Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том II
Однако все усилия Каррансы оказались бесплодными. Без правительственных гарантий давать деньги революционной стране воротилы Уолл-стрит не желали. Морган в Нью-Йорке опять переадресовал Кабреру в госдепартамент. Там посланцу заявили, что смогут гарантировать кредит американских частных банков Мексике, только если она вступит в войну против Германии, причем Вильсон предложил занять деньги не у частных банков, а у правительства США. Карранса решительно отказался – он прекрасно понимал, что вслед за таким кредитом в страну могут опять прийти американские солдаты. Правительство США в ответ ограничило экспорт золота в Мексику. Это означало, что мексиканские компании не смогут приобретать в США ни продовольствия, ни оборудования, – вся торговля в военное время велась только за золото. 1 ноября 1917 года Кабрера прервал переговоры в Нью-Йорке, обвинив американские нефтяные компании в их срыве, что было чистой правдой, хотя и не полной.
Фабрика нефтяной компании «Эль Агила» в Тампико, 1920 год
Карранса все еще пытался спасти положение и согласился на учреждение совместной мексикано-американской комиссии по определению объемов ущерба американских граждан в Мексике. Однако и это не смягчило позицию американских властей, в связи с чем Кабрере пришлось несолоно хлебавши отбыть в Мексику в декабре. В это же время на деньги американского нефтяного гиганта «Стандард Ойл» готовилось реакционное восстание против Каррансы.
Как раз в декабре 1917 года, решив воспользоваться крахом миссии Кабреры, посольство Германии в Мехико и предложило на свой страх и риск Каррансе кредит в 70 миллионов песо, о котором упоминалось выше.
Финансовое положение мексиканского правительства после провала переговоров в США и отказа Берлина от планов собственной дипмиссии в Мехико стало угрожающим. Карранса решил попробовать мобилизовать внутренние ресурсы страны. Он поручил генералу Пабло Гонсалесу срочно захватить штат Морелос – крупнейший в Мексике производитель сахара, который можно было продавать на внешнем рынке. Одновременно войска двух лучших генералов правительственной армии Дьегеса и Мургуи должны были ударить в направлении нефтяного района Тампико, чтобы разбить Пелаеса и установить реальный контроль центральных властей над важнейшим районом нефтедобычи. Наконец, президент обратился с просьбой о помощи к Великобритании, обещав англичанам не трогать их нефтяную компанию «Агила» (в свое время ее организовали при личном участии диктатора Диаса, что давало Каррансе законное право ее национализировать).
Но все описанные выше меры еще предстояло реализовать, причем исход боев в Морелосе и Тампико был отнюдь не предрешен заранее. А деньги Каррансе требовались срочно. В армии началось недовольство задержкой выплаты жалованья, что использовали в своих интересах многочисленные местные «генералы» и «полковники», стремившиеся переключить гнев своих солдат на центральное правительство. 17-25 ноября 1917 года Карранса провел в Мехико национальный съезд мексиканских промышленников.[21] Но те не стали делиться с правительством деньгами, а, наоборот, выступили против новой конституции и любого вмешательства государства в деятельность своих предприятий.
Видимо, такая позиция объяснялась в числе прочего и явными неудачами правительственных сил в районе Тампико. Там Каррансу настигли собственные интриги, которые он, как уже упоминалось, разжигал среди своих генералов. Когда Дьегес выступил на Тампико, Мургуя не стал присоединяться к нему, сославшись на возросшую активность отрядов Вильи в Чиуауа. Гонсалес, несмотря на зверства его войск в Морелосе, пока смог захватить лишь треть крошечного штата. У англичан удалось занять наличными 3 миллиона долларов, но этого было явно недостаточно.
1 января 1918 года сторонники Обрегона в формально правящей Либерально-конституционалистской партии впервые выступили с открытой критикой Карансы из-за вмешательства последнего в выборы губернаторов штатов. Фактически это означало, что Обрегон начал избирательную кампанию, хотя выборы президента должны были пройти в 1920 году. 12 января 1918 года, сославшись на активность отрядов Вильи вдоль границы, США опять направили войска в Мексику, хотя и на короткий срок. Спустя два дня был раскрыт военный заговор против правительства, причем не где-нибудь, а в гарнизонах Мехико и Веракруса – ключевых городах страны.
