Александр Пересвет - Повести исконных лет. Русь до Рюрика
Разгневалась сильно Ольга; Святослав же без заботы известие то воспринял. Сказал лишь слова, кои долго потом повторяли в Киеве: «Видишь, мати любая, не время ныне для блаженных; до тех пор любезны все народы, покуда по голове их бьешь; а с греками в особенности всегда так было».
И нельзя было не признать правды его; и я то признаю, ибо то же было в стороне болгарской при царе Симеоне. Много претерпел муж сей великий, коего желанием единственным было дни свои провести в молитве кроткой и служении Богу Христу нашему; но всю жизнь вынужден был он воевать с греками из-за лукавства их. Родился я и возрос в отрочестве еще в век его и слышал от людей многих рассказы о том, кои в делах Симеоновых участвовали. И ныне, вернувшись на родину и видя, как бьет Святослав здесь греков, благословляю в душе своей его, хоть и много он зла сотворил христианам в Киеве.
Сказала тогда Ольга: «Сами же греки не захотели, чтобы сын мой обручился с царевною греческой; велика бы тогда была держава объединенная Ромейская и Русская. Теперь же к немцам отправлю: един Христос, и Церковь едина».
И отправила людей своих к императору Отгону с просьбою назначить народу русскому епископа и священников.
Император же германский благосклонно принял послов тех и много милостей им оказал. И обещал назначить епископа, сказав, что не позже Рождества отъедет тот на Русь. После того ждали послы Ольгины недолгое время, и объявили им, что поставлен на Русь епископом святой отец Либуций, из братии монастыря святого Альбана в Майнце.
Святослав же не знал о посольстве том, не полагая важным для себя внимать делам веры. Говорил он: «Много людей живет на земле, много и богов на ней. Людьми же и живут боги, верою их, а людей силою своею награждают. Сильна должна быть Русь, ибо многие враги зубы на нее точат — и хазары, и печенеги, и греки, и норманны; оттого силен должен быть и бог русский. Потому чтить буду я Перуна; остальные же в вере вольны». Отвечала ему дружина: «Вера твоя — наша вера, князь».
Родился у Святослава сын, и назвали его Ярополком.
Налезли вятичи на кривичей смоленских возле Ламского волока, и прислали те к Святославу за помощью. И с радостью обратился тот на вятичей, не хотя сидеть в Киеве и вершить дела государственные и хозяйственные: прям он характером и интриг не любит; оттого на дворе княжеском не любит быть, но войну любит. И победил вятичей; дали ему поминки знатные и поклялись не нападать более на людей русских.
Варяги русские на Греческой земле воевали много и успешно; особливо же показали доблесть свою при освобождении острова Крит от агарян.
Пошли туда греки в силе тяжкой, с полками из Фракии и Армении; русы же во главе войска их шли, ибо признавали их все в земле Греческой за лучших воинов империи. А командовал войском доместик Никифор Фока.
Осенью посадил он воинов своих на корабли, и не узрели их сарацины, так что смогло войско высадиться на берег беспрепятственно. Тут подступили агаряне к ромеям, и сомкнули те щиты свои и стали крепко. Русов же девять сотен за правым полком их стояли. И когда соступились оба войска, вылетела рать конная русская, опрокинула конницу легкую агарян и ударили в бок войску их. Тогда побежали сарацины сии, и русы преследовали их и убили их без числа, кроме тех, что в крепости укрылись, называемой Хандак.
И там захватили греки сокровищ несчитано, и русы с богатою добычею остались. И знаю о том достоверно, ибо отозвал Святослав дружину русскую от греков за лукавство и вражду людей базилевсовых; и на пиру у великого князя о битвах своих повествовали вернувшиеся русы.
Назначил базилевс Роман своим соправителем сына Василия.
Победил в ляхах соперников своих князь Мешко Пяст и сел на трон.
На Северном пути скончал дни свои конунг Хакон Добрый; умер он от ран, полученных в бою с сыновьями брата его Эрика по прозванию Кровавая Секира. Хоть и победил их Хакон, но после смерти его взяли они власть. Конунгом же стал Харальд Эриксон Серая Шкура, как старший из оставшихся в живых братьев.
В Дании миссионер Поппо крестил короля Харальда Синезубого.
В лето 6469 (961). Родился у Святослава второй сын, и назвали его Олегом в честь деда.
Взяли греки крепость Хандак на Крите и полностью очистили остров сей от агарян. Предводителя же их, эмира Абдул Азиза, взяли в плен, а после казнили.
После того же отпустили русов, кои хотели на Русь вернуться, и привезли воины сии весьма много добычи. Из них немалое число оказались христианами, и щедро пожаловали церквам киевским.
