Александр Бушков - Чингисхан: Неизвестная Азия
Пикантный нюанс здесь в том, что глава русской церкви был греком, чуть ли не перед самым нашествием прибывшим из Константинополя — а на Руси многим и многим весьма не нравилась церковная зависимость от Царьграда. В этих обстоятельствах бесследное исчезновение Иосифа выглядит как-то… двусмысленно. Тем более что русские летописи ясности не вносят: одни скороговоркой упоминают, что митрополит неопознанным погиб в развалинах Киева, другие выражаются еще загадочнее: «удалился в другое место и сгинул там безвестно». Формулировочка, мягко скажем, странная. Глава всей русской церкви — фигура достаточно крупная для того, чтобы «сгинуть безвестно»… Одним словом, темная история. Через три года князья выбрали в митрополиты своего — русского игумена Кирилла, а касаемо Иосифа с подобающей скорбью отписали в Константинополь: дескать, сгинул безвестно от злых татаровей… скорбим дружно… память сохранится в сердцах…
Вот кстати, Даниил Галицкий, узнав о взятии Киева, на всякий случай поспешил укрыться в той же Венгрии — и, как совсем недавно Михаил, попытался просватать венгерскую принцессу за своего сына Льва. Король Бела, еще не отойдя от предыдущих сватов, и этих отправил по тому же адресу, так что Даниилу с сыночком пришлось податься в ту же гостеприимную Мазовию, где их по-родственному приютил до ухода татар один из тамошних князей…
Появилась информация, позволяющая по-новому взглянуть на знаменитую битву на реке Сити. По канонической версии, там собрали войско владимирский князь Юрий Всеволодович и три его племянника — но были разбиты татарами наголову, причем одного из племянников погибшего Юрия, Василько Константиновича, татары взяли в плен и пытались обратить в свою веру, заставить воевать на их стороне. Но гордый князь категорически отказался «бусурманиться», за что и был убит. Брат Юрия, Ярослав Всеволодович, спешил ему на помощь, однако опоздал…
На самом деле, очень похоже, все обстояло гораздо сложнее — и не совсем так…
Начнем с того, что Ярослав Всеволодович (тот самый, что ненадолго захватывал Киев) на помощь брату не особенно и спешил. Он появился на сцене очень кстати, в самую пору — когда русское войско Юрия перестало существовать, а татары ушли. Вот тут Всеволодыч быстренько примчался в разоренный Владимир и взял в свои руки управление «осиротевшим» княжеством: провозглашает себя князем, раздает уделы родственникам. Ни малейшей попытки схватиться с татарами он не предпринял, наоборот, быстренько с ними договорился…
Но и это еще не все. Есть даже версия, что Юрий погиб не от татарской сабли, а от руки своих же бегущих воинов, которых пытался остановить. Выдвинул ее не очередной ересиарх а-ля Фоменко, а профессор-славист из Оксфордского университета Дж. Феннел. Трудно по причине скудости источников определить, прав ли англичанин, но фактом остается одно: собственный летописец Юрия старательно избегал каких бы то ни было подробностей его кончины, а соседи-новгородцы в своих летописях поведали, что версий смерти Юрия кружит множество…
Зато булгарские летописцы сообщают вовсе уж интересные подробности. Не кто иной, как уже знакомый нам эмир Гази Барадж оставил обширную «Летопись Гази Бараджа», охватывающую 1229–1246 гг. и на русском языке появившуюся совсем недавно. Так вот, Гази Барадж утверждает, что никаких татар на Сити не было — против дружины Юрия сражалась булгарская конница и четыре тысячи русских пеших воинов из Нижнего Новгорода и Ростова, примкнувших к Батыю. Не верить «басурманину» нет никаких оснований.
И смерть князя Василько Константиновича в изложении Гази Бараджа выглядит совершенно иначе. Оказывается, не кто иной, как наш добрый знакомый Ярослав Всеволодович, привезя хану Гуюку ту самую дань, наклепал на Василька, уверяя, будто тот увел у него часть этих самых повозок с данью, чтобы передать ее не татарам, а булгарам. Хан Гуюк, человек сердитый, разбираться не стал и сгоряча велел отрубить Васильку голову… На фоне всего, что нам уже о Ярославе известно, такой поступок был бы совершенно в его стиле.
