Юрий Коршунов - Россия. Какой она могла бы быть. История приобретений и потерь заморских территорий

В то время как эскадра Г.А. Спиридова обеспечивала освобождение Пелопонесского полуострова и островов Греческого архипелага, эскадра Д. Эльфинстона приступила к блокаде Дарданелл. В инструкции Д. Эльфинстону говорилось: «Главный предмет сей вашей экспедиции должен состоять в том, чтоб воспрепятствовать и пресекать весь подвоз хлебного пропитания в Царьград[6] из Египта и других турецких мест…»

Итак, более 50 русских кораблей и судов, в том числе 20 линейных кораблей с восьмитысячным десантом на борту, приступили к выполнению поставленных перед ними задач. Вскоре турецкий флот лишился практически всех своих баз в Эгейском море. Русские десанты с греческими повстанцами громили турок по всему Пелопоннесскому полуострову. Кстати, под Наварином десантом командовал бригадир И.А. Ганнибал, внучатым племянником которого был великий поэт А.С. Пушкин. Гордясь ратными подвигами своего предка в стихотворении «Моя родословная» поэт писал: «…Пред кем средь чесменских пучин громада кораблей всплывала и пал впервые Наварин».

Двадцать семь островов Греческого архипелага были освобождены из-под турецкого ига. Их жители заявили об образовании «Архипелагского княжества»» и прислали к русскому командованию делегацию с просьбой принять их в состав Российской империи. В сражениях с турецким флотом в Хиосском проливе и Чесменской бухте Россия одержала блестящие победы. Турция практически лишилась флота на Средиземном море. Дарданеллы были блокированы. В Эгейском море и восточном Средиземноморье русские корабли захватили более 360 торговых судов противника. Вот тогда-то и возникла необходимость иметь в Средиземном море постоянную базу для русского флота. Первоначально выбор пал на остров Лемнос, лежавший в 40 милях от Дарданелл. Остров был как нельзя более удобен для блокады пролива. Почти сразу после разгрома турецкого флота в Чесменской бухте, выполняя волю императрицы, А.Г. Орлов с эскадрой Д. Эльфинстона направился к Лемносу. После его занятия в порту Мудрас планировалось создать базу для флота.

Подойдя к острову, русские высадили десант и быстро очистили остров от противника. Незанятой оставалась только крепость Пелари. Взять ее штурмом не удалось, начали осаду. В первых числах августа 1770 года на окрестных высотах установили 9 батарей и приступили к обстрелу крепости. В сентябре, усилив десант, русские начали готовиться к штурму. Вскоре в русский лагерь прибыли турецкие парламентеры. Они заявили о готовности подписать капитуляцию. Однако обстановка неожиданно изменилась.

Покинув отряд, блокировавший Дарданеллы, Д. Эльфинстон на линейном корабле «Святослав» направился к острову Лемнос. Не доходя до него, корабль наскочил на камни и разбился. Д. Эльфинстон перешел на другой корабль. Узнав о гибели «Святослава», несколько кораблей из его отряда оставили свои позиции у Дарданелл и поспешили на помощь «Святославу». Воспользовавшись этим, турки перебросили на Лемнос значительное подкрепление. Переговоры о сдаче крепости прекратились. Превосходящие силы турок атаковали русский десант. Осаду крепости пришлось снять. Поступок Д. Эльфинстона Екатерина II отнесла к разряду действий «людей сумасшедших». А.Г. Орлов отправил Д. Эльфинстона в Кронштадт, где за служебную небрежность он предстал перед судом. Формально Д. Эльфинстон осужден не был, но служить в русском флоте ему больше не пришлось. Он был уволен, после чего возвратился в Англию.

Между тем русские эскадры направились к острову Парос. Остров был взят, и в порту Ауза начали создавать базу. Как следует из доклада Г.А. Спиридова, «…на берегу поставили 3 батареи в 8, 9 и 10 орудий, на двух островах, лежащих в бухте, устроили пороховой погреб и адмиралтейство, на берегу — две киленбалки: одна для больших, другая для маленьких судов, сигнальную мачту, обширные магазины, прядильню, лазарет, дом начальствующих лиц и церковь. Одним словом, полное обзаведение». Г.А. Спиридов докладывал А.Г. Орлову: «Кто не самовидец, едва ли поверить мог бы о нашем в Аузе адмиралтействе, где флот с греческими судами до 100 судов и каждое какое-нибудь требует поправление». Г.А. Спиридов считал, что Ауза, хотя «…порт для военного многого числа кораблей и маловат», но занимает важное стратегическое положение: «Когда оные по миру острова за нами останутся — кроме Паросу рядом лежащие мелкие острова, то… затворят через наших крейсеров… Константинополю… в-ход неприятельских военных кораблей и с их турецкими грузами судов. Так как между обоеми частями света… страдают обе сии стороны и Константинополь… нашими военными предприятиями… мы имеем теперь надежное военное сборное место — остров Парос и порт Аузу… и весьма сие место нужное».

