Виктор Андриянов - Архипелаг OST. Судьба рабов «Третьего рейха» в их свидетельствах, письмах и документах
Позже стали известны и другие фашистские документы. «Верховным руководящим началом для каждого вида деятельности во вновь оккупированных восточных областях есть благо германского рейха и народа…» — говорилось в одной из первых директив Розенберга. Глава рейхскомиссариата Украины Эрих Кох уточнял: «Меня знают как жестокого пса. Поэтому меня и направили комиссаром Германии на Украину. Наша задача заключается в том, чтобы, не обращая внимания на чувства, на моральное и имущественное состояние украинцев, выжать из Украины все. Господа, жду от вас абсолютной беспощадности в отношении всех туземцев, населяющих Украину». Не зря этого фанатичного гитлеровца называли «коричневым царем Украины».
7 ноября 1941 года, в тот день, когда Красная площадь провожала войска на фронт, подступивший к Москве, Геринг подписал приказ «Об использовании русской рабочей силы»:
«1. Наличие крупных резервов рабочей силы на родине имеет решающее значение для исхода войны. Русские рабочие показали свою трудоспособность во время строительства гигантской русской промышленности, поэтому эта трудоспособность должна быть теперь использована на благо империи…
При применении мер поддержания порядка решающим является быстрота и строгость. Должны применяться лишь следующие разновидности наказания, без промежуточных ступеней: лишение питания и смертная казнь…»
Свои сети рабовладельцы раскинули по всей оккупированной Европе. Они гнали молодых людей из России и Голландии, из Франции и Дании, с Украины и Белоруссии. Известны цифры по каждой стране и по годам, они ужасают: 1941 год — 3 миллиона гражданских лиц и военнопленных; 1942 год — 4,1; 1943 год — 6,3; сентябрь 1944–7,9 миллиона невольников. Едва ли не каждый третий рабочий в германской промышленности был иностранцем.
21 марта 1942 года Гитлер назначил Фрица Заукеля, гаулейтера Тюрингии, генеральным уполномоченным по использованию рабочей силы. К этому времени нехватка рабочей силы в рейхе оценивалась примерно в 10 процентов всех занятых — 850 тысяч человек. Полномочия фюрера давали Заукелю право распоряжаться «всей наличной рабочей силой, включая иностранных рабочих и военнопленных».
Распоряжался этот господин — отдадим ему должное — весьма энергично. Заукель потребовал от правительственных и военных органов ускорить темпы мобилизации русской рабочей силы и ее отправки в империю. Следом, 10 мая 1943 года, главное командование сухопутных сил Германии издало приказ «О мобилизации русской рабочей силы для империи». Процитирую этот документ:
«Мероприятия по мобилизации не должны ограничиваться городскими районами, в которых имеются учреждения по использованию рабочей силы. Необходимо также в широком масштабе охватить то городское население, которое переселилось в сельские местности, а также местное сельское население в той мере, в которой оно может быть высвобождено по мнению соответствующих сельскохозяйственных учреждений.
Для выполнения этой задачи необходима поддержка военных и местных гражданских организаций (полевых комендатур, местных комендатур, сельскохозяйственных управлений хозяйственного штаба на востоке, районных управлений, бургомистров и т. д.).
Речь идет о мероприятии, имеющем решающее значение для исхода войны. Положение с рабочей силой в империи настоятельно требует, чтобы указанные мероприятия были осуществлены немедленно и в широком масштабе. Это должно стать важнейшей обязанностью всех организаций…»
«В целях выполнения программы железно-сталелитейной промышленности и с тем, чтобы обеспечить требования угольной промышленности, — говорится в одной из директив вермахта, — фюрер 7 июля (1943 г. — В. А.) приказал использовать для этой цели военнопленных».
Представляя этот документ Нюрнбергскому трибуналу, заместитель Главного обвинителя от СССР Ю. В. Покровский особо выделил четвертый пункт: «В нем содержится прямая директива о том. как превращать в военнопленных всех мужчин в возрасте от 16 до 55 лет».
«4. Всех лиц мужского пола в возрасте от 16 до 55 лет, захваченных в боях с партизанами в ходе военных операций, расположения войск восточных комиссариатов, генерал-губернаторства и на Балканах, считать военнопленными. То же самое относится к мужчинам во вновь оккупированных областях на Востоке. Они должны будут посылаться в лагерь для военнопленных и оттуда направляться на работу в Германию».
Эту директиву продублировал начальник ОКВ Кейтель.
