Прот.Владислав Цыпин - История Русской Православной Церкви 1917 – 1990 гг.
В 1921 году центром русской церковной жизни за рубежом становится Югославия. 21 ноября 1921 года в этой стране, в Сремских Карловцах, по инициативе епископа Севастопольского Вениамина и с согласия Патриарха Сербского Димитрия открылось Общецерковное заграничное собрание, переименованное потом в Русский Всезаграничный Церковный Собор. Собор заседал до 2 декабря. В состав Собора вошли все оказавшиеся за рубежом и сумевшие добраться до Карловцев русские архиереи и члены Поместного Собора 1917–1918 годов, а также делегаты от приходов, от эвакуированной армии, от монашествующих и приглашенные по усмотрению митрополитом Антонием, архиепископом Евлогием, архиепископом Анастасием (Грибановским) - управляющим русскими православными общинами в Константинополе, и епископом Вениамином — управляющим военно–морским духовенством. Среди 163 членов Собора было 11 епископов, из них — 2 сербских; 22 представителя монашествующих и белого духовенства, 67 делегатов были политическими и военными деятелями. Председателем Собор избрал митрополита Антония, его товарищами — архиепископа Кишиневского Анастасия, протоиерея С. Орлова, А. Крупенского, князя Ширинского–Шихматова.
Участие в Соборе руководителей Эмигрантского Военного Монархического Совета Н. Маркова, А. Трепова, которым сочувствовали митрополит Антоний, придавало его деяниям подчеркнуто политический характер. Об атмосфере острой нетерпимости к инакомыслию, которая сложилась на Соборе, говорит то обстоятельство, что Председатель Государственной Думы при Временном Правительстве М. Родзянко, появившийся на Соборе в Карловцах как член Всероссийского Поместного Собора, был с негодованием изгнан с его заседаний. Его обвиняли в развале Российской Империи. Собор составил два послания: "Народы Европы! Народы мира! Пожалейте наш добрый, открытый, благородный по сердцу народ русский, попавший в руки мировых злодеев! Не поддерживайте их, не укрепляйте их против ваших детей и внуков! А лучше помогите честным русским гражданам. Дайте им в руки оружие, дайте им своих добровольцев и помогите изгнать большевизм, этот культ убийства, грабежа из России и всего мира". Легко было предвидеть опасные последствия для Русской Церкви от этого воззвания, тем более что все постановления Собора начинались со слов: "По благословению Святейшего Тихона", хотя на деле ни один из документов карловацкого Собора не был послан на утверждение Патриарху.
Во втором послании Собора, обращенного к чадам Русской Церкви в рассеянии и изгнании сущим, были такие слова: "И ныне пусть неусыпно пламенеет молитва наша — да укажет Господь пути спасения и строительства родной земли; да даст защиту Вере и Церкви и всей земле Русской и да осенит Он сердце народное; да вернет на всероссийский Престол Помазанника, сильного любовью народа, законного православного Царя из Дома Романовых". Против этого места из обращения возражали многие на Соборе. Архиепископ Евлогий призывал к благоразумию: "Поберегите Церковь, Патриарха. Заявление несвоевременно. Из провозглашения ничего не выйдет. А как мы отягчим положение! Патриарху и так уже тяжело!". 34 члена Собора, в том числе архиепископы Евлогий и Анастасий, епископы Вениамин (Федченков), Аполлинарий (Кошевой), Сергий (Королев), Максимилиан, 12 священников, сделали письменное заявление: "Мы, нижеподписавшиеся, заявляем, что данная большинством Отдела "Духовное возрождение России" постановка вопроса о монархии с упоминанием при том и династии носит политический характер и, как таковая, обсуждению Церковного Собрания не подлежит, почему мы в решении этого вопроса и голосовании не считали возможным принять участие". Но Собор не внял голосу оппозиции. Митрополит Антоний, возражая тридцати четырем, сказал: "Вопрос династии — не политический, а чисто церковный, ибо отвергать этот вопрос — значит отвергать существующие, никем не отмененные основные законы, соглашаться с так называемыми "завоеваниями революции", то есть одобрять низвержение Государя с царственной династией, уничтожение русского народа и вместе с тем подвергать народ русский кровопролитию и ужасам бонапартизма и самозванщины. Вопрос этот моральный, нравственный, и следовательно — чисто церковный". Впоследствии митрополит Евлогий писал: "Только злой дух мог продиктовать "Обращение".
Карловацкий Собор образовал Высшее церковное управление за границей под председательством митрополита Антония, которому Собор усвоил звание Заместителя Патриарха. Высшее Церковное Управление состояло из Архиерейского Синода и Церковного Совета. Оно претендовало на возглавление церковной жизни всего русского зарубежья.