Чтобы подавить внутреннее недовольство в стране, уставшей ждать социально-экономических преобразований, Карранса решил сыграть на патриотических чувствах мексиканцев. В феврале 1918 года он объявил о вышеупомянутых мерах против иностранных (в конкретных условиях – американских) нефтяных компаний. Карранса угрожал приостановить силой операции всех компаний, которые до 20 мая 1918 года не зарегистрируют у мексиканского правительства свои права на добычу.
Декрет Каррансы приветствовали в Берлине. Германская армия готовилась к решающему наступлению на западном фронте, и любые конфликты между Мексикой и США могли иметь решающее значение для успеха броска немцев на Париж. Из Берлина пришло сообщение об одобрении кредита Мексике, хотя и на весьма скромную сумму: 5 миллионов песо. Деньги планировалось выплатить со счетов в нейтральной Испании.
Американские нефтепромышленники ответили организацией нового заговора против Каррансы. На сей раз президентом хотели сделать бывшего соратника «дона Венуса» Альфредо Роблеса Домингеса. 2 апреля 1918 года государственный департамент США заявил, что новый декрет Каррансы может заставить правительство США принять меры по защите собственности своих граждан в Мексике. В воздухе явно запахло большой американо-мексиканской войной.
Карранса срочно направил своего представителя на переговоры с немцами в Мадрид. Тогда казалось, что германские войска вот-вот возьмут Париж. Но пока Каррансе пришлось продлить срок ультиматума американским нефтяным компаниям, который истекал 20 мая. 15 июля 1918 года немцы возобновили наступление, и 31 июля Карранса продлил срок ультиматума еще на две недели. Он ожидал, что за это время германская армия возьмет французскую столицу и войскам США во Франции будет нанесено сокрушительное поражение.
Однако 8 августа 1918 года (этот день германские генералы назвали «черным днем») Антанта перешла в решительное контрнаступление, причем в значительной мере именно силами свежей американской армии. Немецкий фронт стал разваливаться. Поражение Германии стало очевидным для всего мира. Каррансе пришлось дать задний ход. 14 августа он фактически отменил ключевое положение своего собственного декрета о перерегистрации прав и поручил министру промышленности и торговли Пани начать с американскими нефтепромышленниками переговоры о выработке взаимоприемлемого варианта конкретного применения статьи 27 конституции.
За все время президентства Каррансы не было ни одного дня, когда бы в стране не происходили вооруженные столкновения повстанцев с правительственными войсками. Политические программы мятежников были самыми разными, но большинство справедливо упрекали Каррансу в предательстве идеалов революции. Тем более что «дон Венус» сам провозгласил: «Я не был революционером, не являюсь революционером и никогда не буду революционером».
Наиболее революционным массовым движением в Мексике к началу 1917 года оставалась Освободительная армия Юга во главе с Эмилиано Сапатой. Весь 1916 год примерно 5 тысяч сапатистов вели в своем родном Морелосе небывалую по ожесточенности войну с примерно 30 тысячами солдат правительственной армии во главе с Пабло Гонсалесом.[22] Мы уже говорили, что репрессии Гонсалеса, считавшего всех жителей Морелоса «кровожадными сатирами и преступниками», против мирного населения превзошли даже ужасы времен Уэрты и Диаса. В ноябре 1916 года Гонсалес издал приказ о расстреле без суда любого, на кого падало хоть малейшее подозрение в связях с сапатистами. Например, поводом для расстрела могло быть появление у железной дороги без уважительной причины. Армия Гонсалеса вела себя в Морелосе как на оккупированной территории. Массовые грабежи затрагивали не только жителей деревень. Прежде упоминалось и об англичанке из Куэрнаваки, не сумевшей отнять у офицеров ванну, украденную из принадлежавшего ей отеля, и об огромном черном рынке в мексиканской столице, на котором доблестные воины Гонсалеса сбывали награбленное добро. Сам Гонсалес быстро превратился в самого богатого генерала республики, что впоследствии и поставило крест на его политической карьере.
Неудивительно, что жители Морелоса видели в бойцах конституционалистов оккупантов, тем более что уроженцев штата в них практически не было. Гонсалесу не удалось даже провести в штате выборы в конституционный Конвент. «Делегатами» стали офицеры оккупационной армии. Сапата, наоборот, внимательно следил за тем, чтобы его бойцы не допускали по отношению к мирному населению никакого произвола. Ставка Освободительной армии издавала приказы о расстреле мародеров на месте.
