Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
Во вторник, 24 декабря, хоккейный клуб "Динамо" должен был вылететь в Швецию, чтобы принять участие в турнире Кубок Ахерна. В 7.30 утра хоккеисты приехали в Шереметьево, чтобы через час уже быть в воздухе. Но тут выяснилось, что одного игрока — Александра Мальцева — с ними нет. Поначалу никто не обеспокоился, поскольку Мальцеву, который был признанной звездой советского хоккея да еще капитаном команды, было разрешено приехать в аэропорт индивидуально, на собственном автомобиле. Однако время отлета неумолимо приближалось, а капитана все не было. Наконец тренеры Владимир Юрзинов и Виталий Давыдов забили тревогу. Позвонили Мальцеву домой, но его телефон оказался… занят. "Может, все-таки приедет?" — высказал кто-то из игроков предположение. "Думаю, вряд ли", — ответил Юрзинов, который только сейчас понял, что их недавний спор с Мальцевым завершился таким вот образом. Что за спор? За пару дней до отъезда Мальцев просил тренера не брать его в поездку, поскольку только-только женился и хотел Новый год встретить с женой Сусанной. Но Юрзинов ему в этой просьбе отказал. Вот Мальцев, видимо, и решил сделать по-своему. В итоге "Динамо" уехало на турнир без своего капитана. Наверное, за всю историю советского хоккея не было случая, подобного этому.
В тот же день Валерий Золотухин вновь приехал в Ленинград на съемки. На перроне он встретил своего коллегу — столичного актера Всеволода Сафонова, которого в Питер тоже пригнали служебные дела. От Золотухина не укрылось, что Сафонов чем-то крайне озабочен. Когда он поинтересовался в чем дело, тот рассказал ему следующую историю. Оказывается, несколько дней назад их вместе с Анатолием Папановым выселили из гостиницы "Ленинградская" под предлогом того, что туда приехала представительная делегация из ФРГ. "Папанову-то повезло — ему уезжать надо было в тот день, а мне пришлось съезжать в другое место, — негодовал Сафонов. — Больше я в эту "железку" — ни ногой! Позорище неописуемое: двух народных артистов выселить!"
Волею судьбы в тот же день Золотухин встретил на "Ленфильме" и второго участника этой скандальной истории — Папанова — и, естественно, не смог удержаться: спросил и его о случившемся. Папанов ему обо всем подробно рассказал, а в конце заметил: "Немцы победили меня в этой гостинице три раза, а я считался победителем в войне! Три раза меня выселяли из-за них".
В тот же день во МХАТе сдавали многострадальную пьесу Леонида Зорина "Медная бабушка". Главную роль в спектакле — А. С. Пушкина — играл руководитель театра Олег Ефремов. Как пишет сам Л. Зорин, "общее внимание было привлечено к Ефремову. Он начинал в атмосфере сомнений, мало кто верил в его удачу. Тем жарче все радовались в тот вечер: он победил — вопреки всему!
Я разделяю это суждение. И это никак не противоречит моей оценке работы Ролана Быкова, которая, на мой авторский взгляд, была выдающимся достижением. (Как мы помним, Быкову запретили играть Пушкина приказом "сверху". — Ф. Р.) А быковский взлет не умаляет того, что сделал Олег Ефремов, — сделал же он почти невозможное…"
Тем же вечером популярный в андеграундских кругах джаз-рок-бэнд "Арсенал" под руководством Алексея Козлова выступал в Спасо-Хаузе — американском посольстве в Москве. Событие по тем временам неслыханное, но одновременно и вполне закономерное. Дело в том, что на тот момент "Арсенал" был самым скандальным советским коллективом, игравшим джаз-рок, что не могло не заинтересовать иностранцев. Тем более что "Арсенал" лучше других исполнял версию оперы "Иисус Христос — суперзвезда". Короче, в католическое Рождество у сотрудников американского посольства возникла идея пригласить к себе "Арсенал" именно с этой композицией. Секретарь посольства Мэл Левитски раздобыл номер домашнего телефона Козлова и лично позвонил ему с этим предложением. Мэл сообщил, что это выступление будет записано на магнитофон и, если "арсенальцы" не возражают, передано по радиостанции "Голос Америки". Вот как пишет сам А. Козлов:
