Сергей Сергеев-Ценский - Утренний взрыв (Преображение России - 7)
- Ну, кое-что сво-бод-но могли бы прошляпить, как вы выразились! пылко сказала на это Надя, и Калугин ее понял.
- Кое-что прошляпить - это совсем другая материя!.. Да это и никто не назовет "прошляпить", - разве только махровые черносотенцы, которых сколько же по сравнению с людьми здравого рассудка? Горсть!
- Пусть даже и не горсть, а целый миллион! - поправила Надя.
- Даже, скажем, пять миллионов, - поправил жену Алексей Фомич.
- Пусть десять даже! - поправила художника Нюра.
- Хорошо, пусть миллион, пусть пять миллионов, пусть десять, - со всеми тремя согласился Калугин, - все-таки это незаметное меньшинство.
- Гм... Меньшинство, вы говорите? - оживился вдруг Сыромолотов. - А если это меньшинство будет состоять из таких, как злоумышленник, погубивший и дредноут, и несколько сот человек? Ведь у этого меньшинства будут в распоряжении и умы, и таланты, и даже, пожалуй... пожалуй, как бы сказать, пожалуй, даже помощь со стороны тех, с кем мы сейчас воюем, а?
- О чем вы это, Алексей Фомич? - встревоженно обратилась к нему Дарья Семеновна.
- Да тут, Дарья Семеновна, ничего нет страшного, - успокоил ее Алексей Фомич. - Только как говорилось в старину: с одной стороны нельзя не признаться, а с другой нельзя не сознаться.
А Калугин, отвечая ему, заговорил:
- Пришлось мне как-то слышать на эту тему: "Нас все равно, как мурашей, - куда же с нами справиться? Поди-ка передави всех мурашей в лесу! С ума сойдешь, не передавишь!" - говорил это один матрос другим, а я шел мимо и слышал. Вот что такое огромное большинство, Алексей Фомич! Дредноут "Мария" - он ведь был народное достояние, а не чье-либо личное, и экипаж на нем был кто же как не народ? А в меньшинство кто же попадет? Какая-нибудь дюжина... пусть даже две... пусть три всяких кранихов. Вам приходилось, конечно, как художнику, видеть муравьиные кучи в лесу, а мне тем более они знакомы, поскольку я - лесничий. Вот у меня и вертится все в мозгу. Нас, как мурашей: всех не передавишь. На то, что передавить могут многих, оказалось, вполне готовы, и это не пугает - война как война! Необходимые издержки.
- Так же, как и при взрыве "Марии", - вставил Алексей Фомич, - много погибло, но... гораздо больше все-таки осталось.
- И кто остался, те стали гораздо умнее, - поддержала мужа Надя.
- Да уж смерти посмотреть в глаза, - поумнеть можно, - согласился Калугин. - И мне представляется весь наш фронт от Черного моря до Белого моря. По полукружью сколько людей там поумнело! Ведь это не десятки, не сотни тысяч, а все те же миллионы. Войны тем и любопытны для постороннего наблюдателя, конечно, что благодаря им люди быстрее все-таки движутся вперед...
- К новым войнам? - досказал по-своему Сыромолотов.
- Если хотите, - да, к новым войнам, пока...
- Что "пока"? - очень живо спросила Надя.
- Пока не упрутся в стенку, за которой войн уже предвидеться не будет.
- Я вас понимаю, Михаил Петрович, - улыбнулся, глядя в это время в возмущенные глаза Нади, Алексей Фомич. - Упрутся в стенку потому, что увидят: черт возьми, какой же убыточный путь прогресса эта самая война! Где-то я читал о двух шотландских кошках, которые дрались между собой до того, представьте, яростно, что от них остались всего-навсего одни хвосты! Так вот чтобы такого грустного пейзажа не получилось на полотне Земли, начнут грядущие поколения думать: а нельзя ли как-нибудь обойтись друг с другом поделикатней, чтобы не вспоминали историки с сокрушением сердечным: "Эх, был когда-то девятнадцатый век! До чего же необыкновенно золотой был этот покойничек!"
И так горячо вырвалось это у Сыромолотова, что все, включая и Дарью Семеновну, улыбнулись.
1951-1956
ПРИМЕЧАНИЯ
Утренний взрыв. Роман впервые напечатан в альманахе "Крым" № 7 за 1951 год. Отдельным изданием вышел в Крымиздате (Симферополь, 1952). Включен в девятый том собрания сочинений изд. "Художественная литература", 1956.
Готовя роман для отдельного издания эпопеи "Преображение России", С.Н.Сергеев-Ценский в 1956 году дописал конец пятнадцатой главы, начиная со слов: "Что же, это ведь хорошо, - сказала Надя", а также главы шестнадцатую - двадцать третью.
Датируется на основании отчета С.Н.Сергеева-Ценского от 25.XI.1956 г., а также его "Автобиографии", помеченной: "Москва, 31 августа 1958 г." и опубликованной в четвертом томе эпопеи "Преображение России" (Крымиздат, Симферополь, 1959).
В "Автобиографии" С.Н.Сергеев-Ценский писал:
"В послевоенные годы, живя в Крыму, я включил еще в эпопею "Преображение России" роман "Утренний взрыв" и роман "Преображение человека", состоящий из двух частей: "Наклонная Елена" (была написана в 1913 году) и "Суд" (это написано в 1954 году), а также повесть "Пристав Дерябин", для чего старый свой рассказ 1910 года увеличил вдвое, что было сделано в 1956 году".
Стр. 25. Сули пала, Къяфа пала... - В романе полностью приводится стихотворение А.Н.Майкова (1821-1897) "Деспо".
Стр. 110. "Господа Обмановы" - фельетон о царской семье, принадлежащий писателю А.В.Амфитеатрову (1862-1938); напечатан в 1902 г. в газете "Россия".
Стр. 170. Дружина пирует у брега... - неточная цитата из "Песни о вещем Олеге" A.C.Пушкина.
Стр. 180. Удрученный ношей крестной... - последняя строфа из стихотворения Ф.И.Тютчева (1803-1873) "Эти бедные селенья...".
H.M.Любимов
