Дмитрий Гаврилов - Древние боги славян
Собирая народные предания, Шпилевский уверен, что находит в них самое прямое продолжение языческой древности, и находит у белорусов целые десятки языческих „богов“ и „богинь“, которых описывает иногда с большими подробностями — их вида, одеяния, их добрых и злых действий…“{65} <…> В то время как для одних Древлянский представлял собой лишь объект для насмешек, другие доверчиво строили на основе БНП свои ученые разыскания по славянской мифологии. А. А. Потебня и позднее А. И. Кирпичников вынуждены были упоминать Древлянского только для того, чтобы разъяснить, почему они не считают возможным использовать сообщаемые им сведения. В то же время А. Н. Афанасьев на десятках страниц своих „Поэтических воззрений славян на природу“ пересказывает БНП, делая их одним из наиболее важных источников о верованиях белорусов <…>
БНП не являются в целом фальсификацией. П. М. Шпилевский действительно собирал белорусский фольклор, наблюдал воочию обряды и обычаи, сам был выходцем из Белоруссии и посещал ее во время учебы в Петербургской духовной академии. И тем не менее БНП невозможно рассматривать как достоверный источник. П. М. Шпилевский фантазировал, досочинял реальные данные сведениями занимательными, а подчас и совершенно немыслимыми, выдавая их за собственные записи из уст простолюдинов. Он давал нерасчлененно сведения реальные, основанные на собственных наблюдениях, и их интрепретацию, отражающую его представления о славянском язычестве. Ряд толкований П. М. Шпилевского основан на ошибках, недоразумениях. Он отыскивал богов в неправильно истолкованных поговорках, песнях и формулах проклятий, произвольно отождествлял персонажей белорусской демонологии (реальных и выдуманных) с древнеславянскими и античными богами».
Давайте всё же посмотрим, что именно сообщал о белорусском чествовании Ярилы сам П. Древлянский…
«XVIII. Ярыло.
Ярыло — бог весны и плодоносия. Белорусцы представляют его молодым, красивым, разъезжающим на белом коне. По их мнению, Ярыло всегда бывает покрыт белою мантиею; на голове у него венок из свежих весенних полевых цветов; в правой руке держит он человеческую голову, а в левой — маленький снопик (горсть) ржаных колосьев; ноги у него босые. В честь его белорусцы празднуют время первых деревенских посевов (в Белоруссии) 27 апреля. Обряд этого праздника следующий. Вечером (в сумерки) хоровод девиц собирается в один дом, и там, избравши одну девицу Ярылом, одевают ее точно так, как они представляют Ярыла, и сажают ее на белого коня, привязанного к столбу. Между тем хоровод извивается длинною вереницею вокруг Ярылы и пляшет; у каждой девицы непременно должен быть на голове венок из свежих цветов, какие только могут быть в то время. Если же весна бывает теплая и благорастворенная, особенно если самый день праздника хорош, то этот обряд совершается с рассветом дня на чистом поле, даже на посеянных нивах. Старики семьяне не только не препятствуют этой забаве молодых девиц, но и сами присутствуют при ней.
Во время пляски девицы поют в один голос песню, в которой изображены действия этого мнимого бога, будто бы он ходит по всему свету, на нивах рожь ростит и людям приносит чадородие.
А гдзеж jон нагою, А где он ступит ногою,Там жыто капою, Там рожь растет густо (хорошо).А гдзеж jон ни зырне, А на какое место взглянет,Там колас зацьвице. Там колос зреет.
Песня эта очень длинна. Замечательно, что в хороводных праздниках белорусских главную и исключительную роль играют девицы, а не мужчины (парни)».
Обратимся и к русским обрядовым песням, которые пели Яриле ещё в середине XIX в.: «Волочился Ярила по всему свету, полю жито родил, людям детей плодил. А где он ногою, там жито копою, а куда он ни взглянет, там колос зацветает», — согласно тем же Вяч. Вс. Иванову и В. Н. Топорову, которые в своих «Исследованиях в области славянских древностей…» посчитали заслуживающими внимания сведения Древлянского о культе Ярылы.
Однако дело вовсе не в «мёртвой голове». Она может вызывать издевательства со стороны церковников, видящих в этом что угодно от бесопоклонничества до глупости, или критику исследователей или современных адептов древних верований. Сама сущность образа Ярилы от этого не меняется, а наличие или отсутствие головы добавляет или не добавляет лишь дополнительные штрихи к нему.
К злорадству критиков вроде бы нет ничего похожего ни у какого индоевропейского народа со времён Диониса, чтобы разъезжать с отрубленной головой в руке. И коли нет мёртвой головы, то Ярило — бог солнца, по такой логике. А сведения Древлянского не имеют якобы аналогов в этнографии, поэтому он всё придумал или высосал из пальца.
