Мурад Аджи - Полынный мой путь (сборник)
Действительно, трудно читать абракадабру, именуемую российской историей, где ложь, невежество и лесть – все смешалось. Общество медленно гниет «оттого, что поверило словам, лишенным смысла», писал де Кюстин о России. Как в воду смотрел этот француз…
И Карл Маркс тоже был умный человек, сумел-таки найти то, что искал, – гниющее общество.
В XX веке Россия стала страной, «которую покидают с великой радостью и в которую возвращаются с великой грустью». Плохой страной для своего народа стала она.
О славяно-русах, из которых при невыясненных обстоятельствах получилась часть нынешних русских, я уже говорил. Но точно такой бред написан и о степняках, степной России, где проживали не менее мифические «татаро-монголы». Оказывается, из них появилась другая часть русских. Точнее – вся Россия, лежащая к югу от Москвы-реки!
Настоящий абсурд. Но так написано… так нас учили.
Откуда же взялись эти «татаро-монголы»? Кто тот, в недобрый час придумавший их?
Эту нелепость составил в 1823 году учитель гимназии П. А. Наумов. Так рассуждал он о событиях XIII века: «Все историки между собой согласны, что сии свирепые завоеватели были не татары, а монголы», они «по мере приближения их к пределам нашего отечества и к странам западной Азии были усилены местными татарами, то есть народами турецкого племени». И если два народа объединились, то их надо называть «татаро-монголами». Железная логика!
Его «логику» принял ученый Петербург, она вошла в научный оборот. «Иго» устраивало своей страшащей неопределенностью. А главное – позволяло скрыть слово «кипчак», запутать его в названиях и именах.
Тогда еще все прекрасно помнили, что народа «татары» в XIII веке не было. «Ни один из нынешних народов татарских не именует себя татарами», – отмечал в XIX веке и сам Карамзин, великий историк России. Помнили слово «кипчак», его и сейчас не забыли.
Кто же такие татары?
Слово «татары» на Русь пришло от кипчаков, а к ним – от китайцев. Так издавна называли племена Центральной Азии, обитавшие на границе Китая. Слову «татары» придавался собирательный смысл, как «гуннам» или «варварам». Татары подразделялись на белых, черных и диких, иначе говоря, никто и никогда не видел в них этнической общности. Это была кличка.
После покорения Китая Чингисханом слово «татары» у тюрков обрело иной смысл, опять же собирательный. Его приравнивали к слову «монголы». И опять не о народе шла речь.
Чингисхан не был бы великим, не произнеси он гениальные слова: «Люди разной веры будут жить в мире. Мы вновь станем братьями». Ни у одного правителя не родилась эта светлая мысль, везде вера разделяла людей, ссорила их.
Тогда с уст великого правителя и слетело слово «монгол».
Слово это, как установили нынешние монголы, появилось чуть раньше Чингисхана. Им называли иные роды восточных тюрков – теле. Почему? К сожалению, подробности здесь не ясны. Не исключено, что, назвав своих подданных «монголами», Чингисхан хотел тем самым отделить их от западных тюрков. От тех, с которыми он враждовал. По-моему, это больше похоже на правду.
В 1206 году он так и сказал: «Народ, который связал себя со мной против всех; народ, который вооружил мою мощную мысль своей великой силой… Этот народ, чистый, как горный кристалл, я хочу, чтобы назывался «кеке-монгол»». (То есть «небесное счастье».)
Вот откуда слово «монгол». Вот кто так назвал свой народ – Чингисхан. Имелись в виду вовсе не те люди, что сегодня называются монголами.
В воображении русских разницы между татарами и монголами не было. Для них и те и те – люди Востока. Русские называли всех пришельцев с Востока «татарами». Это неприязненное прозвище, что-то вроде «черномазый».
Судьба настоящих «татар» трагична: сначала их потеснил отец Чингисхана, Есугей-багатур; за это татары отравили его, но сын достойно отомстил. В «Тайной истории монголов» записаны слова Чингисхана: «Мы сокрушили ненавистных врагов – татар, этих убийц дедов и отцов наших, когда мы в справедливое возмездие за их злодеяния поголовно истребили татарский народ». Лишь единицы спаслись от страшной мести Чингисхана.
Так что, видимо, нет оснований говорить о каком-то союзе монголов и татар, как это сделали российские историки, по крайней мере некорректно настаивать на этом. Не было союза! Даже теоретически. И тем не менее…
«Ошибка» была на руку, она помогала скрыть происхождение «русских» дворян. Поэтому ее и приняли.
