Батальон «Нордост» в боях за Кавказ. Финские добровольцы на Восточном фронте. 1941–1943 - Тике Вильгельм
Оборонительные действия взвода Элмгрена эффективно поддерживал взвод Сартио. С отличной позиции на одной из высот особо помогал фланкирующий огонь танковых пулеметов, который вела пулеметная группа по пространству перед позициями Элмгрена. Выставив на лафетах ограничители хода стволов по высоте и по горизонтали, оба пулемета могли вести огонь даже вслепую, не прицеливаясь и даже не видя цели, что особенно помогало в случае часто ложившегося тумана. С этой высоты пулеметы могли вести заградительный огонь.
Естественно, вели заградительный огонь и наши минометчики. Но в эти рождественские дни минометчики испытывали проблемы с только что полученными новыми боеприпасами. Эти 81-мм минометные мины должны были при падении на поверхность земли сначала подскакивать на три метра в высоту и там рваться, расширяя поражаемую площадь, но подобным образом срабатывали немногие из них. Происходило ли это оттого, что они падали на неровную каменистую поверхность? Тем не менее минометчики вели огонь. Они делали свою работу, а то, что не все мины взрывались нужным образом, – это не их вина.
Капитан Мархи всегда облегченно вздыхал, когда на его командном пункте появлялся унтерштурмфюрер Эртель. 70 солдат Эртеля, занимавшие позиции перед Хазнидоном, заботились о том, чтобы 400 солдат Мархи не подвергались слишком упорному давлению неприятеля. Ни разу Мархи не приходилось задействовать свои резервы, своих миролюбивых самокатчиков. Эртель, который неизменно обходил свои позиции в лыжной шапочке, с клапанами на уши из кошачьего меха, которую ему за блок сигарет как-то сшил один «пан» из Амвросиевки, зайдя на КП Мархи в первый раз, почувствовал там себя несколько неловко, видя вокруг только солдат со стальными касками на головах. В последующем, бывая на КП, он неизменно надевал перед этим каску, чтобы полностью соответствовать предписанной форме одежды.
26 декабря Эртель узнал в батальоне, что вскоре предстоит большое отступление. За ротой будет закреплен реактивный миномет («Дора»), из которого ночью предстоит расстрелять в сторону врага весь боезапас, чтобы при отступлении миномет был легче. К ночи реактивный миномет был нацелен на ложбину перед взводом Элмгрена и на пространство за склоном, на котором держал оборону Куури. В непроглядной тьме сгустившейся ночи над позициями финнов в сторону неприятеля с мерзким завыванием полетели реактивные снаряды, оставляя за собой длинные дымно-огненные хвосты, а их разрывы отразились от горных склонов, подобные дальней грозе.
Ранним утром 31 декабря 1942 года оглушительный грохот боя возвестил о новом наступлении Советов. По позициям Элмгрена и Куури противник вел плотный огонь. Даже в самом поселке разорвались несколько снарядов, так что там тоже было весьма опасно передвигаться от дома к дому. Эртель поднял по тревоге резервы. В роте появились первые убитые и много раненых. На участке Элмгрена финнам удалось отбросить наступающего противника и удержать занимаемые позиции. Тем временем Эртель перебросил резервный взвод от Мархи, чтобы усилить позиции на участке Элмгрена. Около 08:00 положение выправилось. Снова наступило затишье. Тем не менее бойцы сидели как на горячих угольях, поскольку знали, что процесс отступления запущен. Около полудня пришел приказ об отступлении. С наступлением темноты караван грузовиков должен был отправиться в Толдзгун. Оттуда со всем батальоном предстояло перебраться в Лескен. В Лескене встреча всех рот и отъезд. Прикрывающие части должны были оставаться на старых позициях до полуночи и затем следовать пешим маршем.
Караван грузовиков тронулся в обратный путь с вечерними сумерками. Вскоре после начала их движения в том направлении, куда они следовали, вдалеке вдруг возникло зарево пожара. Что должно было означать это зарево? Нам оставалось только гадать. Эртеля одолевали дурные предчувствия.
