Игорь Атаманенко - Тайные войны спецслужб

Да, вот еще. Составлять письменные отчеты и где-либо расписываться полковник категорически отказался.

Предложение о материальном вознаграждении Шарма отверг с порога. Должник он, а ему собираются еще и платить?! Нет, нет и нет, иначе он может обидеться на своих новых друзей!

Новые друзья уже готовы были заподозрить неладное, как вдруг полковник добавил, что готов работать бесплатно, но… Если бы ему иногда подбрасывали пару ящиков «огненной воды» под названием «Посольская» и немного осетровых яиц (так непалец называл черную икру), он нисколько бы не обиделся.

У Тимофеева и Рогачева отлегло от сердца — вербовка состоялась!

Когда Лакшман Шарма наконец встал из-за стола и разведчики отправили его восвояси, они принялись составлять отчет о проведенной вербовке.

Рогачев как бы между прочим спросил шефа:

— Товарищ полковник, как вы думаете, сколько времени потребуется нашему непальскому другу, чтобы окончательно спиться?

— Тебе что? Двух ящиков водки за каждую явку жалко?

— Нет, не жалко… Я о другом думаю — не подвел бы он нас… Судя по всему, меры в употреблении спиртного он не знает…

— Не волнуйся, на наш с тобой век его хватит, а там… Пусть у других голова болит! Ты лучше скажи, под каким псевдонимом будем проводить непальца по документам?

Рогачев, рассмеявшись, в шутку предложил:

— А давайте, товарищ полковник, назовем его Чанг…

— А что сие значит?

— «Чанг» по-непальски, товарищ полковник, означает «рисовая брага». Процесс ее приготовления столь же уникален, сколь и отвратителен.

Представьте, в один прекрасный день вся деревня по сигналу старейшины принимается жевать рис и сплевывать его в огромную бочку, установленную на центральной площади. Потом все эти плевки и отхаркивания оставляют на некоторое время на солнцепеке, не забывая, впрочем, регулярно перемешивать этот замес. Для этого у бочки денно и нощно дежурят самые физически крепкие мужчины…

— А если среди этих… ну, жующих, кто-то болен туберкулезом или какой другой заразой, тогда как?

— А все микробы, товарищ полковник, уничтожаются в процессе брожения…

— A-а, тогда еще ничего…

— И вот когда рис полностью осядет на дно, а по деревне начнет распространяться дух, от которого мрут комары и прочие насекомые, вся деревня вновь собирается у бочки… Но уже с черпаками.

По сигналу старейшины, который предварительно снимает пробу, начинается пиршество. Через час все напиваются в лежку, до потери пульса, и со стороны может показаться, будто деревня вымерла… Если бы не храп!

— Неужели от этого пойла можно так захмелеть? Оно ж наподобие нашей браги!

— Да-да, представьте себе, можно! Два-три черпака этой самой браги валят с ног любого непальца…

— Что, неужели такая крепость у этого рисового замеса?

— Нет, товарищ полковник, брага, она брага и есть… Градусов в ней не более, чем в «Жигулёвском». Какой-нибудь наш сантехник Потапов ее иначе как квасом и не назовет… Ну, а с аборигенов, что с них взять? Они упиваются этой брагой до бессознательного состояния, потому что вечно голодные! Чем они питаются, тьфу! Орехи кокосовые да рис…

— Ну ты корифей, Александр Сергеевич! — резидент с восхищением посмотрел на подчиненного. — Такие подробности о местных обычаях и традициях знаешь… Не ожидал, не ожидал…

— Так меня положение обязывает, товарищ полковник, я ж как-никак — атташе по культуре…

— Да, кстати! — рассмеявшись, заметил резидент. — А как же тогда наш Чанг управляется с таким количеством водки?!

— Чанг, товарищ полковник, человек закаленный в питейных делах… Большую практику в английских пабах, то бишь пивных, прошел… Кроме того, и рацион у него побогаче, чем у соплеменников… Поэтому его не то что чанг — водка не берет… До поры!

— Ну ладно, убедил! Будь по-твоему назовем этого министерского красавца Чангом… Экзотика, понимаешь!

Завидев на пороге кабинета Полещука с пакетом, из которого донеслось мелодичное греющее душу позвякивание бутылок, Чанг быстро поднялся из кресла и, раскинув руки для объятий, двинулся навстречу гостю.

Одним движением по-кошачьи ловко он выхватил у Полещука пакет, запер дверь на ключ и, на ходу отвинчивая крышку бутылки, бросился к бару за стаканом. Живые карие глаза светились восторгом, ноздри тонкого носа возбужденно подрагивали: праздник начался.

Залпом опорожнив стакан, Шарма сделал глубокий выдох и… протянул оторопевшему разведчику ладонь для рукопожатия.