С Петра слово «татары» находит в России унизительный смысл. Им обзывают всех «нерусских» кипчаков. Прежде кипчаков называли «половцами», иногда – «куманами», и никто не делил их на «народы» и «народики»… Теперь начали. Заслуга Владимира Густавовича Тизенгаузена в том и состояла, что он рискнул прояснить известное всему миру недоразумение.
Осторожно, без комментариев предложил факты. Голые факты, а они, как выяснилось, рассказывают куда больше, чем иные пухлые «научные» тома.
Летописные тексты у Тизенгаузена следуют один за другим, дополняя друг друга, – этим и отличается книга. Возможно, автор не случайно придал ей монотонность, которая утомляет. Обывателю книгу не одолеть… А не так ли он запутывал цензуру?
Если же преодолеть это неприятное препятствие, то книга открывает удивительный мир степной страны, гостеприимство ее народа, подмеченное иностранцами. Нет, воистину ничто не проходит бесследно, а культура великого народа тем более. Это и показано в книге.
Тизенгаузен привел отрывки из старинных рукописей, которые чудом сохранились, и – ожили давно минувшие дни! Зашумела Степь, заволновалась, наполнилась запахом полыни. Даже песни послышались в ней, особенно после прочтения Ибн-Баттуты.
Собранные рукописи уникальны, в их многоголосии сила книги.
Например, летопись Шафи хранится в Парижской национальной библиотеке, она в единственном экземпляре… У каждого автора свой стиль, свои приемы в работе, Тизенгаузен предпочел документ. Его книгу надо читать – читать и думать. Иные страницы интересны тем, что написаны путешественниками, они без фантазий. У путешественника мир каждый день новый, а впереди дорога. Только успевай записывай.
Первый том «Сборника материалов…» сохранился таким, каким издал его автор. Здесь собрано все, что «извлечено из сочинений арабских». Многие страницы испещрены изящной арабской вязью, рядом – подстрочный перевод. Достоверность не вызывает сомнений: работа выполнена с академической педантичностью, сверить с оригиналом можно любое слово.
«Во второй том сборника, – как следует из предисловия, – войдут извлечения из сочинений персидских, татарских и турецких писателей». Однако что оставили там цензоры, остается гадать. Том наполовину тоньше!..
Начинает Тизенгаузен с летописи Ибн-ал-Асира, человека знающего; он расспрашивал очевидцев, сам ездил по местам событий, прежде чем приступил к рассказу «о вторжении татар в страны мусульманские».
«Несколько лет я противился сообщению этого события, – с истинно восточным тактом начинает он безрадостный рассказ, – считая его ужасным и чувствуя отвращение к изложению его, я приступал к нему и опять отступал. Кому же легко поведать миру о гибели мусульман да кому приятно вспоминать об этом?» И следуют описания нашествия в Среднюю Азию… Бедствие «шло, как туча, которую гонит ветер».
Но не от Чингисхана исходил тот ветер.
Султан Мухаммад, царствовавший на пространстве от Персидского залива до границ Индии и Дешт-и-Кипчака, слишком недостойно повел себя. Он не понял, кто перед ним. Этот султан был батраком, укравшим одежду хозяина. Чингисхан не хотел воевать с мусульманами, он искал дружбы и союза. Предлагал торговлю «на шелковой дороге». В 1218 году отправил караван с дорогими товарами. На караван напали слуги султана, купцов убили, товары разграбили. Чингисхан через послов потребовал объяснений… А батрак есть батрак, даже в одежде султана. Он приказал убить послов, заподозрив в них угрозу.
Ответ последовал незамедлительно. Но прежде по древней тюркской традиции Чингисхан поднялся на вершину горы и обратился к Тенгри. Три дня и три ночи ждал он ответа. Три дня и три ночи крошки хлеба и капли воды не было на его губах, лишь ветер студил тело, утоляя жажду.
Когда он спускался с горы, армия уже знала, что делать. Завидев полководца, воины начали громко скандировать: «Тенгри, Тенгри»… Воистину вера очищает сознание. Это действительно так.
Под знамена полководца собралось 700 тысяч всадников. Весь Алтай. Готовились сойтись две великие силы. Таких сражений мир не видел и при Аттиле. Алтай против всего мусульманского Востока. Один на один.
Битва около реки Сырдарья закончилась глубокой ночью. За день самодовольный султан потерял половину войска. И только тогда понял, что перед ним армия, над которой распластал крылья ангел-хранитель. Непобедимая армия!.. «Настал день гнева Господа», – шептали друг другу мусульмане…