Наступил канун Нового года. Однако никакого «предновогоднего праздника» ждать не приходилось. Рота Эртеля была арьергардом, последним подразделением, покидавшим Хазнидон. Солдаты доедали свои пайки. На КП роты допивались последние бутылки шнапса. Но вот наступило указанное в приказе время. Солдаты бесшумно, напоминая тени, покидали позиции. Приглушенный шепот. Иногда глухой стук столкнувшихся противогазовых коробок. То тут, то там сквозь зубы прорывались ругательства. Отделения и взводы строились, затем спускались вниз из Хазнидона. Командир роты принимал доклады о наличии всего личного состава и командовал: «Шагом марш!»
В 01:00 1 января 1943 года начался отход 9-й роты полка «Нордланд». Стояла полная тишина. В прошлом году на фронте Миуса наступление Нового года праздновалось куда громче. На стороне русских все тоже было спокойно. Отход роты они просто не заметили. Солдаты цепочкой тянулись один за другим по каменистой горной дороге. Через некоторое время они миновали догорающий грузовик, который не удержался на узкой горной дороге и скатился с крутого склона. Как потом выяснилось, на него было погружено тяжелое вооружение роты.
Отход 9-й роты полка «Нордланд» был скоординирован с отходом 3-го (финского) батальона «Нордланд». Батальон должен был занять промежуточную позицию – начиная с роты Эртеля на левом фланге – на линии Бери – Кессин. Здесь к нему должна была также снова примкнуть расставшаяся с группой Мархи 9-я рота. Таков был план.
После утомительного ночного перехода 9-я рота вышла на новые промежуточные позиции. Далеко за спинами солдат остался Хазнидон, маленькое неприметное горное (предгорное. – Ред.) селение, навечно оставшееся в памяти солдат 9-й роты финского добровольческого батальона. Рота Эртеля снова влилась в солдатскую семью своего батальона, вместе с которой ей предстояло пройти новое испытание в ночь с 1 на 2 января.
За боевые действия в районе Хазнидона унтерштурмфюрер Эртель и унтер-офицеры Элмгрен и Куури были награждены Железными крестами I класса, еще 14 унтерофицеров и рядовых 9-й роты получили Железные кресты II класса.
Отступление с Кавказа
Гитлер наконец-то отдал приказ об отступлении группы армий «А» из Кавказского региона, которое должно было начаться с отхода от Терека 1-й танковой армии. В ночь перед Новым годом корпус Фельми отошел со своих опорных пунктов в Ногайской степи. 40-й танковый корпус оставил позиции севернее Моздока. Из большой излучины Терека пехотные части 52-го армейского корпуса пешим маршем двинулись на северо-запад. Свой обращенный к горам фланг в несколько этапов оставил и 3-й танковый корпус. Гитлер тянул до последней минуты, не желая отдавать приказ об отступлении; слово «отступление» никак не вписывалось в его программные речи. Еще слава богу, что командующий и штабы 1-й танковой армии предвидели, что от подобного решения ему никак не удастся уклониться, и заблаговременно провели всю необходимую для отступления плановую работу.
Русские энергично наступали в направлении Ростова-на-Дону, намереваясь перехватить здесь отходящие с Кавказа германские части и устроить им здесь второй Сталинград. Календарный график отхода 1-й танковой армии был сорван. Шли гонки со временем, при этом русские дышали в затылок. От людей, лошадей и машин требовались неимоверные усилия. 1-я танковая армия непрерывно находилась на марше. На ключевых участках приходилось держать немногочисленные моторизованные подразделения для отражения возможных ударов противника, чтобы обеспечить здесь проход пеших частей армии. Несколькими днями позже в отступление двинулась занимавшая высокогорные перевалы у Эльбруса и стоявшая под Майкопом 17-я армия. То, что пришлось перенести в эти январские дни 1943 года солдатам группы армий «А», не поддается описанию.
В свой обратный путь в новогоднюю ночь 1943 года пустился также и 3-й (финский) батальон полка «Нордланд».
31 декабря 1942 года стоявший в обороне Толдзгуна батальон получил приказ об отходе на промежуточный рубеж на линию Бери – Кессин. Коллани и его адъютант оберштурмфюрер Хирт разработали для батальона план отхода.