Теперь — о Рязани. О знаменитой легенде, мимо которой не проходит никто из «традиционных» авторов, пишущих о Батыевом нашествии. Я имею в виду печальное сказание под названием «Повесть о разорении Рязани Батыем», где подробно живописуется трагическая гибель сына рязанского князя Феодора Юрьевича. Якобы сластолюбивый хан Батый, прослышав о поразительной красоте супруги Феодора, вызвал его к себе и потребовал отдать жену, а когда князь отказался, велел убить и его, и его свиту до последнего человека.
Узнав о гибели мужа, княгиня Евпраксия, чтобы не достаться охальнику Батыю, вместе с малолетним сыном бросилась с высокой башни и, естественно, погибла.
Красиво, конечно. Но никакими историческими источниками не подтверждается. Во-первых, в истории татарских завоеваний попросту не отмечено ни единого случая, чтобы хан или военачальник требовал жену у живого (на вдовах погибшего противника, конечно, женились сплошь и рядом). Во-вторых, Феодор был послом, то есть личностью, по татарским понятиям, неприкосновенной, и трудно поверить, что Батый сделал бы послу такое предложение, да еще приказал его убить. В-третьих, неизвестно когда и кем написанная «Повесть» — единственный источник, сообщающий о сексуальной невоздержанности Батыя и случившейся из-за этого трагедии. Изобилует он прямо-таки фантастическими «деталями»: «свидетелем» всего этого якобы послужил доверенный человек князя Феодора, его «пестун» Апоница. Когда татары, выполняя приказ Батыя, поголовно истребляли русское посольство посреди ханской ставки, располагавшейся в центре татарского лагеря, оный Апоница тем не менее где-то ухитрился укрыться — а потом тут же, недалеко от Батыевой юрты, похоронил по-христиански тела всех умученных, выбрался из лагеря незамеченным и добрался до русских, где поведал всю эту историю летописцам…
Да это же попросту древнерусская беллетристика! Сентиментальный роман, каковой вовсе не является порождением галантного восемнадцатого века.
В чем нас убеждают кое-какие многозначительные детали. В Чернигове, как писали дореволюционные русские фольклористы, «старожилы показывали курган Черная Могила и курган княжны Черны, считавшиеся соответственно могилами князя Черного и его дочери, которая якобы выбросилась из окна своего терема и лишилась таким образом жизни во время осады Чернигова князем древлянским, пленившимся ее красотой».
А согласно булгарским летописям, когда татары уже захватили город Биляр, жена царя Алтынбека Фатима обняла своего малолетнего внука, сына царевны Алтынчач, и вместе с ним бросилась с вершины минарета «Сулейман»…
Таким образом, есть серьезные основания подозревать, что в «Повести о разорении Рязани Батыем» просто-напросто использован бродячий литературно-фольклорный сюжет того времени, опиравшийся, очень возможно, как раз на историю гибели царицы Фатимы. Которая, правда, была уже бабушкой преклонных лет и вряд ли была способна разжечь страсть в сердце татарского полководца — но на то и существует изящная словесность, чтобы романтически приукрашивать скучные бытовые подробности…
Вот, к слову, о рязанских князьях. Есть любопытная статистика, основанная на доподлинных исторических фактах. Татары убили — обратите внимание, в честном бою лицом к лицу — всего одного рязанского князя, Юрия Игоревича (смерть Феодора отнесем к разряду баснословия). А вот за двадцать лет до того, в 1217 году, не дикие степные кочевники, а доподлинные Рюриковичи Глеб Владимирович и его брат Константин убили шесть членов рязанской княжеской фамилии. Дело, можно сказать, житейское, вполне в стиле той эпохи: Глеб и Константин хотели захватить власть в Рязани, а потому пригласили этих шестерых князей на почетен пир, но вместо пира велели своим дружинниками всех перерезать. Те и перерезали. Нужно непременно уточнить, что один из шести убитых был родным братом Глеба и Константина, а остальные пятеро — двоюродными… Кто у нас в этой истории (и тьме ей подобных) выглядит благороднее — татары или Рюриковичи?
К слову, о знаменитом граде Козельске — том самом, который якобы семь недель героически отбивал приступы Батыя. Булгарская летопись уточняет, что Козельск держался не семь недель, а семь дней. И жители его вовсе не погибли поголовно: когда настал седьмой день осады, находившиеся в Козельске конные дружинники, то есть профессиональные бойцы, ранним утром прорвались из города. Татары, застигнутые врасплох, не сумели их перехватить, и конники, потеряв несколько человек, благополучно ускользнули.
