Жак Мабир - Война в белом аду Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г
Шнёвитц попадает под обстрел, бросается в санитарную землянку, но вскоре из нее вылезает, так как запах эфира и стоны раненых непереносимы. Он хочет направиться к щели, где складированы запасы его 11-й роты. Он оказывается там с фельдфебелем Жибовским. Снаряд падает рядом с ними. Унтер-офицер умирает сразу же, изрешеченный осколками.
Ночью русские тоже много копают и вырывают большие убежища под домами деревни.
На рассвете солдаты Красной Армии атакуют снова. Пехотинцев поддерживают несколько танков, пришедших с правого берега Невы.
— Танковая атака!
У парашютистов роты Лемана только противотанковые ружья, а это не очень действенное оружие. Однако ефрейторам Шудлиху и Цилькенсу удается уничтожить дюжину русских танков таким примитивным оружием.
Командование выдвигает вперед несколько противотанковых орудий, гораздо более серьезных. Но Цилькенс убит, а Шудлих тяжело ранен. В тот момент, когда ефрейтор-парашютист прибывает на пост медицинской помощи, его начальник, обер-лейтенант Леман, снимает со своего кителя Железный крест 1-го класса и прикрепляет его раненому, которому чудом удастся выжить.
Русские проникают на немецкие позиции справа от группы унтер-офицера Кама.
— Стреляйте! Да стреляйте же! — приказывает унтер-офицер одному из своих пулеметных расчетов.
— Перебои в орудии, командир! — отвечает стрелок.
Ефрейтор Рапп и связной Шнёвитц не могут закидать гранатами траншею, занятую противником, так как там вперемешку с русскими еще находится с десяток их товарищей. К счастью, голодные русские сдаются, когда немцы показывают им хлеб. Человек сорок пленных направляют в тыл.
— Нам повезло, — говорит один из парашютистов, спасшихся из этой ситуации. Их политкомиссар был убит в тридцати метрах от нашей траншеи. Если бы он остался жив, его люди сражались бы до конца. Вскоре после этой атаки, ночью, Шнёвитц стоит на посту в двадцати метрах от пулеметов унтер-офицера Кама. Никто не спит, так как слышен сильный шум в деревне, которую занимают русские между рекой и немецкими позициями. Внезапно в нескольких метрах появляется русский солдат и попадает на колючую проволоку. Шнёвитц бросается на него и хватает за ремень, которым подхвачен его белый маскировочный халат. Парашютист втаскивает противника в траншею, но русский не выпускает свой «наган». Появляется ефрейтор Рапп и оглушает русского ударом приклада. Пленного тотчас доставляют к начальнику взвода унтер-офицеру Цоху.
Шнёвитц почти не говорит по-русски и на всякий случай обращается к русскому по-французски. Тот сразу же отвечает ему на этом языке. Допрос приносит много интересного. Этот человек генерал, командир дивизии. Он сам возглавил ударную группу в сотню человек с приказом прорваться на восток.
— Это был мой последний шанс, — говорит он. — В случае провала люди из ГПУ обещали меня расстрелять.
Он успокоился и называет имя своего помощника, а затем просит:
— Позовите его от моего имени и скажите, чтобы он тоже сдавался.
Приходит переводчик с мегафоном и начинает вызывать русского.
Но в ответ раздаются только ругательства. Русские начинают стрелять. Сражение продолжается до утра. Ни один солдат Красной Армии не дезертировал.
— Наверняка вмешался политрук, — предполагает пленный генерал.
Он охотно говорит и рассказывает, что его соотечественники ужасно страдают от голода.
— Наши солдаты получают только двести граммов хлеба в день, — говорит он. — Очень много больных. Говорят об эпидемиях.
— Вы думаете, что Ленинград продержится еще долго? — спрашивает его переводчик.
— Нет.
Идет октябрь месяц, и холод становится все нестерпимей. Даже голодные русские сохраняют боевой дух и все время нападают на немецкие позиции перед плацдармом Выборгская. В воронках от снарядов лежат многочисленные трупы советских солдат, которых невозможно захоронить.
Время от времени слышится:
— Танковая атака!
Русские танки целыми стаями собираются в укрытиях на местности, а затем движутся к позициям взвода, который защищает овраг, самое уязвимое место в позициях 11 — й роты Лемана.
