Коллектив Авторов - Латвия под игом нацизма. Сборник архивных документов
/Показания Усанса Д.С. от 5/XI-44 г. л. д. № 65/
Вышеизложенные показания подтверждают такие следующие допрошенные бывшие служащие Рижской Центральной тюрьмы: б. надзиратели Каиров А.Ф. л. д. № 5758, Упритис Я.Ю. л. д. № 68–69, б. тюремный фельдшер Янковский Р. Б. л. д. № 76–80, машин. тюрьмы Шентер В.П. л. д. № 197–198, б. расчетчик по ценностям заключен. Берг В.Ф. л. д. № 200.
Значительное количество мирных советских граждан, арестованных в период немецко-фашистской оккупации г. Рига, перед заключением в Рижскую Центральную тюрьму «обрабатывалось» в помещении Гестапо или в префектурах гор. Риги. Здесь, т. е. в Гестапо и префектурах, немцы и их пособники латышские фашисты также изощрялись во всевозможных пытках и истязаниях над арестованными.
Побывавшие в застенках и подвалах Гестапо и префектур мирные советские граждане показывают:
«2 января 1942 г. меня больную с постели арестовали трое агентов латышской политической полиции. Одного звали Скубиш. Ночью меня отправили в префектуру и поместили в общей камере. Там на голом, ужасно грязном полу лежали около 25 арестованных. Один раз в день нас кормили супом из гнилых внутренностей /кишками, легкими/, который страшно вонял. Хлеба выдавали по ломтику в сутки около 150 граммов. Все мужчины были обросшие бородой. Вши, блохи, клопы нас кусали днем и ночью.
Эта камера считалась собирательной. Из нее брали по десять – пятнадцать человек в тюрьму и в лагерь Саласпилс на расстрел. Так как тюрьма и лагери были переполнены, мы в этой собирательной комнате жили кто два, кто пять месяцев. Я провела там пять с половиной недель без куска мыла, без того чтобы ночью раздеться. Воздух был ужасный.
Активистка Александра Жилвинская там сидела уже с июля месяца. Она при аресте была беременна. Ее на допросах так били и топтали ногами, что у нее открылись преждевременные роды. Она без помощи врача теряла кровь еще в январе мес.
В это время травили и расстреливали совершенно для немцев безопасных людей. Например, я познакомилась с 16-летним мальчиком – пионервожатым, которого привезли из деревни в январе мес. и он оставался в тюрьме еще до июля. Этого мальчика так избивали, что он не мог ни стоять /били по пяткам/, ни сидеть, ни лежать. Вся его спина была в крови, из чулок сочилась кровь. Он мог держаться только стоя на коленях или лежа на животе, но лежать днем не позволялось».
/Сообщение журналистки Веры Ванаг от 29/Х-44 г. л. д. № 33–34/
«Меня арестовали и держали в заключении за то, что я состояла членом МОПРа и дома был портрет тов. Сталина, и за то, что я усомнилась в правильности немецко-фашистской пропаганды, когда немцы в газетах публиковали снимки якобы замученных Красной Армией граждан с обрезанными носами, оторванными ногтями и тому подобными зверствами. Я заявила, что этими делами Красная Армия не занимается. Я просидела в Гестапо на бульваре Райниса 7 дней, в Центральной Рижской тюрьме, камера № 6, первый корпус, с 10 октября 1943 г. в Саласпилском лагере.
Про нахождение в Гестапо могу сказать, что там немцы при допросе безжалостно уродовали советских людей, так, например: со мной вместе в камере № 1 сидела Фирсова Мелания 20 лет, русская. Ее обвиняли в том, что она помогала пленным. Когда ее взяли на допрос в период с 8 до 12 сентября 1943 г., в один из дней с допроса она вернулась вся избитая, вся голова была в крови, из носа текла кровь, губы были распухшие. В этой камере на стенах я прочитала следующие надписи: «Когда этим скотам будет конец, меня били до бессознания. Аня», «Мне смертный приговор, а мне только 18 лет. Дзидра». Эти надписи были и на досках, где лежали заключенные».
/Сообщение Виба Э.Я. л. д. № 86/
«Я лично был арестован в конце июля 1944 г. двумя латышскими служащими политической полиции, которые старались обставить арест наибольшими издевательствами. Хотели сначала вести меня в трусиках, и большого труда стоило уговорить их разрешить мне одеть брюки.
