Храм муз словесных - Вячеслав Васильевич Коломинов
В августе 1783 г. на имя императрицы поступил «всеподданнейший доклад» от Е. Р. Дашковой, которая, в частности, писала: «Никогда не были столь нужные для других народов обогащение и чистота языка, столь стали они необходимы для нас, несмотря на настоящее богатство, красоту и силу языка российского» [127, № 1, л. 1]. Если судить по мемуарам Дашковой, ее давно беспокоила судьба родного языка, так как в России «.. не было ни установленных правил, ни словарей, вследствие чего… приходилось употреблять иностранные термины и слова, между тем как соответствующие им русские выражения были гораздо сильнее и ярче» [28, с. 197]. Это и побудило Дашкову предложить Екатерине II учредить, как она выразилась, «Русскую Академию» по образцу существовавших в некоторых странах Европы научных учреждений, занимавшихся проблемами языкознания.
Неверно было бы думать, что директор Петербургской Академии наук по собственной инициативе предложила создать подобного рода научное учреждение. В свое время отсутствие филологического центра при Академии крайне беспокоило М. В. Ломоносова. Он неоднократно возвращался к мысли о воссоздании Российского собрания. Много лет спустя его ученики и последователи сумели обосновать новому директору Петербургской Академии наук необходимость создания лексикографического центра в России. Велика заслуга в этом ученика Ломоносова И. И. Лепехина, который, став непременным секретарем Российской Академии, сыграл известную роль в ее делах.
30 сентября 1783 г. был издан указ, учреждающий Российскую Академию, во главе которой была поставлена неутомимая Екатерина Романовна Дашкова.
Приветствуя это назначение, драматург Я. Б. Княжнин писал:
Предстательница здешних Муз,
Свершай тобою путь избранный.
Сей путь тебе принадлежит.
Хоть тяжек он, но полон славы,
Хоть злость невежества претит,
Но Росской честь на нем державы.
Поручая Дашковой руководство Российской Академией, Екатерина II оставляла за ней и управление делами Петербургской Академии наук, сосредоточивая, таким образом, в руках Дашковой работу двух высших научных учреждений России.
24 октября 1783 г. официальный правительственный орган «Санкт-Петербургские ведомости» извещал читателей о важном событии в культурной жизни столицы — открытии Российской Академии. На учредительном заседании, проходившем тремя днями ранее, Е. Р. Дашкова изложила программу, которая предусматривала разработку словаря и грамматики русского языка. Основой предполагаемых работ должны были служить: «Многозначные древности, рассыпанные в пространствах отечества нашего, обильные летописи, дражайшие памятники деяний праотцев наших, каковыми немногие из существующих ныне европейских народов поистине хвалиться могут» [80, вып. 1, с. 50].
На первом же заседании был зачитан устав научного учреждения — «Начертание» Дашковой, состоявшее из 19 статей. Говоря о несовершенстве «Начертания», Дашкова просила членов Академии вносить предложения для разработки окончательного варианта устава. Однако напряженная работа над «Словарем Академии Российской», затем смена главы Академии отодвинули на неопределенный срок проблему разработки первого устава. Основные задачи Академии определялись статьей 3, которая предусматривала: «…сочинить прежде всего российскую грамматику, российский словарь, риторику и правила стихосложения» [127, № 1, л. 5]. Как видим, в уставе несколько шире определялись задачи Академии в сравнении с тем, что говорилось в речи Дашковой на открытии этого научного учреждения.
Дашкова, которой была памятна деятельность Вольного Российского собрания, специально предусмотрела статью, определяющую полную зависимость Российской Академии от верховной власти.
Организационная структура учреждения изложена в статьях 6, 7, 8 устава. В них число членов ограничивалось 60. В штате Академии, помимо президента (председателя), находились переводчик, четыре писаря, два непременных секретаря, в обязанность которых входило «сочинение протоколов…, хранение оных, также хранение рукописных подлинников» [там же].
Устав предусматривал за президентом право решающего голоса при разрешении проблем, возникших в ходе работы.
В соответствии с уставом каждый вновь избранный в Российскую Академию оставался ее членом пожизненно, обладал правом предлагать к избранию в состав научного учреждения своего кандидата.
В выборе непременного секретаря решающее слово было за президентам. Ему, как административному руководителю, устав предоставлял широкие полномочия при выборе помощников. Глава Академии «волен избранного (в непременные секретари. — Авт.) не признавать и предложить к баллотировке другого» [там же, л. 6].
Статья 9 устава предусматривала проведение заседаний не реже одного раза в неделю. Труд академиков не оплачивался. Наиболее активно работающие на годичных заседаниях Академии награждались золотой медалью.
Устав определял годовой бюджет Академии в 6000 р. На деле же он составлял 6250 р.: 1250 р. выделяло правительство плюс 5000 р. — сумма, которая слагалась из поступлений, предусмотренных рядом организационных мероприятий, проведенных Дашковой в Петербургской Академии наук. Одним из них явилось упразднение «Собрания, старающегося о переводе иностранных книг на российский язык», учрежденного при Академии наук в 1768 г. Работа «Собрания» субсидировалась правительством и контролировалась высшими чиновниками Академии. Один из них — С. Г. Домашнев — был склонен к плутовству. В этой связи Дашкова замечала: «.. судя по немногочисленности изданных переводов, они (чиновники Академии. — Авт.) смотрели на них (средства, выделенные для финансирования переводов. — Авт.) как на свои карманные деньги» [28, с. 199]. Обвинение справедливо. За 15 лет существования упомянутое «Собрание, старающееся о переводе…» выпустило в свет 100 с небольшим названий переводных произведений или по 7 названий в год. Таким образом, стоимость одного перевода достигала 700 р. — значительной по тем временам суммы. До нас не дошли имена переводчиков, но работа их не отличалась хорошим качеством, приспосабливалась к уровню культуры читателей, причем переводы делались не только с подлинника, но и с иноязычных переводов и переделок, преимущественно французских и немецких.
Упразднив «Собрание, старающееся о переводе…», Дашкова поручила переводные работы академическим профессорам. Высвободившиеся 5 тыс. р. были переведены в бюджет Российской Академии, 1250 р., переданные Академии из казны, предназначались для изготовления 1000 жетонов и одной золотой медали.
Завершая рассмотрение первого устава Российской Академии, отметим, что статья 11 предусматривала: «…сочинить обстоятельное начертание оному». Но, как свидетельствуют протоколы заседаний, устав, принятый 21 октября 1783 г. с незначительными изменениями, являлся юридическим документом, по которому Российская Академия работала вплоть до 1818 г.
На учредительном собрании Академии присутствовало 23 человека, однако членами вновь созданного научного учреждения стал 31 человек. В первый состав Российской Академии вошли: 9 деятелей науки, 4 писателя, 3 представителя высшего духовенства, 15 высших государственных чиновников. Как объяснить столь пестрый состав Академии? Вероятно, отсутствие в России постоянного научного органа, готовившего кадры отечественных филологов, вынудило Дашкову и ее помощников комплектовать состав Академии в основном из филологов-любителей.
Каждая кандидатура окончательно утверждалась императрицей, а сам кандидат обязывался участвовать в выпуске трудов Академии.
Первый состав Российской Академии свидетельствовал о том, что среди ее членов были наиболее известные писатели последней четверти XVIII в. и такие государственные чиновники, как покровитель М. В. Ломоносова, организатор Московского университета и Академии художеств И. И. Шувалов или сенатор А. В. Олсуфьев — знаток русского и многих европейских
