Игра в прятки. История американского подводного шпионажа - Шерри Зонтаг
Во многом это были лишь предположения. Незначительную информацию о советских ВМС американская разведка получала в основном от ВМС Великобритании, корабли которой тесно сотрудничали с советскими ВМС в годы Второй мировой войны. Переговоры между советскими кораблями и их базами перехватывались также американскими станциями подслушивания в Европе и на Аляске. Все эти шпионские операции против бывшего союзника были настолько засекречены, что курьеры перевозили сообщения о перехваченных советских переговорах в специальных опечатанных портфелях. Любые попытки приблизиться к территории Советского Союза и разузнать побольше должны были держаться в глубокой тайне. Именно необходимость соблюдения осторожности больше, чем что-либо другое, убедила сотрудников военно-морской разведки в том, что использование подводных лодок станет следующим логическим шагом в создании подслушивающей сети, которая будет окружать Советский Союз. Усилия к этому уже прилагались. В 1948 году ВМС США направили две подлодки «Си Дог» (бортовой номер SS-401) и «Блэкфин» (бортовой номер SS-322) в Баренцево море с целью определения возможностей перехвата советских радиокоммуникаций, а так же определения скорости вращения винтов на советских эсминцах и торговых судах. Это были первые шаги в изучении возможности идентифицирования целей, обнаруженных с помощью пассивных гидролокаторов.
Но сотрудники разведки предполагали, что подводные лодки со шнорхелем, подобные «Кочино», могли бы сделать и больше. Например, они могли оставаться незамеченными у советских берегов для наблюдения и радиоперехвата. С их помощью предполагалось узнать, насколько далеко продвинулся Советский Союз в разработке ракетной технологии. Имея шнорхель, подлодка «Кочино» могла приблизиться к побережью настолько, насколько она осмелится. Только ее перископ, антенны и шнорхель могли быть засечены противником. Короче, «Кочино» была идеальной подводной лодкой для выполнения шпионской миссии.
Разумеется, с самого начала «Кочино» была предназначена для выполнения других задач. Она была последней лодкой, вступившей в строй в годы Второй мировой войны, и вышла в море через две недели после того, как была сброшена первая атомная бомба. Подлодки «Кочино» и «Таск» были оснащены шнорхелями и другим усовершенствованным оборудованием и включены в программу ВМС США по модернизации подводных сил с целью увеличения их подводной скорости. Фактически это была программа по созданию подводных охотников за подводными лодками. В этом качестве подводные лодки оказались новичками. Когда за несколько месяцев до похода ученые провели проверку лодок «Кочино» и «Таск», то обнаружили, что и экипажи, и строители так мало знакомы с пассивной системой гидролокаторов, что самые главные ее элементы-гидрофоны не были даже подключены. Поэтому обе лодки были направлены в Лондондерри, чтобы потренироваться совместно с англичанами, которые значительно больше преуспели в освоении этих систем.
Именно в Лондондерри Остин и догнал «Кочино». На борту лодки теперь находился гражданский специалист по гидролокаторам Роберт Фило. Противолодочные учения считались настолько важными, что в них принял личное участие командир соединения кораблей Р. Бенсон, завершивший свой визит на лодке «Таск», которой командовал Р. Вортингтон.
Как и Бенитес, Вортингтон вступил в командование подлодкой накануне этого похода. Оба скептически воспринимали свою роль в шпионаже. Бенитес полагал, что это была менее важная задача, чем обучение личного состава искусству ведения истинно подводной войны. Остин же считал, что ему известно больше. К тому же шпионское оборудование было его призванием. Остину нравилось думать: «Я должен сделать что-то сказочное. Вот я какой!»
Но если все эти рассуждения были второй натурой Остина, то другие так не рассуждали. Его специальное оборудование должны были установить на судоверфи в Портсмуте (Англия), где сами рабочие верфи были сбиты с толку доселе неизвестными приспособлениями. «Ну, что же вы, это просто изоляционные трубки, – вспылил Остин, прикрепляя коаксиальный кабель, который рабочие, казалось, не могли правильно установить. – Это же обычный полудюймовый коаксиальный кабель. Мне кажется, что вы должны уметь разбираться в схемах. Почему вы не можете просто следовать схеме?»
Остину не терпелось приступить к работе. Для него сооружалась небольшая каюта на той же палубе, где и пост управления рулями, по соседству с радиорубкой. Он готов был присоединить коаксиальный кабель к прибору, который сам называл своим черным ящиком. Фактически же этот прибор был окрашен в обычный серый цвет и сконструирован для того, чтобы перехватывать советские телеметрические радиосигналы, которые неизбежно передаются при испытательных пусках ракет. В стоячем положении ящик имел высоту около 45 см и предназначался для записи сигналов на тонкую магнитную ленту. Этот ящик и был самой чувствительной и секретной аппаратурой на борту лодки. Кабель от него предстояло провести сквозь прочный корпус лодки для соединения с новыми «ушами», прикрепленными к легкому корпусу. Эти специальные антенны действительно были похожи на уши. Они состояли из небольших пучков коаксиального кабеля, прикрепленных на небольшом расстоянии по обеим сторонам лодки. С этими пучками кабеля, добавленными к великому множеству обычных антенн, «Кочино» выглядела как иноземное чудовище из заурядного боевика.
К середине августа 1949 года секретное оборудование было установлено, и «Кочино» вышла из Портсмута вместе с «Таск» и двумя стандартными подлодками «Торо» (бортовой номер SS-422) и «Корсар» (бортовой номер SS-435). Они совершали плавание с соблюдением полного радиомолчания, имитируя патрулирование в период войны. Никто на берегу не должен был знать, где они находятся. Покинув Англию, лодки должны были исчезнуть. Через несколько часов после отплытия сальники вокруг кабелей Остина не выдержали напора забортной воды, и в результате этого ему пришлось принять в своей маленькой каюте неприятный холодный душ. Провозившись некоторое время, он подтянул сальники, и течь прекратилась. Но если сальники снова не выдержат, то ему придется обрубить свои кабели,
