Александр II Освободитель. От России крепостной к революционной - Валерий Евгеньевич Шамбаров
Царь действовал по схеме собственного воспитания. По завершении обучения Николая устроил ему два путешествия для знакомства со страной. А в 1864 г. наметили большую поездку по Европе – в том числе и для поисков невесты. Горчаков и его дипломаты обратили внимание государя на датскую принцессу Дагмару, дочь нового короля Кристиана. Не только из-за красоты и ума, но и родственных связей. Брат Дагмары Георг только что стал королем Греции, а ее старшая сестра и ближайшая подруга Александра – женой британского наследника. Брак мог способствовать налаживанию отношений с Англией. И Дании после ее разгрома Россия как бы протягивала ей руку для покровительства.
Николай в июне выехал на курорт в Киссинген, где находились родители, но в Дании возобновилась война, и его вместо Копенгагена отправили в Голландию. Хотя боевые действия быстро завершились. Наследник добрался до Дании, и они с Дагмарой понравились друг другу. Сделав ей предложение, Николай съездил в Германию, получив там благословение родителей. Участвовал с отцом в прусских маневрах под Берлином. Но после долгой верховой езды у него снова проявились боли в спине. Они были терпимыми, цесаревич вернулся в Данию, 20 сентября, в его 21-й день рождения, состоялась помолвка.
К Дагмаре царь отправил протоиерея Янышева, учить православию, а ее жених продолжил путешествие. Посетил Венецию, Милан, Турин. Боли в спине не уходили, но Николая подпитывала юношеская влюбленность, он засыпал брата Сашу радужными письмами о предстоящем венчании, будущей семье. Завернул в Ниццу, куда на зиму приехала мать, оттуда снова отчалил в Италию. И во Флоренции его свалил приступ, он слег. Консилиум врачей определил ревматизм. Месяц лечили массажами, в декабре повезли обратно в Ниццу. Вызвали светил французской медицины, и они успокоили – ничего страшного, надо лишь отлежаться.
Но Николаю становилось все хуже. 4 апреля 1865 г. к нему послали брата Сашу, следом выехали родители с братом Володей, по пути присоединилась Дагмара. Приехали и российские профессора Здекауэр и Пирогов, наконец-то установили правильный диагноз: туберкулезный менингит позвоночника. Состояние признали безнадежным. Саша и Дагмара – в семье ее звали Минни, не отходили от постели умирающего. 11 апреля настало резкое ухудшение. Цесаревич причастился Святых Таин и в ночь на 12-е скончался.
Тело на фрегате «Александр Невский» отправили в Петербург, 28 мая Николай упокоился в Петропавловском соборе. Для родителей смерть любимца стала страшнейшим ударом, особенно для матери, она даже не смогла присутствовать на похоронах. Великая княгиня Ольга Николаевна писала, что она «внутренне умерла и только внешняя оболочка жила механической жизнью» [66]. Подтверждал Шереметев: «Она никогда не оправилась от этого горя» [67]. А наследником вдруг оказался нелюбимый ею Александр!
Причем императору пришлось по этому поводу выдержать нешуточную борьбу. Супруга убеждала, что второй сын не способен к царствованию. Дескать, увалень, тугодум, ограниченный солдафон. Надо обойти его, назначить наследником третьего сына, Владимира. Марию Александровну полностью поддержали ее либеральные друзья. Правда, у жены в ее горе сил не хватало для давления. Но эту роль взяла на себя сама хозяйка «реформаторского штаба», великая княгиня Елена Павловна. Встречалась с царем лично, на правах родственницы настойчиво уговаривала не допускать Александра к наследованию [24, с. 188]. Он очень кстати был влюблен во фрейлину Марию Мещерскую, вот и пусть женится. Морганатический брак – вполне законная и благопристойная причина лишить его прав на корону. Останется великим князем, будет командовать парадами лейб-гвардии, это как раз для него.
Нет, на такое решение Александр Николаевич не пошел. Он и покойного Николая любил, и Сашу, и Володю. Но нарушение естественного порядка наследования было чревато непредсказуемыми угрозами для государства, смутами – как во время восстания декабристов. А главное подсказывала его вера. Та самая, в сакральную суть царской власти. Если так случилось – значит, Богу угодно. Что же касается неготовности второго сына к царствованию, то отец срочно принялся это исправлять. Приставил к нему того же Строганова, снова собирали лучших специалистов для дополнительного курса обучения. Натура Александра и его воспитание отличались от умершего брата. Из преподавателей ближе всех для него оказался Константин Победоносцев, читавший курс права. Даже по окончании курса лекций цесаревич оставил его своим советником.
Для Александра тоже устроили путешествие по России, а в 1866 г., когда исполнился 21 год, – за границу. Чувства долга и дисциплины у него были прочными. Став наследником, он понимал, что отныне интересы государства и династии для него стоят на первом месте. Роман с Мещерской оборвал. А отец указывал ему на Дагмару. Цесаревич помнил, как был с ней у постели брата, она еще тогда Александру понравилась. Государю он писал: «Я чувствую, что могу и даже очень полюбить милую Минни, тем более что она так нам дорога. Даст Бог, чтобы все устроилось, как я желаю» [68].
В Копенгагене он и впрямь проявил себя «увальнем». Стеснялся, не в силах выдавить предложение. Но ведь брак был слишком заманчивым для самой Дагмары, для ее родных. Они отлично понимали, зачем приехал Александр, и принцесса взяла инициативу на себя. 11 июня они с гостем рассматривали альбом с фотографиями – и Дагмара кинулась ему на шею, разрыдалась. В любви объяснились, и мгновенно появились ее отец, мать, братья с поздравлениями. Через 6 дней состоялась помолвка. Вскоре невеста прибыла в Петербург. Приняла православие, стала Марией Федоровной. А 28 октября 1866 г. молодых обвенчали. Как видим, дело раскрутилось очень быстро, за 4 месяца. После женитьбы Александр II начал приобщать сына к управлению страной, ввел в Государственный совет и Комитет министров. Через полтора года в семье наследника родился ребенок. Будущий царь. Назвали Николаем в честь умершего брата, который как бы свел супругов.
Вот так случилось, что Николая Александровича – чистого, душевного, но подготовляемого на роль «самого либерального монарха», Господь забрал к Себе, и воплотить внедренные уроки он не смог. А его место занял Александр Александрович. Прочный, основательный, консервативный… Оценивая дальнейший ход истории, как тут не увидеть Божий промысел?
Глава 17. Восток – дело тонкое
Русские штурмуют город. Художник В. Верещагин
Польское восстание сказалось и на российской политике в Средней Азии. Войск на этом участке было немного, 11 оренбургских и 12 сибирских линейных батальонов, казаки малочисленных Уральского, Оренбургского, Сибирского войск. Службу они несли в условиях постоянных тревог, стычек, набегов. Но активные действия им строго запрещались, чтобы не
