Владимир Захаров - Орден госпитальеров
Так, например, известно, что в наказание за убийство архиепископа Кентерберийского Фомы Бекета, папскому отлучению (интердикту) была подвергнута вся Англия. При этом не только запрещалось служить в церквях, но даже звонить в колокола. Как правило, после выполнения требований пап строптивыми членами их паствы или в результате полюбовного соглашения, эти отлучения снимались. Отношения с папским двором полностью восстанавливались.
Итак, нет никаких свидетельств, что события 1054 года воспринимались современниками как нечто трагическое и что это событие они считали «расколом христианской церкви на восточную и западную», как привыкли считать это православные богословы. Во всяком случае, не только простой народ, но даже определенные слои господствующего класса этим попросту не интересовались, были к этой проблеме индифферентны.
Доказательством сказанного является первый Крестовый поход (1096–1099), совершенный Западными христианами по призыву римского папы не по собственной инициативе, а с целью помочь восточным христианам, как своим братьям по вере, в борьбе с исламской агрессией. Однако по прошествии времени многое изменилось во взглядах крестоносцев. В середине XII века во время второго крестового похода западный фанатик епископ Лангрский уже мечтал о взятии столицы восточного христианства Константинополя и даже побуждал французского короля Людовика VII официально заявить, что византийцы не являются «христианами на деле, а лишь по имени». Подобное мнение распространялось и среди той массы народа, которая двигалась подобно гигантской волне цунами, снося все на своем пути. Крестоносцы грабили византийские города, убивали их жителей. Для оправдания этих варварских методов похода они объясняли свои поступки тем, что греки виновны в ереси, что они «вовсе не были христианами и что убивать их — это меньшее, чем ничто»[350].
Этот антагонизм, как справедливо подчеркнул Жак Ле Гофф, был результатом отдаления, которое с IV в. превратилось в пропасть, а затем переросло в ненависть. Те и другие не понимали друг друга, «особенно западные люди, из которых даже самые ученые не знали греческого языка»[351]. К середине XII в. обострение отношений достигало наивысшей точки. Латиняне упрекали греков в том, что они манерны, трусливы и непостоянны. Но в первую очередь обвиняли их в том, что они богаты. Как метко заметил Ж. Ле Гофф, подобные обвинения являются непроизвольной, рефлекторной реакцией бедного, озлобленно вооруженного варвара на богатого цивилизованного человека.
В этой связи хотелось бы обратить внимание на некоторые аспекты этой проблемы, связанной с орденом святого Иоанна. В начале XI в. иерусалимские госпитальеры открыли странноприимный дом св. Иоанна в Константинополе. Новые документы, дают возможность утверждать, что госпиталь св. Иоанна находился в православном Константинополе не только после, но и задолго до захвата города западными Крестоносцами в 1204 г.[352] Этот факт является лишним доказательством отсутствия у тогдашних христиан Востока и Запада осознания раскола церкви.
В орденских архивах сохранилось письмо, датированное 1163 годом. Его автор Петр Немецкий, Приор церкви святого Иоанна в православном Константинополе. О его высоком положении свидетельствует, к примеру, тот факт, что он был назначен послом Византийского императора Мануила Комнина к королю Франции Людовику VII[353].
Известно также, что западных крестоносцев в первом Крестовом походе сопровождали византийские войска. Они совместно освободили от мусульман Никею, что было бы невозможно, если бы участники крестового похода считали анафему 1054 г. расколом церквей. Поэтому само противопоставление первоначального периода существования братства госпитальеров, до их признания антипапой Гонорием II в качестве монашеского Ордена, как «православного периода» — более позднему «католическому периоду», совершаемое Юрием Милославским, не корректно с исторической точки зрения. Ведь если христианская церковь воспринималась в XI в. как единая, то и деление христиан на западных и восточных было делом второстепенным в глазах современников.
Именно поэтому в Правилах ордена св. Иоанна Иерусалимского, составленном Раймондом дю Пюи (1120–1158/ 60 гг.) нет речи ни о «католиках», ни о «православных», а только сказано, что членом ордена может стать любой христианин. Больше того в пункте 18 прямо сказано «когда произойдет война между двумя христианскими государями, да не прилепляются ни к одной стороне, но всевозможно да стараются о прекращении раздора и о утверждении между ними согласия и мира»[354].