Вскоре после окончания карловацкого Собора Патриарх Тихон направил Сербскому Патриарху Димитрию грамоту: "Сердце Наше тем более исполнено чувством радости и благодарности Вашему Блаженству, что Мы живо сознаем все то добро, какое сделано и делается Вами по отношению к русским изгнанникам — епископам, клирикам и мирянам, которые силою обстоятельств, оказавшись за пределами своей Родины, нашли себе радушие и приют в пределах Сербской Патриархии". Многими русскими клириками эти слова были восприняты как косвенное одобрение постановлений карловацкого Собора.
Между тем, 5 мая 1922 года в Москве на соединенном присутствии Священного Синода и Высшего Церковного Совета под председательством Патриарха Тихона было вынесено постановление, которое в виде Указа Патриарха было выслано митрополиту Антонию и возведенному 30 января 1922 года в сан митрополита Евлогию, временному управляющему Западноевропейскими русскими приходами: "1. Я признаю карловацкий Собор заграничного духовенства и мирян не имеющим канонического значения и послание его о восстановлении династии Романовых и обращение к Генуэзской конференции не выражающими официального голоса Русской Церкви. 2. Ввиду того, что заграничное русское церковное управление увлекается в область политических выступлений, а с другой стороны, заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии Высокопреосвященнейшего митрополита Евлогия, Высшее Церковное Управление упразднить. 3. Священному Синоду иметь суждение о церковной ответственности некоторых духовных лиц за границей за их политические от имени Церкви выступления".
Получив этот Указ, митрополит Антоний решил подчиниться ему, но большая часть членов Высшего Церковного Управления склонялась к тому, чтобы не исполнять воли Патриарха. 1 сентября 1922 года в Карловцах состоялось заседание Высшего Церковного Управления, на котором доклад об Указе Патриарха сделал секретарь Высшего Церковного Управления Е. И. Махароблидзе. Он высказал ряд доводов против подчинения Патриаршему Указу. Митрополит Евлогий заявил о недопустимости тона, которым ведется обсуждение Указа Святейшего Патриарха.
На следующий день в Карловцы из Константинополя прибыл архиепископ Анастасий, и 2 сентября 1922 года там состоялся Архиерейский Собор, в котором участвовали митрополиты Антоний и Евлогий, архиепископы Анастасий и Феофан, епископы Черноморский Сергий, Курский Феофан, Челябинский Гавриил, бывший Екатеринославский Гермоген, управляющий приходами в Греции Александровский Михаил, Царицинский Дамиан, Севастопольский Вениамин и Лубенский Серафим — управляющий русскими приходами в Болгарии. Собор постановил выразить сыновнее послушание Патриарху, упразднить Высшее Церковное Управление, созвать Русский Всезаграничный Церковный Собор Русской Православной Церкви, которому и были впоследствии переданы все полномочия Высшего Церковного Управления.
В Синод были избраны митрополиты Антоний и Евлогий, архиепископ Феофан, епископы Гавриил и Гермоген. Епископ Вениамин предлагал, чтобы Синод возглавил митрополит Евлогий. Но вынесено было решение, чтобы председательствовал старейший иерарх — митрополит Антоний.
Таким образом, воля Патриарха была исполнена лишь формально; в действительности карловацкий церковный центр не был упразднен, а сохранил свое существование под новым наименованием. Митрополит Евлогий, расходясь с большинством членов Синода, выводил свои полномочия из Указа Патриарха и не считал себя подчиненным Синоду. В Париже, где он обосновался, образовав там свое Епархиальное управление, архипастырь нашел себе крепкую поддержку в церковно–общественных кругах со стороны таких деятелей, как П. Струве, А. В. Карташев, Н. А. Бердяев, протоиерей Сергий Булгаков, Г. П. Федотов. Митрополита Евлогия поддерживал и митрополит Платон, возглавивший Северо–Американскую епархию; митрополит Антоний, не желая быть камнем преткновения, решил в канун Рождества 1922 года удалиться на Афон и принять схиму. Но Афонский Протат, согласившись вначале на приезд маститого русского архипастыря, потом отказал ему в разрешении поселиться на Афоне.
31 мая 1923 года в Сремских Карловцах состоялся очередной Архиерейский Собор, на котором присутствовало 12 епископов. 16 других заграничных архиереев прислали письменные мнения. Всего за рубежом тогда находилось 32 русских епископа. Собор вынес ряд постановлений. В одном из них говорилось: "Представители епархий, находящихся за пределами России, в их совокупности выражают голос свободной русской заграничной Церкви, но ни отдельное лицо, ни Собор иерархов этих епархий не представляет собой власти, которой принадлежали бы права, коими во всей полноте обладает Всероссийская Церковь в лице ее законной иерархии… Все находящееся за пределами России русские православные епископии… суть неразрывная часть автокефального Московского Патриархата".
