Идея государства - Алексей Михайлович Величко
И И.А. Ильин (1883-1954) полагал: «Объективная природа государства определяется его высшей целью, его единым и неизменным заданием. Это задание состоит в ограждении и организации духовной жизни людей, принадлежащих к данному политическому союзу»43.
Зато для светского сознания привычна (и даже обязательна!) мысль о противостоянии государства и человека, свобода которого есть «естественное право» в то время как государство – всего лишь творение его же рук. А потому как утверждают, «государство – это притязание и та власть, благодаря которой это притязание становится действительностью»44.
Забывается, что для сознания религиозного человека (и народа) государство такое же «естественное» творение Бога, как и «естественные права» человека. Власть правителя потому и священна, что является соучастницей великого движения человечества к добру, предопределена промыслительно Создателем, благодатна, как и само государство, которое является образом Царствия Небесного, созидающим земную справедливость. А закон, право, как отражение Божественной справедливости.
Раньше «жизненные нужды государства приобретали абсолютное значение, они не противостояли божественному, но сами были божественны, а потому могли влиять на право». Поэтому, как считалось, человек и государство призваны органично сосуществовать вместе, также, как и император вместе с Римским папой, власть священническая и власть монаршая45.
Власть есть сила, которую человек не может «родить» в себе самостоятельно, но от которой не может и отказаться по собственной прихоти. Власть даруется человеку и по отношению к человеку есть дарование. Власть Бога, как абсолютное выражение идеи власти, проявляется в Его способности наказывать и карать. Во власти Бога запрещать совершать людям греховные поступки и судить их за них, а также прощать. Своею властью Бог защищает людей, ею Он же одаривает их46.
По этой причине Апостол Павел просит всех братьев и сестер во Христе: «Прежде всего, прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим.2:1-2). Он не только увещевал христиан творить молитвы за царей – язычников, но и благодарить за них Бога47.
Апостол Петр также настаивает: «Подчиняйтесь ради Господа всякому человеческому установлению: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания делающих злое и для похвалы делающим доброе, потому что такова воля Божия, чтобы вы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, как свободные, а не как прикрывающие свободою зло, но как Божии рабы. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя почитайте» (1 Петр. 1; 13-17). Весьма знаменательно, что заповедь любви приравнена Апостолом к почитанию власти и государства; причем неважно каких – добрых или злых, но, конечно же, в его времена совсем далеких от христианских идеалов.
Когда человек имел веру в Бога, пелись гимны императору, который, как утверждал еще Нормандский аноним (XI в.), «был даже вознесен Господом нашим Иисусом Христом. В самые Небеса, не только до телесного неба, которое можно увидеть, но и в бестелесные небеса, каковы невидимы. Воистину он был вознесен к Господу, поскольку он так сильно соединен с Ним во власти, что нет иной власти, которая была бы ближе к Богу или более возвышалась, нежели власть императора. Любая иная власть ниже его власти. И тем власть императора велика и священна, что она содействует божественной благодати в насыщении паствы ее плодами истины; и дана она ему Господом, чтоб он правил всеми».
Как известно, наличие нимба на изображениях императоров вовсе не свидетельствовало о его личной святости. Нимб отмечает носителя и распорядителя вечной власти, происходящей от Бога и делающей императора воплощением своего «прототипа», который независимо от личности и даже пола – священен48.
Этому правосознанию противостоит сегодняшнее: «Власть не обладает независимым статусом в причинно-следственном анализе. Она либо формальное бессодержательное понятие, неспособное объяснить, как порождаются конкретные последствия, либо замещающее понятие, которое становится избыточным, как только исследование выявит содержательные механизмы, порождающие эти последствия». Как если бы кто спросил: «Что такое власть Бога или от Бога?». А в ответ услышал отповедь, что поскольку никто не знает механизма реализации этой власти, то она либо не существует в действительности, либо представляет собой пустое понятие, скрывающее реальные явления.
Старые представления о государстве ныне с насмешкой отвергаются. А представления, будто государство представляет собой бескорыстного слугу общества, квалифицируются как «квазигегельнские»49. Каждому – свое…
VI
Вместе с тем, было бы нелепо говорить о том, что формы, в которые отливаются наши представления о государстве, не имеют никакого значения. Человеческое общество не может существовать бесформенно, как раз соединение народных представлений о государстве с формой реализации властного начала и порождает конкретное политическое сообщество, которое открывает нам история. Конечно, нередки примеры смешения формы и содержания, когда демократия представляет собой власть олигархов, республика носит явно выраженные монархические черты, а монархия – в действительности является республикой. Но, как правило, одно соответствует другому.
Как не заметить, что обычно религиозное сознание всегда склоняется не только к монархии, но и к имперскому бытию. И не случайно «огосударствление» Церкви в IV в. привело к многовековому стойкому убеждению властей и подвластных, что она может существовать и нормально развиваться исключительно в форме всемирной Империи. Национальное государство малоинтересно для религиозного сознания, поскольку Церковь – это весь мир, а все человечество в Христе едино, не взирая ни на какие границы и разделения.
Только Империя, где государство сосуществует с Церковью в качестве единого целого, является нормальной формой политического общежития. А внешним, Богом данным представителем интересов христианского мира является император, который, как высший арбитр, печется о безопасности всего христианского общества и соединяет все христианские народы воедино. Очень долго Священная Римская империя и Византия оспаривали право называться единственной христианской Империей, ведь двойственность этого детища Христа казалась всем образчиком «политической ереси».
Даже на закате существования блистательной Византии Константинопольский патриарх Антоний IV (1389-1390) писал своему корреспонденту: «Хотя, по попущению Божию, язычники окружили область и землю царя, но и доныне такую же хиротонию имеет царь от Церкви и такой же чин и такие же молитвы, и великим помазуется миром и хиротонисуется царем и самодержцем всех христиан»50.
Лишь в условиях разложения религиозного сознания, как следствия внутрицерковного кризиса, грозные проблески которого появились уже в XIV
