Оксана Захарова - Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи
М.С. Воронцов считал, что осуществление предложения министра финансов «нарушит вольность крымских татар, которые к земле никогда привязаны не были» и которые с «древнейших времен имели и имеют право переселяться с одного места на другое»[483]. Помимо принципиального несогласия, М.С. Воронцов полагал, что это предложение неприемлемо потому, что слишком много переписки и времени потребуется для того, чтобы министр, занятый «множеством важнейших государственных дел, давал разрешение на просьбу каждого татарина, желающего поселиться с казенной земли на помещичью»[484].
М.С. Воронцов делает важное заявление, что причина, по которой поселянин переселяется, должна определяться не правительством, но нуждою его. «Сам он находит, что ему на таком-то месте выгоднее жить, нежели на другом, то несправедливо будет удерживать его против желания»[485].
Для предотвращения «бродяжничества» М.С. Воронцов предлагал объявить татарам, что каждый, намеревающийся переселиться, заявляет об этом земской полиции за год для подготовки земли.
М.С. Воронцов объяснял, что ни в коем случае не желает изгнания или принужденного переселения татарского населения, но что правительство должно принимать меры для приезда в Крым людей «промышленных и трудолюбивых» и не мешать им в приобретении земли у татар.
Одержимый идеей освоения Крыма, М.С. Воронцов подает личный пример и начинает скупать лучшие участки земли.
В мемуарах М.С. Воронцова за 1825 г. указано, что приобретение садов Алупки было первым примером продажи татарским населением части их владений, а именно — садов между деревней и морем. В этом деле своими советами М.С. Воронцову помог главный татарский муфтий Крыма, который имел влияние на людей[486]. Не обошлось без посредничества хорошо ладившего с местным населением командира греческого сторожевого батальона Феодосия Ревелиоти. За возможность занять прибрежный район М.С. Воронцов пообещал татарскому населению построить мечеть, закладка которой состоялась сразу же после приобретения земли: строительство православного храма началось чуть позднее.
Необходимо отметить, что, глубоко просвещенный и всесторонне образованный человек, М.С. Воронцов в Новороссии, Бессарабской области, а затем на Кавказе демонстрировал глубокое уважение к духовным, культурным традициям местного населения, стремился к установлению самых дружеских отношений с представителями различных религиозных конфессий.
М.С. Воронцов понимал, что поддержка религиозных деятелей была лучшей гарантией в деле налаживания дружественных отношений с представителями различных национальностей края, в котором при М.С. Воронцове «все церкви, христианские и нехристианские, свободно в нем существуют и находят в правительстве всегдашнее покровительство»[487].
Одним из главных принципов, которым руководствовался М.С. Воронцов в вопросе национальных взаимоотношений, была его уверенность, что он должен делать все от него зависящее, чтобы граждане края могли своим мирным трудом способствовать развитию региона.
В отношении татарского населения М.С. Воронцов считал необходимым «поддерживать к утверждению в крымских татарах расположения вести мирную жизнь и заниматься сельским хозяйством»[488]. Данное заявление генерал-губернатора было вызвано его несогласием с мнением правительства о целесообразности привлечения татар к военной службе.
Комитет министров считал, что татарское население необходимо «обложить рекрутской повинностью по примеру прочих казенных крестьян»[489]. Император Николай Павлович, разделяя эту точку зрения, решил в 1829 г. «спросить гр. Воронцова: не считает ли он лучшим формировать из них конные полки наподобие тех, кои существовали во время войны 1812 г. на казачьем основании»[490]. М.С. Воронцов ответил, что «сформирование казачьих полков из крымских татар, не привыкших к европейской военной службе, а по давности нахождения в подданстве России гораздо более получивших навык к жизни мирной, сопряжена с весьма большими затруднениями и неудобствами»[491].
Издержки, связанные с формированием этих полков, по мнению М.С. Воронцова, настолько велики, что не будут покрыты исходящей из них пользой. При этом М.С. Воронцов в очередной раз повторял, что лучше способствовать развитию сельского хозяйства среди татарского населения, чтобы «как можно более имел Крым людей для занятия хлебопашеством и скотоводством»[492].