Вот один танк отделяется от других и направляется к взводу унтер-офицера Цоха. Машина останавливается в двадцати метрах от окопа, в котором сидит парашютист Шнёвитц. Связной считает, что пришел его последний час. Вдруг недалеко он слышит глухой звук выстрела противотанкового орудия. Первый снаряд не попадает в цель, второй тоже. Но третий попадает прямо в советский танк и срывает ему башню. Почти весь экипаж убит, двое живых танкистов с трудом вылезают из покореженной машины, которая в любой момент может вспыхнуть.
На следующую ночь несколько парашютистов доползают до подбитого танка и обнаруживают три изуродованных тела танкистов.
Редкие выжившие из батальона Штенцлера из штурмового полка были направлены в Шлиссельбург. Временно уйдя с фронта, они строят убежища в лесу к юго-западу от города.
Во время позиционной войны на берегах Невы парашютисты, устроившись на своих огневых позициях, стреляют по русским, которые пытаются переправиться через реку. Однако они не могут помешать штурмовой группе перейти ночью через Неву и установить пушку на левом берегу. Но орудие будет уничтожено, даже не успев послужить.
Однажды раздаются прусские военные марши. Это русские установили громкоговорители и предлагают противнику сдаться. Тогда вступает немецкая артиллерия и прерывает речи пропагандистов Красной Армии точным прицельным огнем по грузовикам со звуковым оборудованием дальнего действия.
С конца октября начинаются первые большие холода, и все вокруг покрывается тонким слоем снега. Самые расторопные парашютисты раздобыли рулоны белого полотна на фабрике Шлиссельбурга и делают длинные зимние маскировочные халаты и чехлы на каски.
Очень холодно, но невозможно установить печки, так как от них будет слишком много дыма.
Для парашютистов дивизии Петерсена наступают тяжелые дни. Они носят белые чехлы на касках и борются с холодом, который охватывает страну. Автоматы часто замерзают и заедают. Русские атакуют беспрестанно, стараясь усилить плацдарм Выборгская и освободить Ленинград.
Почти каждую ночь они переправляют через Неву многочисленных пехотинцев и даже танки, количество которых доходит иногда до пятнадцати. На рассвете следующего дня они атакуют.
Но против них находится противник.
Выборгская
В начале холодного ноября 1941 г. у русских остается только один плацдарм на левом берегу Невы — Выборгская.
1-й батальон 3-го парашютно-стрелкового полка, передислоцированный из Петрошино, прибывает на эту часть Ленинградского фронта под началом капитана Кнохе, заменяющего капитана барона фон дер Гейдте, находящегося в реабилитационном центре.
Его парашютистов доставляют на грузовиках в тылы их новых позиций. Заснеженная и скользкая дорога проходит через густые еловые леса.
Внезапно это растительное прикрытие кончается, и машины выезжают на широкую равнину, где виднеются дома небольшого городка.
— Внимание, самолеты! — предупреждают солдат их начальники.
С самого начала пребывания на Ленинградском фронте парашютисты все время находятся под угрозой атак истребителей-бомбардировщиков русских. Любой темный силуэт четко виден на снегу и становится легкой мишенью для противника, внезапно появляющегося в голубом, почти металлическом небе.
Дорога проходит по открытому месту и снова углубляется в лес. Немецкая артиллерийская батарея на конной тяге преграждает путь. Командир батальона капитан Кнохе кричит:
— Стоять! Стоять!
Но шоферам трудно сразу остановить грузовики на замерзшей земле. Происходит затор, машины приближаются друг к другу слишком близко, не соблюдая безопасной дистанции, необходимой при продвижении автомобильного состава.
— Воздушная тревога! — кричат наблюдатели.
Над колонной внезапно появляются шесть советских истребителей-бомбардировщиков.
— Внимание! Истребители-бомбардировщики!
Парашютисты прыгают на землю с оружием в руках и рассыпаются по обочине дороги на заснеженной равнине. Легкие пулеметы нацелены в небо как зенитки. Но советские самолеты не обращают внимания на грузовики. Они кружат над деревней, из-под их крыльев вылетают бомбы, взрываются посреди домов, которые начинают гореть. Ни один самолет не отвернулся от этой цели, чтобы атаковать колонну 1-го батальона 3-го полка. Капитан Кнохе не скрывает своего удивления.
— Да это настоящие снобы, господин капитан, — говорит ему ефрейтор Штратман. Мы для них недостаточно хороши!
Он разворачивает пулеметную ленту и разочарованно ворчит:
— Ну что ж, если они нас не хотят…
