Вадим Медведев - РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

В октябре 1988 года состоялся ответный визит Чаушеску в Москву. В это время я перешел на другое направление работы, возглавив идеологическую комиссию ЦК КПСС, и не занимался детально этим визитом. Но по информации коллег могу сказать, что переговоры вращались вокруг тех же вопросов и велись примерно в том же духе, что и в ходе визита Горбачева в Бухарест. С принятием декларации опять ничего не вышло, ибо крупных конструктивных подвижек во взаимоотношениях двух стран достигнуто не было, и декларация оказалась бы снова малосодержательной, свелась бы к общим заявлениям, за которыми ничего не стоит.

С румынами мне вновь, уже в новом качестве, пришлось вступить в контакт в последующий период. Дело в том, что возникла идея разработать и принять план идеологического сотрудничества двух партий и таким путем попытаться придать импульс нашим отношениям, выйти из жестких рамок и ограничений, связанных с румынской позицией, хотя особых иллюзий на этот счет мы не питали. К этому времени был и прецедент – соглашение с ПОРП по сотрудничеству в области надстройки – идеологии и культуры, а Чаушеску ни от кого и ни в чем не хотел отставать.

Начался трудный процесс составления такого плана. Наша линия была выражена четко и недвусмысленно: «Идти так далеко, как к этому готова румынская сторона». Мы воспроизвели и старые, ранее не реализованные предложения, выдвинули и новые идеи. А румынская сторона занимала прежнюю уклончивую позицию, делала акцент на общие положения и уходила от конкретных вопросов.

Так румыны и на этот раз не дали согласия на наше предложение об открытии на взаимной основе в Москве и Бухаресте информационно- культурных центров или хотя бы библиотек, подобных тем, которые имеют в Бухаресте западные державы. Не отреагировали они и на наше предложение о проведении совещания-семинара по вопросам развития связей по линии местных органов.

Но некоторые подвижки все же удалось сделать: договорились, например, о создании двусторонней комиссии по общественным наукам по типу советско-польской комиссии историков, но с более широким спектром проблем. Для румын это было довольно лестно и, как считали, вписывалось в настойчивые предложения Чаушеску о коллективном обсуждении актуальных проблем современности, в которых, по его мнению, наблюдались отклонения от марксизма-ленинизма. Для нас это представляло интерес с точки зрения контактов с румынскими учеными.

Проект плана идеологического сотрудничества в конце концов был согласован, и в соответствии с приглашением румынской стороны я как секретарь по идеологии и председатель идеологической комиссии ЦК КПСС совершил 30-31 января 1989 г. поездку в Бухарест для его подписания.

По прибытии в румынскую столицу состоялись переговоры с румынским коллегой Олтяну, секретарем по идеологии, членом Политисполкома ЦК РКП. Информация об этом человеке была не вполне ясная, противоречивая, но все же скорее позитивная. Раньше он занимал такой ключевой пост в румынском руководстве как первый секретарь Бухарестского горкома партии, а до этого был министром обороны.

Я надеялся встретить в его лице серьезного партнера и рассчитывал, что удастся в последний момент продвинуться по пути наполнения нашего плана конкретным содержанием. Но первая же встреча принесла разочарования. Оказалось, что это робкий, несамостоятельный деятель, не имеющий своего лица. И из того, что он говорил, ничего существенного уловить не удалось. Мои попытки выйти на обсуждение проблем, связанных с идеологическим сотрудничеством, к успеху не привели. Стало ясно, что Олтяну в идеологической сфере выполнял чисто марионеточную роль. В конце концов у меня исчез интерес к нему.

Встретился я и со своим прежним коллегой по международным делам Ионом Стояном. Хотя он занимал менее видное место в румынской иерархии, диалог с ним оказался более интересным и острым. В течение всего вечернего застолья между нами шла пикировка в откровенной, но достаточно деликатной форме.

Началось с того, что я попросил его прокомментировать позицию Румынии на переговорах по запрещению химического оружия, для нас совершенно непонятную и по существу обструкционистскую.