Высоко оценивая стратегическое положение острова Парос, Г.А. Спиридов считал, что«…ежели англичанам или французам сей остров с портом Ауза… продать, то б хотя и имеют они у себя в Мидитерании[7] свои порты не один миллион червонных с радостью дали б, но слава Государыни состоит в том, чтоб сохранить остров после мира и через то владеть Архипелагским княжеством от Негромонта до Анталии». Оценку Г. А, Спиридова доложили императрице, «…и увидя в ней поддержание своих мыслей, Екатерина II приказала внести в проект мирных условий с Турцией… требование уступки одного из занятых нами Архипелагских островов».

Так возникло намерение Екатерины II владеть островом в Средиземном море. Увы, осуществиться этой идее было не суждено. Главным посредником в мирных переговорах с Турцией был прусский король Фридрих II. Запугивая вмешательством Австрии и средиземноморских держав, он буквально восстал против этого условия. В январе 1771 года Фридрих II писал Екатерине II: «Турки никогда не согласятся, чтобы чужая держава утвердилась в архипелаге, приобретение Россией островов возбудит подозрение и в Вене, как и во всех итальянских государствах. Безуспешно было бы… заставить Австрию переменить свой взгляд на этот предмет».

Екатерина II не хотела расставаться со своей идеей, не выслушав мнения руководителя флота в архипелаге. При рассмотрении мирных условий договора с Турцией в созванном ею Совете в Петербург был вызван А.Г. Орлов. На заседании Совета, состоявшемся 14 мая 1771 года, неожиданно для императрицы А.Г. Орлов энергично возразил против включения в мирные условия требования уступить России острова в архипелаге. Он уверял, что из-за этого война с Турцией продолжится, и «…Россия будет вовлечена в новые распри с христианскими государствами…»

В конечном итоге 10 июля 1774 года при подписании Кучук-Кайнарджикского мирного договора взамен приобретения обширных территорий на Черноморском побережье и других уступок со стороны Турции Россия согласилась вернуть Османской империи все острова архипелага. В 1774 году русские эскадры покинули Средиземное море.

Прошло немногим более тридцати лет, и Восточное Средиземноморье вновь расцветилось Андреевскими флагами. Во время очередной русско-турецкой войны 1806–1812 годов в Эгейское море пришла эскадра адмирала Д.Н. Сенявина. Вновь большинство островов архипелага перешло в руки греческих повстанцев и вновь жители восставших островов обратились к России с просьбой принять их в состав Российской империи.

Русский десант овладел островом Тендос, лежащим всего в 15 милях от Дарданелл, и приступил к блокаде пролива. В двух последовавших сраженьях — Дарданелльском и Афонском — турецкий флот вновь был практически полностью уничтожен. «Таким образом, при появлении флота архипелаг сделался достоянием России и флаг наш не с кровопролитием и смертью, но с радостью и благославлением от жителей встречен был… И не только в архипелаге, но и на всем пространстве от Египта до Венеции развевался Российский флаг».

Прошло еще почти сто лет и в 1907 году об островах в Эгейском море, некогда фактически принадлежавших России, вспомнил морской министр адмирал И.М. Диков. После заключения с Японией Портсмутского мирного договора встал вопрос о территориях, приобретенных Россией на Корейском полуострове еще до русско-японской войны 1904–1905 гг. Среди них были и принадлежавшие морскому ведомству. Министерство иностранных дел считало, что от территорий следует отказаться. Иную позицию занимал морской министр адмирал И.М. Диков. Он писал министру иностранных дел: «При этом не могу не вспомнить, что несколько десятков лет тому назад таким же образом мы покинули земельный участок в бухте на о. Парос, который во время минувшей войны и теперь был бы для нас весьма полезен».