Кайус Беккер - Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне
В официальном учебном плане подобные трюки носили весьма прозаическое название: воспитание личной инициативы. Можно было бы упомянуть и многое другое в том же роде, рассказать, например, о том, как осуществлялись «нападения» на полицейские посты и войсковые караулы, которые особенно охотно избирались объектом подобных выходок, или как однажды едва не удалось увести со стоянки строго охранявшуюся (немецкую) подводную лодку. Можно вспомнить также о многочисленных других примерах испытания мужества, которому бойцы подвергались постоянно. Но и приведенных примеров достаточно. Несколько недель такой форсированной подготовки вселяли в бойцов соединения «К» чувство полной уверенности в себе даже перед лицом самых щекотливых ситуаций.
«Впрочем, в этом деле было одно «но», – свидетельствует командир одного из отрядов, старший лейтенант Принцхорн. – Со временем наши люди стали такими хитрецами и пройдохами, что научились «дерзать» и против начальства. Так, однажды (правда, это было уже гораздо позже, в Италии) один боец соединения «К», посаженный на гауптвахту офицером другой части за какую-то провинность, подорвал дверь камеры (подрывная шашка нашлась у него в кармане), вышел на свободу и в отличнейшем настроении вернулся в свой отряд. Возможно, конечно, что он руководствовался при этом самыми добрыми побуждениями: ведь в соединении «К» такой меры, как арест, вообще не существовало, а высшим дисциплинарным взысканием являлось исключение из списков соединения. Но все же столь экспансивное проявление «инициативы» было явлением исключительным даже среди этих людей…»
* * *Вечером 17 января 1944 года гардемарины Петке и Потхаст – «два П», как их именовали в отряде, – были вызваны в штаб, после чего их повели в изолированный домик на самом берегу Балтийского моря. Часовые пропустили пришедших, и капитан-лейтенант Опладен открыл перед ними дверь. На полу, освещенные матовым светом, лежали два вытянутых стальных тела, по форме отдаленно напоминавших вздутые сигары. В средней части располагались небольшие надстройки, заставлявшие предполагать, что оба аппарата – миниатюрные подводные лодки.
– Ну как, рискнете на них поплавать? – спросил Опладен.
«Два П» повнимательнее осмотрели лежавшие перед ними стальные рыбины, отметив, что они грубо склепаны из нескольких кусков металла. Это как-то не вязалось со знаменитой «немецкой тщательностью»: до сих пор даже в военное время всегда придавалось большое значение внешней отделке изделий, подчас в ущерб целесообразности. А то, что лежало здесь, выглядело примитивно и уродливо. Было видно, что лодки сконструированы строго утилитарно, без всяких претензий на красоту или даже удобство обращения с ними.
– Конечно, поплывем, – сказал, наконец, Петке.
– А есть при них какая-нибудь инструкция? – осведомился Потхаст.
– К сожалению, ее не прислали, – ответил Опладен.
Петке и Потхаст подняли на него удивленные глаза. Опладен улыбнулся:
– Эти образцы только что привезены из Англии. Разумеется, не прямым путем. Противник депонировал их для нас в Норвегии. Там они были использованы в одной диверсии против нас. Их выловили из воды и переправили сюда самолетом.
Гардемарины, плававшие раньше в Средиземном море в составе 3-й флотилии торпедных катеров и затем присланные оттуда (вообще говоря, по ошибке) во вновь сформированный отряд, принадлежали к числу весьма немногих бойцов соединения, имевших опыт службы на флоте. Поэтому им и было поручено «прощупать» вражеские подлодки-малютки. Командование было весьма заинтересовано в том, чтобы получить точные данные относительно плавучести и других свойств нового боевого средства. Практическая польза получения этих данных не вызывала сомнения, так как их можно было использовать для усовершенствования своих собственных подлодок-малюток, конструкции которых как раз начали разрабатываться.
Увы, Петке и Потхаст ошибались, полагая, что уже обладают чудесной игрушкой, которая будет носить их по Балтийскому морю, куда им заблагорассудится. Дело обстояло иначе. Им обоим предстояло совершить ряд испытательных плаваний в соответствии со строгим графиком, в котором все их действия были расписаны с точностью до минуты. Во время испытаний за ними велось тщательное наблюдение: ведь могло произойти и нечто непредусмотренное. Еще тщательнее охранялась секретность их действий. Они сами вряд ли представляли, что делают, или, точнее, в какую общую картину складываются полученные ими результаты.