"Честно сказать, я не был готов к такому повороту событий. Уж больно заманчивым и рискованным было предложение. Поэтому я какое-то время раздумывал, что лучше: получить скандальную международную известность и окончательно закрыть себе путь в официальную советскую эстрадно-филармоническую сферу или продолжать сидеть в подвале, с популярностью в андеграунде и с надеждой на чудо. Прежде всего, не желая взваливать на себя ответственность за чужие судьбы, я на ближайшей репетиции посоветовался с музыкантами "Арсенала". Они, естественно, все захотели выступить в Спасо-Хаузе. Далее все происходило как по нотам. В день концерта нам подогнали микроавтобус к "общаге", мы погрузили наш убогий скарб и поехали, даже не задумавшись, что скоро попадем на территорию Соединенных Штатов Америки. В зале приемов Спасо-Хауза была специально построена небольшая сцена, стояла роскошная рождественская елка. Нас встретил обслуживающий персонал посольства. Вскоре предложили перекусить, появился местный повар-итальянец и принес на подносе пиццу, которой никто из нас до той поры не пробовал. Запивали мы ее кока-колой, о которой знали лишь понаслышке и все только нехорошее из средств советской пропаганды…
И вот наступил вечер, гости съехались, начался прием. Между гостями сновали официанты с подносами, разнося пиццу и бутербродики. Когда вводная часть приема закончилась, публику, среди которой было, между прочим, немало американской молодежи, приехавшей навестить своих родителей в Рождество, пригласили в зал со сценой. На полу там был расстелен громадный толстый ковер, и всем предложили просто сесть на пол, что присутствовавшие не преминули сделать. Все это создавало удивительно домашнюю, совсем не официальную обстановку перед концертом и несколько помогло нам успокоиться. А волновались все изрядно, уж больно в необычной ситуации мы оказались. Перед концертом меня представили послу — мистеру Уолтеру Стесселу. Именно он и открыл наш концерт, обратившись к гостям, поздравив их с Рождеством и представив наш коллектив. Затем вышел Алексей Баташев, которого пригласили вести наш концерт, и мы начали. Наше выступление было разбито на две части. В первом отделении мы исполнили популярные тогда хиты из репертуара групп "Chicago" и "Blood, Sweat and Tears", а также других ансамблей. Во второй части — фрагменты из рок-оперы "Jesus Christ Superstar". С первых же звуков аудитория, узнав знакомую мелодию, взорвалась аплодисментами. Наше волнение как рукой сняло, мы почувствовали себя в своей тарелке. Более того, я неожиданно испытал в этой ситуации не чувство подобострастия, как этого хотелось бы товарищам из охранки, а прилив патриотизма от того, что мы поднимаем авторитет нашей родины — России (а не СССР) в глазах иностранцев…"
Концерт "Арсенала" прошел с успехом, и уже спустя несколько дней отрывки из этого выступления были прокручены в англоязычной радиопрограмме "Music USA" Уиллиса Коновера, а также об этом концерте упоминалось и по "Голосу Америки". Так к "Арсеналу" пришла не только всесоюзная, но и международная известность.
В Ленинградском Большом драматическом театре идут репетиции спектакля "Три мешка сорной пшеницы". В спектакле занят почти весь звездный состав труппы: Ефим Копелян, Владислав Стржельчик, Кирилл Лавров, Олег Борисов, Юрий Демич и др. Репетиции идут трудно, нервно. Главрежа Георгия Товстоногова многое раздражало, а в среду, 25 декабря, он внезапно обратил свой гнев на… кобеля Малыша, который был занят в одной из сцен, но внезапна стал скулить за сценой. Стоит отметить, что в труппе БДТ было несколько псов актеров, которым по решению руководства даже построили вольер в театральном дворике. За животными присматривали двое: работница мебельно-реквизиторского цеха В. Хильтова и Олег Борисов. Последний даже каждое утро приходил к шести утра в театр, чтобы накормить и выгулять четвероногих питомцев. Именно Борисов и заступился за Малыша, когда на него разгневался режиссер. На грозный рык Товстоногова "Уберите собаку!" актер возразил: "Как же ее убрать, если сейчас ее выход?" Но режиссер был непоколебим: "Если он не замолчит, мы этих собак вообще уберем к чертовой матери! Они не понимают хорошего обращения". Далее послушаем рассказ самого О. Борисова:
"А пес, как назло, скулил все сильнее. Я быстро побежал к нему, к этому маленькому идиоту, и влепил ему "пощечину", тряся изо всех сил его морду. Орал на него благим матом: "Если ты сейчас же не прекратишь выть, то тебя отправят обратно на живодерню! Ты понимаешь, засранец ты эдакий, он все может, ведь он здесь главный — не я! Из тебя сделают котлету!" Малыш вытаращил на меня глаза и… как ни странно, затих.
На Г. А. это произвело впечатление — он слышал мой голос, доносившийся из-за кулис: "Мне очень понравился ваш монолог, Олег! Это талантливо! И главное, мотивировки верные".
После репетиции я просил у Малыша прощения…"