Не попустил Господь епископа немецкого на Русь ехать — умер сей клирик февраля месяца на 15 день. Тогда сан епископа Руси передан был монаху некоему, именем Адальберт.
Выехал сей на Русь к лету, и много разных несчастий испытал по пути — разбойники нападали на него в Чешской земле и на Волынской Руси, сопутники его умерли иные, и сам он болел по дороге; а ехал посуху.
По прибытии же своем остановился он на подворье церковном в Вышгороде Ольгином; и много мы тут с ним говорили. Однако мало прислушивался к словам моим сей клирик, пребывая в высокомерии папистском: хоть и примирились патриархи константинопольские с папами римскими, однако ж считают паписты нас, православных, неправо верующими. Мы ж противоположное считаем, ибо бережно сохранили веру истинную в чистоте первоначальной; и свидетельством тому — многие чудеса и явления Христа на земле православной, и многие святые, на земле православной воссиявшие.
После же отправился епископ сей в Киев, решивши немедленно идти к Святославу и тут же крестить его. Не внял он словам о том, что не любит христиан Святослав, и что веру насаждать надобно не через него, а через блаженную Ольгу и людей посадских. Решил ведь Адальберт, что князь великий главою всему на земле Русской, не веря, когда говорил я ему, что покон и обычай тут истинно правят, а великие князья управляют лишь.
Святослав же, приняв его дружески, очень быстро разгневался, увидев, что Адальберт сей надменен и упрям и что желает он лишь окрестить князя и народ его, и тогда-де папа Римский признает его королем над ругами. Сказал тогда Святослав: «Не руги мы, но русы, и на земле сей от века сидим», — пересказывала ведь мать ему сию хронику мою деяний русских с искони и до сего дня. И еще сказал Святослав: «Не нуждаемся мы, князья великие русские, в признании папском, ибо власть наша — от кагана хазарского; сам каган власть нам передал над землями этими, и оттого и так мы короли в земле Русской, по вашему считая, ибо каган — то же, что император франкский или базилевс ромейский».
И прогнал Адальберта и спутников его. Сей же поселился на подворье Вышатином и стал проповедовать христианство, ожидая, что вновь примет его Святослав по просьбе его.
Святослав же собрал быстро воев своих, всю дружину, и пошел на Ростов, узнав, что не по правде поступают русы те — княжее с проезжих русингов норманнских сами же сбирают, но в Киев не дают, и дани утаивают. Послал к ним Святослав со словами: «Даете мне, как с матерью моей уговаривались, не то иду на вы!» А сам все равно уже плыл на Ростов, так что застали его гонцы их уже на Вазузе, после волока из Днепра. Обещали они все сделать по старине, а за то да даст великий князь мир им; но не согласился на то Святослав, желая наказать ростовцев за неправды их все былые и нынешние, а послов задержал при себе.
И пришел он к Ростову, и вышли к нему навстречу русы тамошние и во главе с князем Кекколом — был он русом из мери родом. И отдали Святославу дани за 12 лет, и с недоимкою, и заложников дали — сыновей своих.
Тогда сложил с них Святослав опалу свою, но велел на берегу Неро-озера, напротив острова Велесова, новый город поставить, на том месте, где до того мерянское городище стояло. И уступили ему меряне место то — просил за то Кеккола сородичей своих.
А в прежнем Ростове на реке на Саре велел Святослав стены срыть и русам приказал тут не жить, но перейти в княжий город и там служить великому князю Киевскому; а буде кто не захочет — то идти бы ему в колбяги вольные, но на русскую землю уже не заходить. На Сарском же городище оставить лагерь для проезжих русингов и варягов, но брать с них мыто и княжее по правде.
И посадил Святослав в Ростове дружину немалую из войска своего, и наместника поставил именем Третьяк, из бояр своих, дабы следили они за тем, как исполняют русы ростовские волю великого князя Киевского.
В лето 6470 (962). Выгнал безбожный Святослав всех христиан из Киева и церковь Св. Николая повелел разрушить. А Святую Софию не тронул, ибо приехала к тому времени мать его блаженная Ольга в Киев и уговорила сына смирить гнев свой и утихомирить своих поганых.
А с того началось все, что Адальберт епископ, не успев в работе миссионерской, решил повергнуть идолы языческие, и тем подвиг веры совершить. И мне про то не сказал; но собрал христиан многих именем Господа и повел их на капище Велесово, что на Подоле. И шли крестным ходом, и дивились люди киевские на зрелище такое. А как дошли, стали ругаться на идолы, и хотели повалить уже идол Велеса, но не дали язычники. И устроилась драка великая, и многих христиан побили, а иных и до смерти, покуда не прискакала дружина молодшая во главе со Святославом и не разогнала толпу.
