Петербург на границе цивилизаций - Александр Владимирович Тюрин
Этот отрывок из хроники нуждается в пояснении. «Греками» называет Адам Бременский в своем XI веке не византийцев, а русских, исповедующих греческую православную веру, и его «Греция» – это православная Русь эпохи единого государства. Также и в русских летописях шведы и немцы могли называться «римлянами» – по их вере. Хронист упоминает и о роли Юмны-Винеты как торгового хаба, где скапливались товары всех северных народов, включая скандинавские, которые потом (товары, а не народы) и попадали на Русь на славянских кораблях. Жили в Юмне и саксы со скандинавами, как «трудовые мигранты». Из «Саги об йомсвикингах» – составленной около 1200 г. – известны даны, уходившие в набеги из Юмны; учтем географическую близость Дании и земель балтийских славян. Так что и даны могли попасть на Русь, на славянских кораблях. В среде варягов-славян, безусловно, находились искатели приключений из других племен, живших по берегам Балтики до начала немецкой экспансии – и пруссы, и курши, и ливы. Но именно варяги с южнобалтийского славянского берега создали тот путь, по которому – в уже существующее Русское государство – могли направляться торговцы и наемники из Скандинавии со второй половины X в. Которых тоже на Руси воспринимали как варягов.
[5]
Карта распространения балтийско-славянской керамики типов "фельдберг" и "фрезендорф" в VII-IX вв. показывает и ее малую родину на нынешней территории Мекленбурга-Передней Померании, и её обнаружения при археологических раскопках, как на Русской равнине, вплоть до Верхней Волги и Гнездова на Днепре, так и в Скандинавии. Но сколько бы не было найдено славянской керамики в раскопках – то есть, самой что ни на есть бытовой утвари – достаточно одного украшения в виде «молоточка Тора» и место это будет объявлено «скандинавским поселением». Хотя и те самые «молоточки» могли попасть на Русь как товар купцов – балтийских славян.
«В отложениях 770-790-х гг. (Старой Ладоги) найдена уключина – бортовой упор для гребельных весел. У основания рога в планке уключины просверлено отверстие для крепления ремня, соединенного с бортовым веслом. На верхнем суженном конце планки имеется паз шириной 2,5 см, встречающийся на некоторых новгородских уключинах Х-ХIV вв. Ладожская находка полностью совпадает с ними и по основным размерам (длина свыше 40 см, высота от основания планки до верха рога 13 см, толщина 2 см)».[6] Уключина – славянская, как и сотни других деревянных предметов VIII в, найденных в ладожских раскопках. Как и найденные там элементы гребных судов. Даже ультранорманнист Стальсберг признаёт, что ладейные заклепки из Плакуна (Старая Ладога) «ближе к балтийской и славянской, чем скандинавской традиции».[7] Однако норманнистам это по барабану, всё равно будут уперто писать, что Ладога основана шведами.
Немцы отнюдь не быстро захватили Балтийское побережье. Около 400 лет шла отчаянная борьба германцев (немцев и датчан) с балтийскими славянами, а если еще учесть германское завоевание территории пруссов, куршей, жмуди, ливов, эстов – то более 500. То, что началось, как пограничные столкновения между славянами-ваграми и германцами-саксами превратилось в протяженную завоевательную войну мощнейшего раннесредневекового государства, Франкской империя, а затем Восточно-франкского королевства, ставшее Священной Римской (Германской) империей в конце X в.
Цель немецкого государства была однозначна: экспансия на восток, Drang nach Osten, уничтожение славян и захват их земель. Увы, не получили балтийские славяне и помощи от близкого польского государства, которое, по сути, являлось троянским конем немцев в славянском мире. Приняв католичество и идеологию от немцев, польские короли и крупные феодалы лишь способствовали притоку немецких колонизаторов на славянские земли, в том числе и на собственные польские; да еще и зазвали Тевтонский рыцарский орден в Пруссию.
Остановлена была германская экспансия только уже на самом востоке Балтики – в результате войны, проведенной русским князем Александром Невским против Ливонского отделения Тевтонского ордена – когда немцев понадобилось выбивать уже из Копорья, Изборска и Пскова.[8] За это Александр Ярославич стал одним из самых нелюбимых людей у российских западников и либералов. Мол, если б не побил Александр Невский культурных, миролюбивых и благовоспитанных немецких рыцарей, то мы б пили сейчас баварское. На самом деле, пил бы кто-нибудь другой, а мы б исчезли с карты как балтийские славяне, пруссы, курши и ливы.
К сожалению, балтийские славяне были бесписьменным народом, все свидетельства о той войне происходят от их врагов – немцев и датчан. Ситуация типичная – те племена и народы, которых истребила Западная цивилизация, умолкли навеки, зато Запад стрекочет, придумывая новые и новые объяснения своей экспансии. То, что западная германо-романская цивилизация проделала в самой Европе, истребляя славян, пруссов и британских кельтов, продолжилось на других континентах.
Немецкие средневековые хроники полны слезливых записей о нападениях жестоких славян-язычников с моря и суши, об избиении христиан во взятых славянами немецких городах и уводе их жителей в плен. Притом немецкие хронисты все же отмечали не только воинственность и выносливость балтийских славян, но также их честность. Балтийские славяне защищали свой уклад, свою родину, потому что немецкое завоевание означало для них истребление, в лучшем случае плен и продажу в рабство. Работорговля, кстати, была вполне обычным явлением в средневековой Европе; значительная и в VI-VIII вв., в IX-X она переживала настоящий расцвет, что связано и с походами викингов, и с немецкой экспансией. Легче всего при германизации приходилось славянской знати – при крещении у немецких священников и принесении вассальной клятвы она могла сохранить свое господствующее положение, как например мекленбургская династия Никлотингов и померанская Грифичей.
Часть балтийских славян, спасавшихся от немецкой экспансии (ударившей в первой очередь по Вагрии и другим землям ободритов), уходили прекрасно знакомым им морским путем на восток, в земли восточных славян. И, согласно географии, первым восточнославянским регионом, в котором они оказались, был тот, что ныне благозвучно именуется Ленобластью. Отсюда варяжские дружины, состоящие из воинов-торговцев (новоявленные петербуржцы-ленинградцы, так сказать) получат наилучший доступ к рекам русской Равнины. В первую очередь к Волхову, который приведет их туда, где они построят Новгород. Тогда на этих землях появляется ветвистая княжеская династия, именуемая в позднейшей историографии Рюриковичами и дожившая до нашего времени.
Отсюда и запись в «Повести временных лет», что «новгородцы же – те люди от варяжского рода, а
