Петер Фрейхен - Зверобои залива Мелвилла
Владельцы "Санта Женевьевы" круто обошлись с Жоао. Они не обвиняли его в том, что он не выполнил предписаний, поскольку ни один капитан их не выполняет. Они знали, что, к сожалению, им не получить страховки за судно, так как оно затонуло из-за небрежности капитана: невозможно было скрыть, что он начал перегружать соль на другие суда далеко от "гавани или закрытого фиорда". Однако они должны были оградить свои собственные интересы и интересы акционеров, и вынудили Жоао согласиться на выплату 50 процентов от всего, что он будет получать - пока не покроет убытки. Все, что он сам вложил в корабль, - пропало, а теперь еще долгие годы ему придется отдавать половину своих заработков! Он прекрасно понимал, что выплатит свой долг только к старости.
Рафаэла улыбалась ему сквозь слезы. Их надежды рухнули, но почему они снова не могут мечтать? Ее мать возилась в соли всю свою жизнь и то же делала ее бабушка. Рафаэла охотно взялась за работу и опять стала строить планы на будущее. Она молилась Мадонне, она заклинала святую богородицу свершить новое чудо. "Не за себя молю, - говорила она, - а за человека, которого я так горячо люблю. О дорогая Святая Мадонна, сделай так, чтобы его мечты опять сбылись".
* * *
Всю зиму Рафаэла произносила одну и ту же молитву. Жоао работал не покладая рук. Он был хорошим мужем, его любовь не остыла, но сам он изменился. Его лицо стало мрачным и улыбался он редко. Те две женщины, сыновья которых утонули при гибели "Санта Женевьевы", избегали его; они ничего не хотели иметь общего с Жоао. Их печаль и немой укор лежали тяжелым бременем на его плечах, так как он встречался с женщинами почти ежедневно. Жоао был рад, когда настала весна и он смог вернуться на отмели. На этот раз он плыл на моторном судне, но уже простым рыбаком, как и другие.
Жоао работал усерднее прежнего и, казалось, что рыбачье счастье не изменило ему, несмотря ни на что. Его улов был в два раза больше улова других рыбаков, и поскольку Жоао находился на борту, им удалось быстрее обычного заполнить трюмы рыбой. Моторные суда не должны были отправляться в Португалию, как только заканчивали ловлю. Они доплывали до порта Сент-Джонс в Ньюфаундленде и там разгружались. Затем принимали новый груз соли и провианта - конечно, в гавани, а не в открытом море - и вскоре опять выходили на лов.
На этот раз они не пошли на отмели, а направились севернее, к проливу Девиса. Рыбаки выходили на рассвете, к обеду возвращались с полным уловом и снова уходили в море. В отдельные дни Жоао привозил три лодки, доверху наполненные рыбой. Капитан был счастлив, и он роздал по двойной порции вина, когда трюм его судна заполнился рыбой, причем гораздо раньше, чем на других судах. Рафаэла гордилась своим мужем. Он наловил рыбы так много, что даже после уплаты половины всего заработка у него осталось столько, сколько другие заработали за все лето. Если он сможет так продолжать, то они скоро опять станут на ноги. Рафаэла пошла в церковь и поблагодарила богоматерь за то, что она вняла ее мольбам. Но как долго Жоао сможет работать в два раза больше других мужчин?
В течение зимы уверенность Рафаэлы росла, и она чувствовала, что произойдут изменения к лучшему. Судовладельцы не забудут ее мужа, они поймут, что Жоао намного лучше других рыбаков. Ведь в их собственных интересах предоставить ему новое судно. Капитан Алоа уже стар и слаб. Его мучила подагра, и он поговаривал о том, что пора списаться на берег. Может быть, Жоао поставят на его место!
- Святая дева Мария, дай моему мужу возможность показать, на что он способен, - молилась она. - Покажи, что ты на его стороне и что счастье продолжает сопутствовать ему. Соверши чудо для моего мужа. Святая богородица, внемли моей молитве!
Но Мадонна оставалась глухой к ее мольбе. Жоао находился в задних рядах в церкви вместе с другими простыми рыбаками, ожидая благословения. Рафаэла поднималась на борт его судна вместе с другими женами рыбаков. Когда-то она гордо восседала в каюте капитана. Теперь на судне был другой капитан, и это он командовал: "Спустить женщин и детей на берег". Рафаэле пришлось сойти вместе со всеми.
Они отправились на большие отмели. Этот год не был таким удачным, как прошлый, но жаловаться все же не приходилось. Жоао был исключением. Он всегда ловил больше других. Создавалось впечатление, что треска ожидает только его. Удача его не покидала, когда он рыбачил. Это только говорит о том, утверждали некоторые, что Жоао родился, чтобы быть простым рыбаком; ему не следовало браться за другое дело. Как только он перестал рыбачить, счастье отвернулось от него. И не потому, что он возгордился, но все же...
