Борис Синюков - Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 1)

За этим отступлением у меня как — то разорвалась связь со словом риторика. Словарь античности: «От софистики надо отличать так называемую «вторую софистику» времен Римской империи, …когда повысились требования к риторике». То есть, вся наука об юриспруденции из софистики ушла куда — то, заменившись чистым «лжеумствованием». Тогда я вам скажу, что никакой Римской империи, как и Византийской империи, не было. Всю эту «римскую» историю придумал Поджо Браччолини в «Платоновской» академии под командой банкира Козимо Медичи — «отца нации» и его потомков. Вот именно они своим беспардонным враньем и придали ругательный смысл софистике. Подробности — в других моих работах.

Теперь несколько слов о софите» — «осветительном приборе рассеянного света для сцены, освещающем ее сверху и спереди». Притом этот прибор на всех романских и славянских языках пишется и произносится одинаково. Думаю, что его «ноги растут» именно от ковра, на котором сидел софет, решая дела правосудия, и без хорошего освещения ему было возможно говорить неправду, кривить душой, а вот при хорошем освещении, прямо ему в лицо, как артисту на сцене — невозможно. Он ведь все — таки выборный человек. Сам Ренан подтверждает.

Перейду на родную русскую почву. Владимир Даль почему — то прячет слово «совет» в глубине «гнезда» слова «совещаться». Будто глагол у него важнее имени существительного. Это ведь не первородный глагол типа есть, пить, идти и так далее в том же роде, определяющий действие изначальное, без которого вообще невозможна любая человеческая речь. Тем более, что я отлично знаю, что первое письмо как и саму более разнообразную речь мы получили от хазар, они же евреи. И у этих хазар несомненно был софет, что не отличается по сути от совета. Не по смыслу, конечно, а по звуку. Со смыслом — то как раз и надо разобраться.

Из этого следует, что на Руси никогда не было судей, хазарские евреи просто не допустили сюда этого понятия. А звук все — таки пришел, причем практически в первозданном виде. Отчего бы это? Притом звук этот стал обозначать не понятие судьи, а понятие какого — то совокупного действия двух и более людей. И такое длиннющее слово как совещаться не могло быть в принципе изначальным, притом есть слово и советоваться. И само слово совет, которое вроде «произошло» от совещаться, — это тоже не предмет, а само действие, совещательное. Получается по русской же поговорке: слышал звон, а не знает, где он.

Более того, совет по Далю это также — умысел, замысел, воля, соизволение, конечное намерение, а также — любовь и взаимный лад. И в то же время — сходка, съезд для принятия решения по общим делам. И даже совет идти, например, к черту, или городить огород немедленно. В общем, черт ногу сломит.

Это бывает тогда, когда услышишь новое, часто кем — то произносимое слово, оно очень понравилось, и ты его суешь куда ни попадя, гордясь собою, но, не понимая смысла этого слова ни на йоту. Примерно по поговорке, что крестьяне (христиане), то и — обезьяне. Тут явно не обошлось без хазар. Но об этом у меня — в других работах.

И все же мне кажется, что слово совесть тоже произошло от совет, от его нового понимания смысла в русском стиле. Дескать посоветовался, выполнять надо, а то бессовестно будет, то есть не по совету, который приняли совместно.

И вот еще что. Слово совет народом и его правителями понимается несколько по — разному. Для народа это совет, например, идти на х… а для правителей — это совместное принятие решения, причем с уточнением: решение — то принимает царь, а выдает это дело как «всеобщее одобрение» своей властной верхушки.

Вот теперь пора переходить к «советским» советам: от верховного до деревенского. Вы заметили, что русские цари издревле имели советы: тайные и явные. И советники были у них тайные, действительные и так далее, вплоть до коллежских советников типа «станционного смотрителя» при лошадях. И это все — таки был их собственный, властный круг людей, ибо даже «постельничий» типа горничной в штанах, это уже не раб сельскохозяйственный или военный.

Советские же советы (soviet) — это почти весь народ, который «привлечен к управлению государством» как та горничная, только в юбке. Или кухарка. Но эта обширность советов совсем не говорит, что государством управляют кухарки. Это действительные власти, владельцы тех же самых рабов, делают только вид такой. Дескать, рабства у нас ныне нет, весь народ — в правительстве. А мы только «секретари» этого народа, включая «генерального». Но все решения, как и раньше, при ограниченном круге советников, принимает все тот же «служитель народа», например, тот же самый Лужков, гнобя и обманывая доверчивых своих избирателей. Я уже не говорю о нашем президенте, который точно тот же царь, что и при «царизме».