Как бы там ни было, этот цикл испытаний дал командованию представление о тактико-технических данных английских подлодок-малюток. Адмирал Гейе сообщает, что первые проекты аналогичных немецких подлодок кое в чем копировали английские образцы. Он пишет:
«Наша первая подлодка-малютка «Хехт» была выпущена лишь небольшой серией, поскольку о массированном применении ее не было речи. По проекту лодка должна была иметь водоизмещение 7 т, электрический привод (батареяэлектромотор) и одну мину в качестве вооружения. Мина должна была отделяться от лодки после того, как последняя подходила под водой вплотную к кораблю противника. Проектная дальность плавания лодки равнялась 90 милям. Поскольку подходящего готового образца компаса подобрать не удалось, гроссадмирал Дениц приказал приспособить для «Хехта» малогабаритный гирокомпас. Из-за этого размеры лодки увеличились, в средней части корпуса появилось вздутие для помещения гироскопа. Кроме того, несколько сократилась дальность плавания, поскольку часть электроэнергии расходовалась гироскопом.
«Хехты» предполагалось буксировать крупными подлодками в район вражеского побережья и там выпускать на выполнение задания. Еще в период конструирования у нас появились сомнения в практической применимости лодки, вооруженной только одной миной. Прикрепление мины к корпусу вражеского корабля было сопряжено с большими трудностями и, конечно, редко могло пройти успешно. Поэтому в конструкцию лодки пришлось внести целый ряд изменений. Прежде всего – поскольку конструкторы считали это возможным – была предусмотрена подвеска торпеды под килем лодки. Такая торпеда могла бы выпускаться водителем лодки. Позднее добавилось еще одно новшество: вместо мины на носу лодки решили устанавливать комплект дополнительных аккумуляторов для увеличения радиуса действия. Наконец, предусматривалось оборудование кабины в головной части, чтобы при случае иметь возможность высаживать в непосредственной близости от противника боевых пловцов.
В процессе конструирования лодки пришлось столкнуться с серьезными трудностями, и еще до того, как она была окончательно готова, мы отказались от ее боевого применения. Уже первые результаты, полученные в ходе этой работы, открыли перед нами новые пути, побудив заняться разработкой более совершенных конструкций. «Хехт» стали после этого использовать лишь для учебных целей. Тем не менее эта лодка сыграла свою роль, поскольку конструкторы в ходе работы над нею впервые познакомились с задачами, возникающими при проектировании такого рода боевых средств. Именно в процессе ее усовершенствования был накоплен значительный опыт, пригодившийся при разработке последующих моделей и прежде всего двухместной подлодки «Зеехунд». Была также поставлена задача разработать конструкцию сверхмалого гирокомпаса. Впрочем, этот весьма важный прибор так и не был создан до самого конца войны».
* * *Между тем в Хейлигенхафене некоторые бойцы соединения из числа первых тридцати, в том числе Петке и Потхаст, были отделены от остальных. Им предстояло выполнять функции водителей еще не готовых боевых средств, по всей вероятности, подлодок-малюток. Капитан-лейтенант Опладен заявил, что им уж, во всяком случае, придется участвовать в действиях против вражеского флота вторжения, появление которого ожидалось в течение того же года. Прошел январь, за ним февраль, наступил март, а водители все еще не знали, как выглядит их боевое средство. Таким образом, приходилось волей-неволей упражняться в терпении.
В марте 1944 года вице-адмирал Гейе сдал дела в штабе флота, чтобы принять под свое командование вновь организованное соединение «К». К этому моменту количество рапортов с просьбой о зачислении в новое соединение резко увеличилось. Специальная комиссия объезжала школы и училища для унтерофицеров и кандидатов в офицеры, выявляла способных спортсменов и опрашивала их на предмет добровольного вступления в отряды особого назначения. Поток добровольцев устремлялся в большую казарму в Любеке, условно именовавшуюся «Штайнкоппель» («Каменный участок»). Отсюда отобранные добровольцы направлялась в отряды. Штаб соединения обосновался в Тиммендорферштранде, фигурировавшем под названием «Штрандкоппель» («Береговой участок»). Еще один новый большой лагерь возник под соснами Рейхсвальда в районе Любек – Шлутуп на самом берегу реки Траве. Этот лагерь назывался «Блаукоппель» («Голубой участок»). Постепенно возник и ряд других «участков».
