Баят Орудж-бек - Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята — Дон Жуана Персидского
Продвигаясь вперед, мы прибыли в Нюрнберг, где оставались три дня. Это очень населенный город, и его улицы и площади прекрасно содержатся; население здесь столь многочисленно, что производит впечатление столичного города. Правитель Нюрнберга, принц, назначенный в город императором, оказал нам великолепный прием. Он послал нам много подарков, и среди них графины и чашки из позолоченного серебра, представляющие большую ценность; каждому члену свиты он также сделал подарок. Во время нашего дальнейшего путешествия из Нюрнберга в Аугсбург мы ехали в экипажах, а местами верхом, двигались быстро и, пройдя следующие города: Kornberg, Roth, Windsfeld, Ellingen, Weissenburg, Münchem, Kaisheim, Donauwört[277], доехали до Аугсбурга. Приятно было видеть этот город, великолепие всех его зданий, какими они и должны быть, поскольку он основан императором (Цезарем Августом). Это в самом деле большая страна и главный город большого округа, судя по скоплению здесь дворянства и бойкой торговле. В Аугсбурге мы оставались шесть дней, и правитель, очень благородный и влиятельный принц, отнесся к нам исключительно гостеприимно, ежедневно приглашая на различные приемы. Отсюда в экипажах мы поехали в город Мюнхен.
Мюнхен — столица отдельного герцогства, герцог и владетель этой страны известен как Благочестивый герцог[278]. Он отнесся к нам весьма великодушно, поместив в покоях своего собственного дворца, где показал нам зал с драгоценностями, в особенности здесь было много добротно изготовленной посуды из серебра и золота. Среди того, что нам показали, чрезвычайно любопытным был сад, середина которого, исполненная необычно, представляла обеденный зал. Из камня выступал фонтан, вокруг которого, из камня же, были сделаны фигуры разных видов животных, птиц, рыб, и изо рта каждой из них бил фонтан. Целого месяца не хватило бы, чтобы полностью ознакомиться со всеми этими местами. После трехдневного пребывания в Мюнхене герцог предоставил нам экипажи, обеспечив всем необходимым для дороги и дал нам одного из своих камергеров для сопровождения. Затем, выразив глубокую благодарность за радушный прием, мы расстались с этим знатным принцем. Теперь мы вступили в Италию, оставив за собой земли империи, и так как первым местом назначения была Венеция, перед тем как поехать в Рим, мы направились прямо в Мантую, первый замечательный город Италии, который мы посетили. Несмотря на необычность своего местоположения, она достойна описания, так как Мантуя стоит на берегу большого озера с прозрачной водой, достаточно глубокого для плавания на обычных галерах. Сам город крупный и населенный, его дворцы изумительны. Он построен в манере итальянского зодчества, разделен на кварталы и улицы, которые спланированы таким образом, что каждая улица выходит на аллею. Прочную и высокую городскую стену окружает озеро, и на четырех углах города имеются четыре сильные форта, делающие Мантую неприступной.
Герцог (принц) из известного рода Гонзага[279] выслал нам навстречу экипажи и своего камергера, и мы вошли в Мантую. Герцог очень милостиво принял нас в своем дворце, приказав разместить в покоях, которые были весьма роскошно обставлены, так как герцог отличался большим гостеприимством. Здесь мы оставались два дня. Нам показали его сокровищницу и, в частности, картины, исполненные великими художниками; а также его гардероб, полный национальных одеяний различных чужеземных стран. Потом, дав в нашу честь обед и предоставив нам массу развлечений, он приказал приготовить для нас галеру, в которую мы сели, и он послал своих слуг сопровождать нас до самой Флоренции. Мы, однако, прежде чем ехать в Рим, должны были сначала повернуть назад к Венеции, чтобы вручить письмо царя Персии дожу Сеньеру. Поэтому мы за день проехали по озеру в галере, через устье двинулись вниз по реке [Минчо], сошли на берег и прибыли в город, называемый Отранто. Отсюда мы направились в Верону, город на венецианской территории и один из самых красивых городов Европы. Здесь мы задержались на три дня, ожидая возвращения дворянина, направленного нашим послом в Венецию для получения разрешения на свидание с дожем. Однако венецианцы ответили, что именно сейчас они обсуждают с турецким послом важные государственные дела, и поэтому им неудобно принимать нас; также нецелесообразно в присутствии турецкого посланника принимать посла царя Персии — этих двух держав заведомо враждебных друг другу, — чтобы это не нанесло ущерба христианским государствам. Однако все, в чем мы нуждаемся, будет немедленно нам послано. На это письмо наш посол, будучи оскорбленным, отвечал, что ему нет дела до турецкого посла и он воздерживается от комментариев по поводу неучтивости Венеции; наш визит, таким образом, был отложен и, продолжая путь, мы прибыли в Феррару.