* * *
Было уже позднее лето, когда они отправились дальше на север и вошли в пролив Девиса. Трюмы были заполнены только наполовину, и все надеялись, что треска находится у берегов Гренландии.
Пробыли они здесь недолго. Вскоре их застиг туман - злейший враг рыбаков. День за днем все возвращались, промокшие от холодной влаги. Рыбаки не могли отходить далеко, чтобы не заблудиться. И весь день и всю ночь сквозь тяжелые клубы тумана доносились меланхоличные призывы рыбаков, трубивших в рожки, привезенные из дому, а судно отвечало гудками сирены. Сквозь туман плыли португальцы, покинувшие свою теплую солнечную родину, чтобы отправиться сюда, на холодный север, и ловить треску, которую по велению церкви они едят каждую пятницу и во время поста. Блуждая в тумане в поисках своего судна, многие из них думали, что добрые христиане и не подозревают, какого труда и мучений, даже человеческих жертв, стоит добыча рыбы, чтобы выполнить веление церкви и, таким образом, заслужить царствие небесное.
Но, наконец, солнце прорвалось сквозь туман, и рыбаки опять могли приняться за настоящую работу. Впервые за целую неделю Жоао удалось еще до обеда наполнить свою лодку до краев и выйти на лов во второй раз. Какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что надо отгрести подальше от судна. Вдали, на расстоянии мили или двух, он видел айсберг и знал, что самая крупная треска, как правило, находится вблизи этих плавучих гор.
Жоао отплыл далеко от других рыбаков и даже не думал о них. Он все время размышлял о своем будущем, о своей бедной Рафаэле, которой обещал счастливую жизнь без нужды и даже без тяжелой работы, преждевременно состарившей ее мать и сестер. Он знал, что Рафаэла опять трудилась изо всех сил в едкой соли и это отражалось на ее коже и губило ее красоту. Какова цена его обещаниям?
Жоао долго греб перед тем, как взглянуть вперед. На этот раз он заметил нечто такое, чего он не видел раньше - что-то белело на горизонте за айсбергом. Он знал, что это означает: возвращается туман. По приказу он должен вернуться на судно, как только начнется туман. Но Жоао не хотелось возвращаться, не наполнив лодки. Он продолжал грести, уверенный в том, что найдет дорогу обратно. У него ведь был компас, и, значит, ничего не случится.
Еще до того как он достиг айсберга, все заволокло туманом - густым, мокрым и непроницаемым. Слабый ветер прекратился, и все затихло. Жоао задумался, поскольку он знал, что туман не улетучится, пока не поднимется ветер, а это могло случиться не скоро. До него доносился слабый звук рожков других португальцев, дававших таким образом знать о себе. И все же он не испугался, так как знал, что его подберут - если и не свое судно, так другое; их было много в проливе Девиса.
Теперь не оставалось ничего другого, как ждать. Он бросил свой буек на воду и принялся ловить треску. Жоао глубоко задумался, но продолжал вытаскивать одну рыбину за другой. И впервые за всю свою жизнь ощутил горечь бытия. Он думал о том, что каждая вторая рыба, которую он вытаскивает, принадлежит судовладельцам. Они сидят дома, не зная тревог и труда, а получают половину его заработка. Ему приходится трудиться в поте лица своего, подвергаться риску, и все же у него нет никакой возможности когда-либо выплатить свой долг. Он знал, что находится вблизи того места, где потонула "Санта Женевьева"; возможно, она лежит теперь под ним. Жоао подумал, был ли у него тогда какой-нибудь выход. Если бы он настаивал на выполнении предписаний и зашел в фиорд перед тем, как начать разгрузку, было бы потеряно много дней для рыболовства; владельцы ругали бы его и сделали бы вычет из его заработка.
Нет, это не была его оплошность. Несчастье случилось из-за айсберга. И все же он находился в руках судовладельцев. В случае отказа они подали бы на него в суд. Ему внушали, что четыре человека погибли по его вине. Если Жоао не подпишет обязательства, то полиция займется этим делом и его обвинят в непредумышленном убийстве. Он подписал все документы, не читая их, и оказался в пожизненном долгу; но ведь еще хуже то, что две матери потеряли сыновей, которые должны были зарабатывать на пропитание. Жоао молился Святой Мадонне за спасение душ четырех погибших.
Подняв голову, он не поверил своим глазам... Он задрожал от испуга и начал читать "Отче наш"; в тумане перед ним вырисовывался контур судна. Жоао встряхнул головой, опустил обе руки в воду и брызнул себе в глаза. Ничто не помогало. Перед ним было судно, три мачты выделялись в тумане... "Санта Женевьева"!