Что касается распространения рекрутской повинности на татар, то М.С. Воронцов считал, что те проявят покорность, но при этом генерал-губернатор опасался, что они не поймут цели, и может начаться процесс подрыва к властям доверия татарского населения, которым следует «оставить их домашний быт в беспечной простоте, нежели водворять в них воинственный дух»[493].
Как тонкий политик, М.С. Воронцов предлагал «косвенные» приемы: рекрутские наборы на татар не называть рекрутским набором, а формированием полков; составлять посемейные списки, расположить очередь набора в соответствии с большинством членов семейств, «что сблизит их (татар) к настоящему рекрутству»[494].
Таким образом, М.С. Воронцов не выступал против привлечения татарского населения к военной службе, но, хорошо зная нравы и традиции местного населения, он опасался, что любой неподготовленный проект, затрагивающий старинные обычаи, экономические интересы лиц любой национальности, может вызвать непоправимые последствия для развития региона. Насколько дальновидными оказались опасения М.С. Воронцова, свидетельствует тот факт, что после издания закона, обязывающего татарское население отбывать воинскую повинность, от которой раньше они были освобождены, начались волнения, причем крымские татары стали стремиться к выселению за пределы России.
Сын М.С. Воронцова, генерал-адъютант С.М. Воронцов в 1874 г. получил приказ Императора Александра II изучить проблему и составить предложения, какими ненасильственными способами можно удержать необходимое для края население.
С.М. Воронцов после посещения Симферопольского, Феодосийского и Евпаторийского уездов Таврической губернии приходит к выводу, что действительно причиной отъезда татар из Крыма является новый закон о воинской повинности. С.М. Воронцов, ссылаясь на свои знания характера, привычек татарского населения, выражает уверенность, что «в настоящем случае важны те способы, какими будет вводиться между татарами новая повинность. Чем гуманнее и применительно к их нравам и обычаям будут эти способы, тем прочнее и скорее привьется к татарам любовь к военной службе»[495].
Кроме того, С.М. Воронцов предлагал рассмотреть жалобы татар по поводу присвоения казной принадлежащих им земель и домов; степным татарам выделить на казенных землях наделы, если не даром, тогда за умеренную плату, с рассрочкой платежей на продолжительное время. Если же нет достаточного количества земли для полевых наделов, то выделить земли для их «усадебной оседлости»[496].
Ряд предложений С.М. Воронцова, направленных на дальнейшее закрепление татарского населения в Крыму, являются прямым продолжением политики его отца — М.С. Воронцова — в Крыму. Так, С.М. Воронцов настаивает на необходимости проложить шоссейные дороги между горными поселениями возле Судака и Алушты, Феодосии и Карасубазара. Строительство этих дорог началось еще при М.С. Воронцове и было остановлено после его отъезда из региона. Другое предложение С.М. Воронцова касалось завершения процесса спорных дел о лесных дачах, которые были отобраны казной от южнобережных татар в 1838 г. и против чего активно выступил М.С. Воронцов[497]. Другие предложения С.М. Воронцова касались разрешения выдачи татарам паспортов для путешествия в Мекку.
В решении проблем, связанных с национальным вопросом, М.С. Воронцова, глубоко просвещенного человека, беспокоил прежде всего нравственный аспект. Но в то же время, как прагматичный политик, и эту проблему он пытался решить с точки зрения практической целесообразности, руководствуясь заботой о развитии региона в целом.
Это подтверждается, в частности, сведениями, которые содержатся в записке «О правах и преимуществах всех состояний жителей Бессарабии»[498], составленной на имя министра внутренних дел генерал-губернатором М.С. Воронцовым после того, как от Государственного совета поступило распоряжение Бессарабскому областному совету рассмотреть ряд вопросов, касающихся прав граждан различных сословий, проживающих на территории области. Областной совет, выполнив возложенную на него задачу, передал свое заключение на рассмотрение генерал-губернатора, который, в свою очередь, высказал свою точку зрения по указанным вопросам, соглашаясь или отвергая мнение совета.
