Юрий Воробьевский - Шаг змеи

На западе, куда показала женщина, я увидела свалку. Старые серые барачные строения, вроде свинарников. Одна дверь открыта. Внутри — огромное количество людей. Стоят вплотную друг к другу. Множество лишенных улыбок, усталых, непередаваемо грустных лиц.

И тут я услышала голос. Громкий, необычайно торжественный и монотонный. Он шел как бы с небес, но неба над нами не было — был лишь каменный свод. От этого голоса все дрожало. Люди замерли, подняв головы кверху. Голос назвал имя…

Из барака вышла древняя-древняя старушка. Обычно дух и душа молодые, а она была старой. С надеждой смотрела вверх. Но голос замолчал.

Меж тем одну женщину одевали. Я поняла: для поднятия наверх.

Все во мне всколыхнулось — до боли в сердце. НЕ ВСЕ ПОТЕРЯНО, КОГДА В РОДУ ПОЯВЛЯЕТСЯ МОЛЯЩИЙСЯ! Он может вымолить прощение{78}.

Я упала на колени. Полились слезы. Все плакали. Они ждали вызволения. Ждали в любом поколении. Кто-то прощен. Кого-то вымолили. Спасение есть и здесь…

Потом меня снова повели вниз. Открылась скальная завеса. Обдало огненным жаром. Потом я вспоминала его во время болезни. Оказывается, человеку дано почувствовать подобие адского пекла. И пусть каждый задумается. После болезни мы должны как-то прозревать{79}.

А там, в серой мгле, в каменном котловане, кипела раскаленная лава. В ней варилась «уха». Живая человеческая уха. Огромное количество людей. Головы на мгновение выныривали на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, крикнуть, и тут же скрывались в безжалостном пекле мук.

Я хотела убежать, просить о помощи, но жертвы сами взывали ко мне. Они молили о пощаде. Они обезумели от боли.

«Здесь все: убийцы, колдуны, ведьмы. Все те, кто спокойно не жил на земле. Они не понимали цены своей вечности»{80}.

Передо мной появилось лицо женщины. Обожженное, страдальческое и обреченное.

«Вот смотри: она приколдовывала, и ей служили бесы. Теперь она дает отчет своим похотям…»

Многие сказанные мне слова были непонятны. Ведь я не бывала в церквях — в гарнизонах их не было. Никогда не читала Библии. Но там, в пекле, просить объяснений не хотелось…

По нашим меркам я была доброю: не чуралась бедности, любого труда… Я не хотела быть в пекле… я трусила. Честно говоря, я трусила и потихонечку взывала: «Господи, ведь я уверовала… Только не здесь!»

Оторвавшись от вечных мучений, мы как бы выплывали из страшного сновидения.

Остановились у огромного каменного куполообразного ангара. На нем цифра — «91». Я вошла осторожно. Боялась, как бы меня не забыли там. Кругом — тысячи, может быть, миллионы людей. Все смотрят вверх. Появляется какой-то сигарообразный предмет, открывается нижний люк. Из него выпадает вроде как маленькая собачка. Все подходят и гладят ее. А я чувствую, запах от нее какой-то нехороший. Сероводородом пахнет. Я — скорее из ангара. Кричу: «Люди, уходите». А они не слышат.

Боюсь оглянуться, но чувствую, что ЭТО поднимается, а люди гладят его по спине, как собаку. Оно растет. Все больше, больше. Достигло огромных размеров и как рыкнет! Пасть огромная, клыки. Вся в крови. Толпу парализовало.

Я скорее ушла оттуда со своими спутниками и оказалась на земле. Только тут я впервые осознала, что такое СВЕТ и что такое ТЬМА. Я дышала свежим воздухом. Трава, деревья, цветы ласкали взор. Передо мной — неизвестная возвышенность. Отсюда начиналась странная лестница. У ее подножия — одетые в светлое мужчины и женщины. На всех крестики. Я забеспокоилась: на мне-то нет креста! Но оказалось, мне уже кто-то дал его. Все крестились и начинали подъем. Перекрестилась и я.

Лестница была сделана из какого-то особого материала. Ноги, как магнитом, притягивала. Подниматься трудно. Чувствую, идущая впереди женщина отяжелела и давит на меня. Если бы я отошла в сторону, она бы упала. Я решила поддержать ее. Вдруг чувствую, что у меня как бы расширяется грудь. Эта женщина садится на нее. Весь подъем замирает… Набравшись сил, она продолжила подъем. Меня охватила такая радость, легкость, уверенность! Цель близка! Женщина уже поднялась наверх, скоро поднимусь и я!

Показались стайки голубей, они встречали поднявшихся веселым гуканьем. Тихое, необыкновенное пение раздавалось со всех сторон. Будто хор птиц, детских голосов вел эту мелодию. Она напоминала тридцать третий псалом. Я духом зашлась от переполнявших меня чувств. Так возликовала, что сроду такого не знала, хотя всегда была жизнерадостной. Краем глаза я успела охватить зелень, голубизну огромного купола-неба. Ласковые лучи неведомого светила обласкали мою сущность и наполнили такой любовью, о которой невозможно и мыслить…

И вдруг тяжесть. Сильный толчок. Открыла отяжелевшие глаза… Рядом с кроватью на коленях стоит сбивший меня мужчина. И плачущим голосом говорит: «Только снова не умирайте, я вашу машину починю…»

Я еще не поняла, что «отсутствовала» несколько часов. Не поняла, где нахожусь. Спросила: «И вы здесь?»