Пешком мы направились в помещение префектуры, где в 3-м этаже помещалась латышская политическая полиция. Я был помещен в общую камеру, набитую до такой степени людьми, что лежать могли только особенно привилегированные, почти же все остальные и сидеть могли, только скрючившись. Жара и духота стояла невыносимая, и большинство сидело в одних штанах, сняв даже рубашки, чтобы хоть слегка облегчить себя. Кормили нас куском хлеба в день и водой. Заключенные время от времени вызывались наверх на допрос и большей частью возвращались избитые. Один юноша, обвиняемый в том, что был комсомольцем, имел под глазами опухоль, после избиения, с яблоко величиной. При вызове на допрос вызываемый обычно спешно хватал и одевал куртку или что-либо подобное, чтобы ослабить боль от ударов резиновой дубинкой, обычным орудием допроса как немцев, так и латышских помощников. Били не только по спине, но и по животу. Евреев и евреек раздевали догола. Пьяные следователи поливали из брандспойтов, заставляли совокупляться, а когда один из евреев уверял, что он это физически не в состоянии сделать, его заставляли лизать половые органы женщины. В одной камере со мной находились оперный певец Приедниек-Кавара, балетмейстер Леопайтис /был бит при допросе/, клоун Коно, известный хирург Иозеф. За несколько дней до моего ареста его избили в камере, куда явились пьяные немцы и потребовали, чтобы им указали коммунистов и евреев. Арестанты отговаривались, что коммунисты уже все расстреляны, а единственного еврея скрыть не могли. Немцы велели ему /Иозефу/ стать к стене и стали целить в него из револьверов, то опуская их, то снова поднимая. Эта моральная пытка была прекращена одним находчивым арестантом, взмолившимся, чтобы при расстреле не замазали кровью его вещи. Немцы тогда прекратили «расстрел», стали избивать Иозефа, повалив его на пол. Били ногами в живот».
/Из сообщения доцента юридического факультета Латвийского Госуниверситета Буковского Д.В. от 17/XI-44 г. л. д. № 2–3/
«Перед помещением меня в тюрьму меня [отвели] в Гестапо, бульвар Райниса, № 6, избили до бессознания, били кулаками по голове сразу 2 человека, так избили, что у меня вся голова синяя, потом, когда я упала, топтали меня ногами. За тот период, когда меня арестовали немецкие фашисты, все мое имущество из квартиры разграбили, и я сейчас осталась без всякого имущества».
/Из сообщения б. заключенной Рижской Центральной тюрьмы гр. Целиньш Л.И. от 21/XI-44 г. л. д. № 168/
О пытках и издевательствах над арестованными советскими гражданами со стороны немецких фашистов в Гестапо и Префектурах показывают при допросе еще ряд пострадавших и свидетелей, как то: Юст Д.С. л. д. № 85, Мункевич К.Г. л. д. № 87–90, Абрамцев И.В. л. д. № 117, Озолин Екабе л. д. № 166, Олиньш Э. л. д. № 179, Зегелис Ф. л. д. № 185, Вальфрид Приеда л. д. № 192.
МАССОВЫЕ РАССТРЕЛЫИз опроса бывших заключенных Рижской Центральной тюрьмы, б. надзирателей и других служащих этой тюрьмы и очевидцев установлено, что за период с июля мес. 1941 г. по сентябрь мес. 1944 г. немецко-фашистские захватчики мирных граждан и советских военнопленных только из Рижской Центральной тюрьмы расстреляли более 60 000 чел.
В то же время из заявления самих работников гестапо видно, что ими с июля мес. 1941 г. по 1 октября 1943 г. из всех Рижских тюрем и застенков расстреляно 88 000 человек мирных советских граждан, в том числе 1300 чел. студентов Латвийского Госуниверситета /без евреев/.
Учитывая, что подавляющее большинство расстрелянных прошло через Рижскую Центральную тюрьму, поэтому цифру в 60 000 чел. расстрелянных нужно считать заниженной, так как, по всей вероятности, расстреляно значительно больше, чем установлено по показаниям свидетелей.
По этому вопросу допрошенный в качестве свидетеля гр. Биелис Э.Я. показал:
«С начала оккупации г. Рига немцы сразу начали проводить массовые репрессии против жителей г. Риги. Арестовывались и расстреливались через застенки Гестапо и рижские тюрьмы большие массы жителей: латышей, поляков, русских, евреев. В ноябре мес. 1943 г. я был в парикмахерской по ул. Красноармейской, д. № 41, и там зашел разговор о том, что якобы советские газеты пишут, что в Риге немцы расстреляли около 300 тысяч населения. Опровергая это, один из сидевших там работников Гестапо заявил, что на 1 октября 1943 г. расстреляно в г. Риге через все места заключений не 300 тыс., а только 88 000 человек: латышей, русских, поляков. Но в этот счет не входят евреи, потому что им как нации, которая подлежит истреблению, ведется особый счет. Сколько евреев расстреляно, он не сказал».
/Показания Биелиса Э.Я. от 7/XII-44 г. л. д. № 220/об./
Наиболее массовые акции расстрелов заключенных из Рижской Центральной тюрьмы следующие:
«В течение июля мес. 1941 г. ежедневно вывозили из Центральной тюрьмы на расстрел в Бикиернекский лес по 400–500 чел.