Как же все — таки трансформируются слова.

26.01.03.

Об архитектуре

Или я мало знаю об архитектуре, или архитектура не знает того, что я хочу сейчас сказать. Я немало наблюдал русские православные храмы на картинках и наяву. Почти столько же я их увидел собственными глазами и в Западной Европе, особенно в Италии, не менее чем в 50 городах и городках. На Востоке же я не был, поэтому ограничился картинками. И вот что меня удивило, особенно в русских храмах. На мой взгляд, планы русских храмов, особенно древних, выглядят нарочито нерационально с инженерной точки зрения. Периметр их стен раза в два — три больше, чем нужно для этого же объема постройки при рациональной планировке, как, например, сарая. Сарай, конечно, не храм, но до такой степени пренебрегать протяженностью стен даже для храма — слишком расточительно. Тем более что это не вызывается литургической или еще какой — то необходимостью. Вы только взгляните на рисунок Софийского собора в Киеве, приведенный на рис. 1, чтобы я не тратил лишних слов.

Видите, сколько здесь «лишних» стен? И мы прекрасно знаем, что сегодня делают в церквях. Толпа народа либо стоит (православные храмы), либо сидит на лавочках (католические) и внимают одному или нескольким клирикам. У порога или сбоку основного зала стоит столик со свечками.

Рис. 1. Софийский собор в Киеве (реконструкция).

Сбоку же у католиков есть одна или несколько будочек для исповеди. За попами — закуток, куда никого не пускают, с «вратами» в святая святых (алтарь), где попы переодеваются и, я думаю, выпивают иногда и закусывают. То есть, в церкви не нужны раздельные кабинеты, как в министерстве или какой иной конторе. Недаром сейчас храмы строят просто, как сарай, правда, с колокольней.

Кроме того, приведенный на картинке храм как будто состоит из кучи отдельных зданий, каждое из которых вроде бы само по себе, но кто — то их собрал, разновеликие и разновысокие в охапку, да так и выпустил из рук на землю, вроде дитяти, сгребшего разом в охапку все свои имеющиеся игрушки, а потом вдруг выпустил из рук. К этому я хочу прибавить, что все время утверждаю: дураков нет ни сейчас, ни в древности. Лишнюю работу никто и никогда делать не будет.

Но у людей есть одна привычка, от которой очень трудно избавляться, примерно как от курения или сверх регулярной выпивки. Эта привычка называется традицией, которую чаще всего иллюстрируют примером англичан. Ее можно назвать также подобное от подобного, а по — русски: клин вышибают клином. Ну, например, когда Фултон изобрел пароход, то он не на принципе винта назначил ему движение, хотя винт был известен еще Архимеду, а именно на принципе весел у галеры. То есть, он не мог представить себе корабль без весел, двигающих его вперед с обоих бортов. И самая большая инженерная высота, которой он достиг, это множество весел с каждого борта он заменил двумя колесами с множеством весел — лопастей на каждом. Это ему, правда, позволило машину в сто или двести человеческих сил подключить к этим колесам посредством одного и того же вала. Но, он не догадался корабль толкать как бы «в спину», а сделал точно так же, как это было и раньше, когда с двух сторон лодку движет веслами один гребец или сотня. Хотя уже были паруса, в общем — то, толкающие корабль «в спину». И надо сказать, что до винтовых пароходов инженерная мысль дошла только через 100 лет, примерно как теория относительности поломала традиционное понимание физики.

Другим примером такой инертности мышления является автомобиль. И не только в том дело, что мотор поставили впереди наподобие лошади, но и в том, что первых шоферов посадили точно так же как ямщиков, на облучке, без крыши над головой и защиты от встречного ветра. Хотя сегодня, сидя за рулем, притом, как правило, по одному в машине, мы удивляемся, как об этом не могли догадаться раньше, прямо в первом же автомобиле. И я уверен, что швейную машинку именно потому не изобрели до нашей эры, когда вовсю уже шили сапоги двумя иголками с двумя нитками, просовывая их навстречу друг другу в одно и то же отверстие, проколотое шилом, что инженеру Зингеру надо было преодолеть огромный груз традиции. То есть обходиться одной иголкой, но двумя нитками, механически заставив ту же самую иголку вытаскивать петлю другой нитки. Иначе бы швейная машинка, орудующая двумя иголками, была бы сложнее синхрофазотрона. Таких примеров можно привести еще огромную кучу.