Олег Ивик - История свадеб
В 2006 году в брак вступила первая в мире пара геев, которая оформила суррогатное отцовство. Барри Дрюитт и Тони Барлоу сыграли свою свадьбу с размахом и с фантазией. Они приехали на брачную церемонию в карете, сделанной в форме тыквы и запряженной шестеркой лошадей. Напоминание о Золушке было вполне уместно: свадьбу сыграли с королевским размахом, истратив на нее более полутора миллиона долларов.
Впрочем, полтора миллиона не деньги. Есть короли, которые позволяют своим детям куда большую роскошь. Дочь металлургического короля Великобритании Ваниши Миттал и банкир Амит Бхатиа для своего бракосочетания арендовали Версальский дворец под Парижем. Здесь, в резиденции французских королей, была сыграна поистине королевская свадьба. На нее было истрачено 60 миллионов долларов, и она считается самой дорогой свадьбой в истории.
Во сколько обходятся свадьбы «настоящих» королей, очень часто остается тайной. Но известно, что на свадьбе королевы Елизаветы и принца Филиппа в 1947 году было съедено девять тортов по 180 килограммов каждый.
* * *Однако не всегда королевские и царские свадьбы проходят в благостном поедании тортов. Случается, что они завязаны на большую политику, и тогда участникам бывает не до пиров. Мировая история знает самые экзотические свадьбы, сыгранные по политическим соображениям, в том числе трагические и кровавые.
Римский император Антонин, вошедший в историю под именем Каракалла, по словам историка Геродиана, «захотел получить прозвание Парфянского и поразить римлян известиями о покорении варваров Востока». Поскольку Парфянская держава, будучи варварской, имела тем не менее прекрасное войско, Антонин направил царю Артабану не послов с объявлением войны, а сватов с предложением породниться. Артабан долго отнекивался, утверждая, что его дочь говорит с римлянином на разных языках и не сможет усвоить его обычаи. Но Антонин настаивал и не скупился на подарки. В конце концов свадьба была назначена. Император в сопровождении войска отправился «за невестой».
Повсюду для него совершали жертвоприношения, украшали венками алтари, подносили благовония и курения, и Антонин делал вид, что варвары этим очень угодили ему. Когда, продвигаясь вперед, он прошел уже большую часть пути и приближался к резиденции Артабана, царь, не дожидаясь его, вышел в поле на подступах к городу, чтобы там встретить жениха дочери и своего зятя. Варваров было много, все они были в венках из цветов, растущих в тех землях, и в одежде, расшитой золотом и пестро разукрашенной; они ликовали, в лад подпрыгивая под звуки флейты и сиринги, под удары тимпанов, – они ведь любят этот своеобразный танец, особенно когда порядочно напьются. Собравшись все вместе и сойдя с коней, они отложили в сторону колчаны и луки и занялись возлияниями и кубками. Так вот, собралось великое множество варваров, и все они стояли в беспорядке, как попало, не ожидая ничего дурного и думая лишь о том, как бы получше разглядеть жениха.
Однако «жених» меньше всего был настроен на брачные утехи. В разгар торжества он подал сигнал к нападению. Гости были перебиты или превратились в пленников, а свадебные дары стали боевыми трофеями. Потом император «отправился назад, сжигая города и деревни, разрешая воинам грабить все, что только кто сможет, и брать то, что ему хочется иметь».
* * *Максимилиан I, император Священной Римской империи, интересен не только тем, что объединил под своей властью пол-Европы, но и тем, что неоднократно участвовал в самых оригинальных, с точки зрения современного человека брачно-политических авантюрах. Впрочем, первый брак Максимилиана был по нормам XV века вполне обычным. Отец юноши, император Фридрих III, просватал за своего наследника Марию Бургундскую, дочь герцога Карла Смелого.
Первую свадьбу играли в Брюгге. Получив церковное благословение, Мария на глазах у многочисленных придворных взошла на брачное ложе. Взошла она туда, как и положено, не одна. Но жених в это время пребывал далеко, и на ложе вместо него улегся его официальный представитель герцог Баварский. Впрочем, единственной частью мужского тела, которую молодая жена увидела в эту «брачную ночь», было колено: по традиции герцог обнажил его еще раньше, когда в серебряных доспехах явился в церковь, чтобы скрепить союз с новобрачной. «Молодые» провели ночь, положив между собою обнаженный меч.
