь из обнаруженных документов, имела намного большую ценность.
Все эти документы (протоколы заседаний, расчеты, описания экспериментов и кое-какие намеки в личной переписке) были несекретными, но они помогли нам составить картину немецких исследований в области атомной энергии. Операция в Страсбурге была самым удачным из проведенных до той поры мероприятий. Полученные данные свидетельствовали, что в 1942 г. Гитлер уже знал о возможностях атомного оружия. Тем не менее, до конца 1944 г. соответствующие исследования не вышли из экспериментальной стадии (после войны стало известно, что Гитлер уже с 1943 г., т. е. после окружения и разгрома фашистских войск на Волге, и слушать не хотел ни о каких проектах нового оружия, если они не сулили эффекта в течение ближайших шести недель. Видимо, поэтому проект атомной бомбы не получал в Германии необходимой материальной поддержки, -- Прим. ред.).
Я настаивал на получении дальнейших сведений, поскольку в Страсбурге удалось с достоверностью установить существование в Германии программы работ по атомным исследованиям и даже место, где эти работы проводятся. Нам теперь также были хорошо известны месторасположение промышленных объектов, работавших по этой программе, и их руководители. После того как полученные сведения были проверены и уточнены работниками Манхэттенского проекта и ОСРД, сотрудники миссии "Алсос" получили надежную программу для своей дальнейшей деятельности на территории гитлеровского "фатерланда".
Наступление немцев в Арденнах на какое-то время причинило нам немало неприятностей. Угроза эвакуации Страсбурга подвергала серьезному риску успешность будущих операций "Алсоса" в Германии.
К счастью, союзникам не пришлось оставить этот город.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
ОСЛОЖНЕНИЯ С ФРАНЦУЗСКИМИ УЧЕНЫМИ.
После первых бесед с сотрудниками миссии "Алсос" Жолио-Кюри прибыл в Лондон, где встретился с Джоном Андерсоном, ставшим к тому времени министром финансов. В ноябре 1944 г. он беседовал с генералом де Голлем, обсуждая с ним проблемы атомной энергии и положение Франции в этой области. Вскоре после этой встречи мы с ужасом узнали о том, как много ему стало известно о наших работах.
Обстоятельства, способствовавшие этому, имеют долгую историю. Она началась в 1939 г., когда группа французских ученых (в числе их был Халбан), работавших под руководством Жолио-Кюри, запатентовала ряд изобретений, делавших, по их мнению, возможным контролируемое использование энергии атомов урана. Право на эти патенты было закреплено за Национальным центром научных исследований Франции.
В июне 1940 г., когда под ударами немецких войск Франция агонизировала, Халбан выехал в Англию, увозя с собой весь запас тяжелой воды, некоторые научные материалы и устное поручение Жолио-Кюри обеспечить в качестве представителя Национального центра научных исследований будущие интересы Франции в области использования атомной энергии. Халбан, вероятно, долго вел с англичанами предварительные переговоры, поскольку лишь в сентябре 1942 г. он смог заключить с официальными английскими учреждениями соответствующее соглашение.
По этому соглашению он и Коварски передавали права на свои патенты англичанам и обязались просить Жолио-Кюри убедить представителей Национального центра передать англичанам также и права на их коллективную заявку. В свою очередь англичане гарантировали Франции права на некоторые свои патенты в этой же области.
Одновременно англичане предоставили Халбану возможность работать в лабораториях своего атомного проекта в Монреале. К 1944 г. еще ряд французских ученых покинул Францию, чтобы присоединиться к свободному временному правительству Франции, обосновавшемуся в Алжире. Французы, работавшие в Монреале, поддерживали контакт со своими коллегами в Северной Африке и через них со своим бывшим руководителем Жолио-Кюри, который всю войну оставался в оккупированном немцами Париже.
В августе 1943 г. Рузвельт и Черчилль подписали известное Квебекское соглашение, в котором, между прочим, говорилось: "Каждая из договаривающихся сторон обязуется не передавать без общего согласия третьей стороне сведений о "Проекте по сплавам для труб".
В подготовке текста этого соглашения участвовал Андерсон. Однако, насколько я знаю, он ни словом не обмолвился об уже существовавшем тогда соглашении с Францией.
Мы впервые услышали об этом англо-французском соглашении, когда Андерсон упомянул о нем при обсуждении с послом США в Англии Винантом своего предложения о предоставлении Франции некоторой информации. Винант немедленно попросил объяснительную записку и, получив ее, переслал в Вашингтон. Те из нас, кто был тесно связан с англичанами на протяжении всего нашего трудного предприятия, были крайне удивлены, узнав об обязательствах англичан перед третьей стороной. Было совершенно ясно, что Андерсон был вынужден чем-то умилостивить Жолио-Кюри и передать французам какую-то долю нашей информации. Это заставило нас предпринять самые энергичные усилия, чтобы узнать неизвестные нам подробности англо-французского соглашения. Указав на осведомленность Андерсона о целях Квебекского соглашения, я выразил категорический протест против его поведения в этом вопросе.
Несколько раньше, в ноябре 1944 г., англичане запросили нас о возможности посещения Лондона Халбаном. Я согласился, однако, с условием, чтобы он не смог попасть на европейский континент. Англичане не возражали. Тем не менее, как только Халбан прибыл в Лондон, он выразил желание встретиться с Жолио-Кюри. Андерсон, чувствуя, что помешать этой встрече означает вызвать серьезные политические противоречия, стал уверять нас в том, что Жолио-Кюри интересуется только мирным аспектом использования атомной энергии, что он знает почти о всех наших достижениях (это было неправдой) и что Халбан вполне заслуживающий доверия человек. Винант, не располагавший тогда полными сведениями, был захвачен врасплох и позволил Андерсону убедить себя в необходимости сохранения установившихся отношений с Францией. Халбан, по мнению Андерсона, как раз очень подходит для такой миссии. Учитывая конкретные обстоятельства, такое поведение Винанта было простительным. Его единственная ошибка состояла в том, что он забыл запросить согласия у Стимсона, который был непосредственным выразителем воли президента США по всем вопросам атомной энергии.
3 декабря во время телефонного разговора с послом я предупредил его о недопустимости поездки Халбана на континент, но было поздно: Халбан уже находился в Париже.
После того как Андерсону удалось ввести в заблуждение Винанта и добиться у него согласия на выезд Халбана во Францию, события стали разворачиваться в быстром темпе. Винант согласился, что Халбан может сообщить Жолио-Кюри о своих переговорах с англичанами, завершившихся соглашением 1942 г., и попытаться убедить того временно не требовать равного участия Франции в работах по атомной энергии. Англичане снабдили Халбана письменным документом, по их словам, представлявшим лишь "голое перечисление" некоторых направлений наших работ, и... перебросили во Францию.