Любопытные — вполне этнографические — аналоги находим мы в западной части Европы, т. е. там, где искать параллели как-то не очень принято (что вполне понятно). Мы же, подозревая общее индоевропейское происхождение ряда обычаев, допускаем возможности привести для сравнения ряд сведений.
В Великобритании, где сохранился архаичный по происхождению и обрядности обычай празднования Мая (кельтск. Бельтейна), широко распространено ритуализированное использование коней на палочках, бытующих у нас исключительно как детские игрушки. Наряду с ними в тех же целях применяют чучела лошадей самого разного вида и конструкции. В то же время в ходу не только лошади, но и драконы. Эти персонажи народных праздников имеют множество характерных черт, которые нам в данный момент не очень интересны, однако все они позволяют проследить связь с плодородием, жизненной силой, смертью и возрождением. В ряде мест обычай сохранил ещё одного персонажа, которого называют тизер. Это мужчина, одетый в женский наряд, задача которого — погонять «лошадей» мягкой дубинкой. При этом исполнители роли лошади или драконоподобного существа постоянно падают на землю как бы замертво, «возвращаясь к жизни» лишь при исполнении определённой ритуальной песни. Характерной чертой поведения лошади при этом является погоня за встреченными женщинами и заигрывание с ними (Forrest, 1999). Сходные обычаи в это же время года имеются и в континентальной Европе.
Таким образом, мы видим, что празднования в честь некоего персонажа имеют ряд схожих черт у различных народов, а не только у восточных славян. Здесь уместно, видимо, ещё раз упомянуть и греческие чествования Диониса, и римские вакхалии. Естественно, все они обладают своими особенностями, тем более с сегодняшней точки зрения, но сущность остаётся неизменной. И восточнославянская этнография, не исключено, дополнит древний миф, который частично утрачен другими народами.
Но вернёмся к Фаминцыну: «Ярилины игрища и гуляния происходят, вследствие того, не в начале, а в конце весны, или даже летом, т. е. при проводах отходящей весны, именно в конце мая или в июне, непосредственно перед началом и в первый день Петрова поста, в более редких случаях — даже тотчас после поста. Само игрище ныне местами (в старину, быть может, повсеместно) заключается обрядом погребения отживающего свой век, вместе с весною, бога» (Фаминцын, 1884, с. 225–231).
Умирающего бога Солнца отыскать у индоевропейцев нам при всём старании не удалось, хотя ряд персонажей, как, например, Бальдр и Геракл, близкие по функциям Яриле, проходят через смерть — но непременно и через возрождение. Но они не солнечные боги. Они боги света или той же силы, подобной славянской «яри». Свет и солнечный диск, напомним, не одно и то же.
Следом за Фаминцыным о Яриле как «олицетворении „припекающей“ стороны солнца, вызывающей в природе похоть (ярь)», говорят и некоторые современные славянские язычники. Почему-то многие исследователи и все сторонники солнечного аспекта Ярилы забывают: нет ни одного солярного бога, чей культ имел бы фаллический характер.
Можно припомнить разве описанного Адамом Бременским некоего Фриккона (Фриггра) из Уппсальского храма. По недоразумению его изображение (с фаллом в состоянии крайнего напряжения) отождествляют со светлым Фрейром (опровержение см.: Гаврилов, 2006б, с. 72–73).
«Ярило изображался стариком или куклой с непомерно большим фаллосом: любезного бога чествовали, носили процессией, пели во хвалу его песни и в заключение, с причитаниями, плачем и завываниями, хоронили. В Ярил иных игрищах воспроизводится в драматической, хотя, разумеется, более первобытно-деревенской форме, чем в древней Греции, та же самая идея кончины представителя весеннего плодородия, возвратившего всю природу к новой жизни после зимнего сна, а затем, с наступлением высшего солнцестояния, удаляющегося, умирающего, уступая место возвращающейся зиме. Вспомним мифы о Персефоне, Адонисе, Аттисе, Дионисе, во цвете лет умирающих с окончанием весны… Причиной тому, что Ярилин погребальный праздник отправляется не в самое время высшего солнцестояния, как бы можно было ожидать, служит, без сомнения, препятствующий такому игрищу Петровский пост. От этого Ярилины игрища обыкновенно отправляются на Всесвятской неделе, т. е. перед самым Петровским постом, и кончаются в первый день поста, если же отправляются позже, то уже тотчас после Петрова дня, т. е. по окончании неудобного для игрища времени поста.