Очаровательная невеста и пышная церемония произвели впечатление на подданных Марии (она после смерти отца была единоличной правительницей Бургундии), и жители Гента потребовали сыграть свадьбу еще раз, у них. Мария не возражала и вслед за «премьерой» в Брюгге повторила свадьбу в Генте. После чего, уже в качестве жены, стала ожидать своего суженого, которого до сих пор видела только на портретах.
Ждать пришлось четыре месяца. И вот наконец свадебный кортеж Максимилиана – около тысячи рыцарей, придворных и священников – подошел к воротам Гента. Пятьдесят гвардейцев в белоснежных одеждах торжественно препроводили жениха в крепость. После подписания необходимых документов был устроен пышный пир, во время которого принц преподнес невесте великолепные бриллианты. Ее ответный дар был скромен, но весьма пикантен, в духе куртуазных нравов того времени. Мария предложила Максимилиану самому найти цветок, который она для него спрятала. Неопытный восемнадцатилетний юноша растерялся. Помог ему, как ни удивительно, архиепископ Трирский, который, хотя и был лицом духовным, оказался более сведущ в любовных играх. По его подсказке жених расстегнул корсаж невесты и нашел на ее груди гвоздику – символ супружеской любви.
На следующий день, уже после первой ночи, проведенной вместе, молодые вновь отправились в церковь. Точнее, «вновь» отправилась Мария, для которой это венчание было уже третьим по счету. На невесте было платье, полностью покрытое золотом, и горностаевая мантия. В волосах сверкала бургундская корона. Жених, как и положено рыцарю, был облачен в доспехи. После венчания Максимилиан надел на палец невесты кольцо и произнес: «Этим кольцом я даю тебе обет верности». Ответ невесты носил политический характер: «Я обещаю тебе верность и любовь. Обещаю также соблюсти все договоренности между нашими родителями в отношении моих стран и провинций».
Затем Максимилиан вручил невесте тринадцать золотых монет в знак того, что он теперь будет обеспечивать ее. Мария была значительно богаче своего суженого, и даже деньги на свадебные расходы жениху послала мачеха Марии, Маргарита Йоркская, – она очень любила падчерицу, а без этих денег брак оказывался под угрозой. Но символ есть символ, и Мария приняла от своего супруга деньги, присланные собственной мачехой. Потом молодые преломили хлеб, выпили из одного кубка и скрепили свой брак поцелуем.
Несмотря на то что юную пару поженили, не спрашивая их согласия (отец Марии умер уже после сговора), брак оказался счастливым. Но к сожалению, недолгим: Мария умерла в возрасте двадцати пяти лет, оставив двадцатитрехлетнего Максимилиана вдовцом.
Будущий император восемь лет воздерживался от повторного брака. Но настал момент, когда он решил жениться снова. Свою невесту, двенадцатилетнюю Анну, дочь герцога Бретани Франциска II, он, как водится, никогда не видел. Присутствовать на собственной свадьбе король по традиции тоже не стал. Один из придворных так описывает эту свадьбу:
Король Максимилиан послал подданных, одного по имени Херболо фон Польхайм, в Бретань для встречи королевской невесты, его встретили с почестями в городе Ренне, и там же фон Польхайм спал с королевской невестой, как это следует по княжескому обычаю, когда их посланники спят с княжескими невестами в латах, обнажив правую руку и правую ногу, а между ними положили обнаженный меч. Так делали древние князья, и обычай еще сохранился. Когда все это исполнили, с большим усердием совершили крестный ход со службой для освящения брака.
Так Анна, совсем недавно унаследовавшая бретонскую корону после смерти своего отца, и Максимилиан, не видя друг друга, стали мужем и женой.
Дочь Максимилиана, Маргарита, трехлетней девочкой отправленная во Францию и обвенчанная с юным дофином Карлом, жила в это время при дворе своего «мужа», уже ставшего королем. Но Карл мечтал присоединить Бретань к Франции. Узнав, что его тесть Максимилиан хотя и «женился» на Анне, но пребывает вдали от нее, Карл, позабыв о своей юной «жене», повел войско на Бретань, штурмом взял Ренн, где находилась его новоявленная «теща», и силой потащил ее к алтарю. Вовлеченный в политические игры папа Иннокентий VIII после некоторых сомнений благословил этот брак. Так Анна получила второго мужа, не успев толком вступить в брак с первым.
Возмущенный Максимилиан, лишившийся сразу и жены и зятя, разбил французов в битве у Салина, но жену обратно не потребовал, удовлетворившись тем, что ему вернули Бургундское графство и «разведенную» дочь…