Как от чумы, бежали от вербовочных пунктов чехи и голландцы, бельгийцы и французы. Что же предложили ловцы рабов?
Вот характерная документальная запись, 3 ноября 1942 года.
«Шпеер: Ну, хорошо. Что касается промышленности, то мы могли бы разыграть перед французами нашу готовность отдать им сталеваров и прокатчиков, находящихся в плену. Если только они сообщат нам имена.
Роланд: Мы организовали наше управление в Париже. Мне кажется, что вы имеете в виду то, что французы должны сообщить имена сталеваров, которые находятся в плену в Германии?
Мильх: Я просто сказал бы: Вы получите два человека в обмен на одного из таких лиц.
Шпеер: Французские фирмы совершенно точно знают о том, какие военнопленные были сталеварами. В неофициальном порядке Вы должны создать впечатление, что они будут освобождены. Они сообщат нам имена, а затем мы получим их в свое распоряжение. Попытайтесь…
Роланд: Это — идея».
Для выкачки ресурсов из Советского Союза, материальных и людских, Германия организовала целый ряд структур и фирм. Назову лишь некоторые из них:
— «Экономический штаб Ост» (Wirtschaftsstab Ost, BLIJO);
— Имперское министерство по делам восточных земель (Reichsministerium für besetzte Ostgebiete) во главе с Альфредом Розенбергом;
— Ведомство 4-летнего плана Германии, служба Генриха Геринга — он был генерал-уполномоченным по четырехлетнему плану;
— Ведомство Генерального уполномоченного по трудоиспользованию (ГБА) Фрица Заукеля, который подчинялся непосредственно Герингу. Перед ним была поставлена задача «не только обеспечить массовую поставку в Германию иностранцев, и прежде всего русских, при помощи аппарата партии и военных, но и в самой Германии согласовать их максимальную эксплуатацию, политическое угнетение и расовую дискриминацию с задачей использования их труда».
Шеф ГБА разработал четыре программы, известных как «программы Заукеля». Следом за господином Заукелем некоторые российские историки, в частности, автор книги «Жертвы двух диктатур» Павел Полян, говорят о «трудоиспользовании рабочих». Этакое казенно-бюрократическое словечко в лексиконе высшей фашистской иерархии прикрывало откровенно колонизаторскую, рабовладельческую политику. Но российскому историку, думается, следует называть вещи своими именами, как это и делали в откровенных беседах немецкие промышленники, генералы и политики: рабство, работорговля, уничтожение работой.
Эти факты постарался обойти в своей книге «Жертвы Ялты» (заметили, как перекликаются названия?) и Николай Толстой, родственник Льва Николаевича Толстого: «…русская кампания поглощала огромные, невиданные в истории людские и материальные ресурсы, — пишет он, — немецкие фирмы, заводы и шахты испытывали грандиозную нужду в рабочей силе. Поэтому было решено мобилизовать русских рабочих. Несмотря на то, что такая мера помешала бы русским относиться к немцам как к своим избавителям».
Значит, все остальные меры оккупантов вызывали у советских людей сплошное ликование?! Постыдился бы хоть перед памятью Льва Николаевича Толстого. Не может не знать историк и писатель, как опоганили немцы усадьбу великого русского писателя. И только ли в Ясной Поляне остались следы варваров?!
С апреля по сентябрь 1942 года немцы вывезли из оккупированных областей Советского Союза 1,8 миллиона остарбайтеров. Заукель удостоился похвалы Геринга: «…то, что он сделал за короткий срок для того, чтобы быстро собрать рабочих со всей Европы и доставить их на наши предприятия, — является единственным в своем роде достижением». В октябре 1944 года Гитлер осчастливил Заукеля чеком на 250 тысяч марок. Хорош подарочек к 50-летию главного вербовщика — восемь годовых зарплат! За счет тех, кому платили гроши, выжимая в несколько месяцев работу десятка лет.
«Надежда, что с помощью советских военнопленных удастся ликвидировать дефицит рабочей силы, не сбылась, — замечает исследователь военной экономики фашистской Германии Кристиан Штрайт. — Основная причина тому — массовая смертность». В угольной промышленности рейха за первую половину 1944 года скончались 32 тысячи человек — каждый пятый из общего числа, занятых на шахтах. «Даже отдел военнопленных в штабе ОКВ подвергал критике такой слишком высокий «расход пленных», — пишет Штрайт. Но для промышленников главным было требование Заукеля: «Выжимать из военнопленных, поступающих из стран Востока, такую производительность, какую только можно выжать».