Мой партнер развивал тему о том, что, дескать, по ряду вопросов Советский Союз движется чуть ли не вслед за Румынией – в отношении Китая, Ближнего Востока и даже по проблеме разоружения. Не преминул он затронуть и венгерскую тему, по-видимому, желая вызвать меня на критику. Стоян поинтересовался моим мнением о заявлении Пожгаи о том, что в 1956 году в Венгрии была не контрреволюция, а национальное движение. Одним словом, разговор со Стояном был непростой, но с ним можно было вести содержательный и интересный диалог.

По моему пожеланию состоялось посещение румынской Академии общественных наук им. Штефана Георгиу, где я бывал и раньше в бытность ректором Академии общественных наук.

На встрече были представлены весь руководящий состав академии, ведущие ученые и преподаватели во главе с ректором академии, членом Политисполкома ЦК РКП, известным в Румынии писателем Д. Попеску. С ним я встречался и раньше. В зале я увидел немало других знакомых лиц, в том числе и бывшего посла Румынии в СССР Георге Бадруса, которого я хорошо знал еще со студенческих лет в Ленинградском университете. Он учился на курс ниже меня в одной группе с моей супругой и пользовался среди студентов безупречной репутацией, как человек глубокий и открытый.

В своем приветственном выступлении Попеску говорил о проблемах внутренней и внешней политики Румынии, не выходя за пределы традиционных представлений и оценок, даваемых Чаушеску, но в гораздо лучшей литературной форме.

Произошел такой эпизод. Затронув вопрос об опасности чрезмерной дифференциации доходов людей в связи с переходом к рыночным отношениям, об углублении социальных различий, Попеску сослался на ситуацию в Китае, дав, по сути дела, ей критическую оценку. Увлекшись логикой своих рассуждений, он, видимо, забыл о том, что Румыния всегда ревностно подчеркивала свое неприятие критики в адрес любой социалистической страны и в особенности в отношении Китая.

Тут я не удержался от иронической реплики: «Товарищ Попеску, Вы начинаете критиковать третью страну. С этим мы решительно не согласны и заявляем протест».

Это было встречено взрывом хохота всех присутствующих: даже застегнутые на все пуговицы румыны не могли удержаться от такой реакции. Для разрядки я добавил: «Но мы обещаем не передавать китайцам об этой критике».

В своем выступлении я постарался в достаточно развернутом виде представить взгляды советского руководства на актуальные проблемы сегодняшнего дня, высказаться по узловым вопросам реформирования нашего общества. На память я оставил в академии новый учебник по политической экономике, подготовленный авторским коллективом под моим руководством и только что вышедший из печати.

Главным моментом визита стала моя встреча с Николае Чаушеску 31 января 1989 г. Внешняя сторона приема с ее процедурами, протокольными деталями, призванными подчеркнуть величие и загадочность личности Чаушеску, была мне хорошо знакома. Еще примерно десять лет тому назад мне довелось быть у Чаушеску, когда он принимал участников совещания ректоров учебных и научных учреждений правящих партий социалистических стран. Тогда нас всех завели вначале в один, потом в другой зал, выстраивали то так, то этак, туда-сюда сновали какие-то люди, перешептываясь друг с другом, и, наконец, в зал торжественно вошел сам руководитель. Величественно поздоровался, а затем произнес свою, неторопливую и полную напыщенного достоинства речь.

Вспомнил я спектакль, который Чаушеску устроил во время визита Горбачева, а также повышенный интерес румын к ритуальной стороне визита Чаушеску в Москву.

На этот раз зритель спектакля был в единственном числе, но нагнетания значимости соприкосновения с величием и сейчас было хоть отбавляй.

Что касается содержания беседы, то оно, как мне кажется, довольно точно отражало настроения Чаушеску в этот период, стиль и характер отношений между нашими партиями, хотя и наши представления по ряду вопросов с тех пор претерпели эволюцию. Привожу запись беседы с небольшими сокращениями.

МЕДВЕДЕВ. Передаю вам привет от М.С. Горбачева и других членов советского руководства.

Хочу высказать удовлетворение переговорами по идеологическому сотрудничеству с РКП и подписанием плана идеологического сотрудничества между КПСС и РКП на 1989-1990 годы. В плане подтвержден достигнутый уровень сотрудничества между нашими партиями и сделано определенное продвижение вперед. В частности, мы придаем большое значение созданию двусторонней комиссии по общественным наукам и выражаем надежду, что сотрудничество в этой области получит дополнительный импульс.