Это лишний раз доказывает, что госпитальеры тех времен воспринимали всех христиан, как западных, так и восточных, как единое тело Христово.
Нельзя согласиться с замечанием Юрия Милославского о том, что «мальтийская форма креста» встречается только в православном церковном искусстве. Однако встречалась она не только на Востоке (причем не только у православных, такая форма креста известна и в Армении, Эфиопии и Египта), существовала она и на Западе, именно в силу вышеуказанного единства церкви. Не случайно русский игумен Даниил совершенно спокойно допускался крестоносным королем Иерусалима Балдуином II, вместе с другими восточными христианами, молиться сообща с западными христианами в церкви Живоносного Гроба Господня в Иерусалиме[355].
В то же время известно, что ношение креста против сердца на одежде было не свойственно Восточному монашеству, а пошло от событий Клер-монтского собора 1095 г.
Как известно, тогда римский папа Урбан И, призвав Западных христиан идти помогать восточным единоверцам, освобождать Гроб Господень, разорвал свою багряницу на полоски, и раздал их будущим участникам похода в Святую Землю. Они крестообразно нашили их на свою одежду, как бы «взяв на себя крест Христов», помятуя о словах Христа, приведенных в Евангелии от Матфея: «И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Матф. 10, 38). Отсюда участники этого похода несколько веков спустя и стали называться крестоносцами. Поэтому утверждение Юрия Милославского, что госпитальеры стали носить крест на плащах по православному обычаю, представляется весьма сомнительным. И вообще, первое вразумительное упоминание о том, что госпитальеры св. Иоанна носили на одежде крест, содержится только в Правилах Раймонда дю Пюи, т. е. датируется уже эпохой крестовых походов. О госпитальерах «до крестоносной» (по предположению Юрия Милославского — «православной») эпохи известно только, что они носили черную одежду наподобие монахов бенедектинского ордена, безо всякого упоминания о крестах на одежде.[356]
В Правилах Раймонда дю Пюи говорится просто о ношении на черной одежде белого креста (без упоминания формы этого креста). А, судя по тому, что на красной военной одежде госпитальеров белый крест был простой прямой формы, безо всяких «ласточкиных хвостов» на концах, такой же формы был и крест на их первоначальной повседневной одежде. Именно прямой белый крест был изображен на знамени ордена св. Иоанна — и, кстати, именно прямой, а не восьмиконечный крест украшает герб и знамя современного Суверенного Мальтийского ордена (S.M.O.M.) и поныне.
Что же касается восьмиконечного креста, что присутствует на гербе Ордена лишь в виде небольшой детали, то он появился в качестве дополнительного символа иоаннитов не ранее XIV в. и всегда сосуществовал с прямым белым крестом, но никогда не вытеснял его полностью. Об этом наглядно свидетельствуют многочисленные, сохранившиеся доныне, миниатюры, гравюры, картины и иллюстрации. Так что и с этой, историкогеральдической, точки зрения утверждения Юрия Милославского о какой-то «изначально православной» форме креста госпитальеров не выдерживают никакой критики. В довершение добавим, что существует и форма «мальтийского креста» без «ласточкиных хвостов» на концах, с лучами, просто расширяющимися к концам. Известно из летописей, что крест именно такой формы (с «иерихонскими трубами» на концах) первыми получили от папы, взамен бытовавшего у них дотоле простого прямого креста, который носили все крестоносцы, отнюдь не госпитальеры, а их соперники рыцари тамплиеры за свою отвагу при взятии мусульманской крепости Аскалон в Святой Земле[357].
Это — первый засвидетельствованный в истории крестовых походов случай изменения формы орденского креста с простой на «мальтийскую» («лапчатую»), причем связанный с совершенно конкретным поводом.
Скорее всего, рыцари других орденов, соперничавшие с тамплиерами в доблести, в первую очередь, тевтонцы и госпитальеры, сочли себя несправедливо обойденными и со временем тоже добились у папы привилегии украсить концы своих крестов «иерихонскими трубами». А «ласточкины хвосты», по мнению В. В. Акунова, появились на концах госпитальерского креста не ранее XIV в., символизируя восемь категорий «блаженных» из Нагорной проповеди Спасителя.