Потом на долгие годы она забыла, что произошло. Переехала в Туапсе. После аварии чувствовала себя плохо. Сердце болело, голова. Почки были побиты. Но странное дело: постепенно все словно обновилось. Она стала здоровой, как прежде. Но — совсем другой.

Оставила подруг, шумные компании, где раньше была заводилой. Ее потянуло в церковь… Почему-то, когда проходила одно место в Туапсе — Горку Героев, — ее всегда охватывал трепет.

Она не понимала. Она что-то забыла… Но потом наступило то весеннее утро 1995 года. Это было под Пасху, когда Христос сошел во ад. Ранним утром ее разбудил грохот. Автокатастрофа? Она выглянула в окно. Дорога у дома была пустынной… И вдруг… Это мелькнуло, как в ускоренном кино. Но до мельчайших деталей. До каждой тени. До малейшего звука. Она вспомнила! Вспомнила все, что последовало за той страшной аварией. Все, на чем более десятка лет лежала печать забвения.

Она вспомнила, что была в гостях у смерти.

Она вспомнила свой страшный путь. (Не только путь по тем мытарствам, описания которых мы воспроизводим. Видела и потерявших человеческий облик, вечно жаждущих пьяниц. И раздувающуюся от черной зловонной жидкости клеветницу. И унылые прокуренные бараки.)

А Лестница Жизни! Оказалось, что тогда, в далеком теперь 1982 году, она видела именно туапсинскую Горку Героев. Тут и начиналось восхождение! Раньше здесь стоял храм.

Она рассказывает снова и снова. И каждый раз переживает все заново. В глазах закипают слезы, на лице отражаются тени увиденных мук; она снова радуется, вспоминая свой подъем. Способность ТАК свидетельствовать — дар Божий{81}. И крест{82}.

В плену у сионских глупцов, или Имя ему Смерть

Современный каббалист Михаэль Лайтман обнаруживает в своей книге важную вещь. Проговаривается. Он пишет, что ТАЙНА КАББАЛЫ РАСКРЫВАЕТСЯ ПОЭТАПНО. ПЕРВОНАЧАЛЬНО ОНА ДОСТУПНА ЕДИНИЦАМ — тем, кто вынужден скрываться под плащом. ЗАТЕМ — ГРУППАМ ПОСВЯЩЕННЫХ (тем, кто, став в масонских или им подобных орденах искусственным евреем, может вместить в себя весь этот мрак). И, НАКОНЕЦ, ПЕРЕД ПРИХОДОМ МАШИАХА ТАЙНА СТАНЕТ ДОСТУПНОЙ МИЛЛИОНАМ.

Таков смысл массовой сатанизации народов.

После разгрома Иерусалима прошли века, и во многих изгнанниках уже трудно было узнать выходцев из Палестины. «Этнический сопромат» сделал свое дело: отшлифовал жестоковыйного фарисея в блестящего графа. Врожденная картавость заграссировала как бы даже изысканно…

Он всю жизнь провел изгнанником. Но изгнанником удивительным. Вот он входит в кабинеты сановников, будуары королевских фавориток, за кулису тайных обществ. Что ищет там человек, назвавшийся графом Калиостро?

Входит он и к нам с вами. Дворецким, объявляющим его визит в сознание миллионов людей, стала литература. Так загадочный граф оказался в зыбком, мистическом «режиме воды», существующем на грани реальности и вымысла. Нашим современникам он кажется литературным героем. Но Калиостро жил! И история подвесок французской королевы, в которой он играл главную роль, — отнюдь не главное событие его биографии.

Слава этого еврейского афериста (подлинное имя Джузеппе Бальзамо) распространялась по Европе как психическая эпидемия. Она донеслась до Санкт-Петербурга куда быстрее его кареты. Когда он стал появляться в столичных салонах, там уже знали, чего можно ждать от знаменитого мага. Жадным — трансмутации металлов в золото, старым — эликсира бессмертия, сластолюбивым — пикантных радений. И всем вместе — приобщения к тайне.

…Невысокий, плотного сложения, он ждет в конце зала. У него крупная голова, темные вьющиеся волосы зачесаны назад. Удивительно блестящие черные глаза следят за приближающейся дамой. Она подходит близко и останавливается в нерешительности. Неожиданно он дует ей в лицо и торжественно изрекает: «Вдыхаю в вас этот дух, чтобы зародилась и возросла в вашем сердце истина, которой мы обладаем; вдыхаю в вас этот дух, чтобы укрепить ваши добрые намерения и утвердить вас в вере ваших братьев и сестер. Мы делаем вас достойной дочерью истинного египетского приема и этой достойной ложи».