Отсюда мы выслали гонца к великому герцогу Флоренции[280] сообщить ему о нашем прибытии, и он послал к нам своего главного камергера, который организовал наш постой по дороге туда. В момент нашего прибытия во Флоренцию герцог там отсутствовал, находясь на охоте, но послал приказ разместить нас в своем собственном дворце, к тому же многие его придворные вышли к городским воротам, чтобы встретить нас. На трех великолепных экипажах мы прибыли ко дворцу, окруженному массой людей, где нас обслуживали личные слуги великого герцога. Мы оставались во Флоренции две недели, нас прекрасно развлекали, показали все достопримечательности этого самого известного города, который славится красотой своих величественных зданий. Герцог послал за нами, приглашая к себе в Пизу, где он находился вместе с великой герцогиней[281]. Когда мы прибыли туда, нас принял его брат принц Джованни де Медичи, который привел нас во дворец, где герцог и герцогиня устроили нам великолепный прием. Здесь нас держали десять дней, роскошно угощая, показывая нам богатые и редкие сокровища, бывшие собственностью великого герцога. Затем нас повели в Ливорно посмотреть новый город, который там строился, и местность здесь довольно привлекательна. Уже возведена крепость и обеспечен безопасный вход в гавань, которая затем должна стать одним из прекраснейших портов на всем Средиземном море. Для выполнения этих работ они располагают более чем пятью тысячами рабов. Великий герцог преподнес нашему послу прекрасную золотую цепочку, которая обернулась вокруг его шеи шестнадцать раз, с медальоном, отделанным драгоценными камнями, с его уменьшенным портретом; подарок такой же ценности он дал сэру Антонию Шерли. Членам нашей свиты он также оказал честь и одарил подарками. Затем отпустил нас, поручив одному из камергеров сопровождать и оплатить все наши путевые расходы вплоть до Рима.
Так мы расстались с ним и проехали до Сиены, где были в ожидании человека, посланного в Рим, чтобы сообщить Папе[282] о том, что мы в Сиене ждем разрешения прийти и поцеловать ноги его святейшества. На третий день нашего пребывания в Сиене к нам прибыл кардинал от его святейшества, приветствовавший нас от его имени, и отдал распоряжения по всем делам, касающимся нашего приема. Здесь, в городе Сиене, наш посол поссорился с сэром Антонием Шерли, и дело кончилось бы плохо, если бы кардинал, присланный к нам его святейшеством, не уладил спор, хотя ему и не удалось уговорить посла разрешить сэру Антонию вступить в Рим вместе с ним, как это и было задумано вначале. Причиной ссоры посла с сэром Антонием были тридцать два ящика с подарками, которые, как уже отмечалось, остались на хранении у английского капитана [в Архангельске] с последующей доставкой их в Рим. Посол требовал от сэра Антония полной передачи этих ящиков, чтобы он мог сделать из их содержимого достойный подарок его святейшеству. Теперь выяснилось, что все это дело было аферой, ибо ни один ящик никогда и не был доставлен в Рим; сэр Антоний продал их содержимое английскому торговому капитану во время нашего путешествия по Балтийскому и Северному морям. Это на самом деле так и было, так как нас известили, что наша парча и рулоны материи были открыто распроданы в Москве английскими купцами.
Однако ссора между нами была улажена любезными советами кардинала, и мы двинулись в Рим, где в лье от городских ворот к нам навстречу вышел племянник Папы в сопровождении римского дворянина. Много экипажей было выслано в нашу честь, но мы въехали в Рим верхом на конях. Нас сопровождали два римлянина с каждой стороны также на конях, в то время как рядом с племянником его святейшества ехал наш посол, а с другой стороны — знатный дворянин. Вся местность за воротами по этому поводу была полна экипажами, и я насчитал их более тысячи, и более четырех тысяч были на конях и мулах, а число тех, кто пешком пришел встречать нас, не поддается счету. Когда мы входили в город, был дан салют из пушек крепости Святого Ангела и из других башен, а также залп папских мушкетеров в честь нашего прибытия. В городе они повели нас в дом или дворец, недалеко от Ватиканского дворца, резиденции Папы, и туда к нам явился камергер его святейшества, отнесшийся предупредительно к каждому из нас. Потом он поселился с нами, исполняя до самого отъезда все наши желания и обеспечивая наше удобство. Затем, отдохнув три дня в Риме, мы получили приглашение от его святейшества. И тогда наш посол вновь был расстроен проделками сэра Антония, ибо был вынужден сообщить Папе, как неудобно для него прийти в назначенный день на целование порога его святейшества без надлежащего подарка, которого мошеннически лишил его сэр Антоний. Но Папа прислал ответ, что вопрос о подарках не представляет значения и что он займется этим делом позже и примет меры к устранению зла.