— Здравствуйте, Леон… Извините, но я полюбил «Посольскую» с первого глотка… Любовь зла… Пожалуйста, присаживайтесь! Кто у нас сегодня на очереди? Американцы и американки, как я понял, уже пройденный этап, — весело затараторил Шарма, открывая сейф.

«Эх ты, туземец, мать твою! — мысленно чертыхнулся Полещук — Для тебя все это игра, а между тем твоему ящику Пандоры — сейфу — цены нет! Интересно, сколько бы отвалил Беллингхэм за возможность покопаться в нем? Стоп! А может, американец, так же, как и я, имеет к нему доступ?! Я этому выпивохе таскаю «Посольскую», а Джон снабжает его виски… Если так, то у нас есть вероятность однажды столкнуться нос к носу в дверях этого кабинета… Интересно, как мы будем смотреть друг другу в глаза? Как муж смотрит на застигнутого в постели своей жены любовника или еще хуже?»

Шарма не дал Полещуку развить мысль. Забыв о сейфе, он хлопнул себя своей игрушечной ладошкой по лбу и закричал:

— Леон, есть сенсационная новость! Три дня назад я получил телеграмму из Парижа, из штаб-квартиры Интерпола, а сегодня утром оттуда пришло досье на, дай бог памяти… Я, откровенно говоря, запутался во всех его именах, под которыми он обделывал делишки… А! На доктора Гольдмана! Знаком вам этот тип? Он, оказывается, уже пять лет находится в розыске… Представляете — пять лет его ищут по всей Европе и в обеих Америках, а он свил гнездышко в Катманду! И вот теперь Лакшману Шарме, вашему покорному слуге, предстоит его задерживать!

Да и вообще, что такое Интернациональная уголовная полиция? Вы знаете, Леон, еще обучаясь в Англии, в полицейской академии, я сделал для себя открытие. Оказывается, Интерпол совсем не таков, каким изображают его в боевиках и детективной литературе… Это вовсе не какая-то окутанная тайной организация отважных суперсыщиков… За этой впечатляющей непосвященных людей вывеской скрывается чисто бюрократическое учреждение, сотрудники которого большую часть времени проводят за письменными столами, а отпуска посвящают лечению геморроев, нажитых в результате сидячего характера работы. Черт возьми, они ведь и с задержанием преступников, и с перестрелками знакомы лишь по телевизионным детективным фильмам!

Нет, вы только представьте! Какой-то комиссаришка Интерпола, сидя в своем старинном дворце на рю Поль Валери, 37, меньше чем в пяти минутах ходьбы от знаменитых Елисейских Полей, направляет мне, офицеру Его Величества Короля Непала, предписание задержать какого-то негодяя и доставить его в Париж! Что ж, пусть не сомневаются господа с Елисейских Полей, я проделаю это мастерски, комар носа не подточит… Мне бы вот только собрать о нем немного информации, чтобы внести свой вклад и дополнить досье какими-нибудь пикантными подробностями… Тогда бы я утер нос этим чинушам из Интерпола!

Нет-нет, такой шанс упускать нельзя, его надо использовать по максимуму. Тем самым я показал бы полицейским чиновникам из шести стран Европы и обеих Америк, которые безуспешно ищут этого Гольдмана, что мы, непальцы, тоже на что-то способны… И тогда все! Орден и назначение на пост заместителя министра мне обеспечены!

Шарма торопливо наполнил свой стакан.

— Думаю, что я сумею вам в этом помочь, господин Шарма, — как можно спокойнее произнес Полещук хотя его била внутренняя дрожь.

— Помочь? Но в чем, дорогой Леонид? Уж не собираетесь ли вы участвовать в задержании Гольдмана?!

Непалец расхохотался и так резко запрокинул голову назад, что его аккуратно уложенные и намазанные кокосовым маслом волосы рассыпались веером.

«Этот свинтус, которого Тимофеев считает нашим особо ценным источником, нажрался уже с утра, ну как прикажете с ним работать?! А ведь он спит и видит себя министром внутренних дел… А что? И станет! Вон ведь как ему подфартило…

Кто-то пахал денно и нощно, рыл, копал, собирал информацию, отслеживал передвижения Гольдмана по всему свету, а пенки снимет вот этот везунчик, желтый коротышка Лакшман Шарма, потому что ему выпал кон задерживать доктора… Кстати, пора перейти к делу и узнать, что там в досье!»

— Нет, господин полковник, — твердо произнёс Полещук, когда Шарма перестал смеяться, — в мои планы не входит участвовать в захвате Гольдмана… Он — ваш, и слава его задержания по праву должна принадлежать только вам и никому более… Считайте своим соперником и врагом всякого, кто будет претендовать на участие в задержании интернационального…