А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

Также Шмиц в течение семи лет до войны входил в руководство «Chase Manhattan Bank», а с 1929 г. обладал правом голоса в совете директоров «National City Bank of New York» [288]. Примечательно, что формально управлявшаяся родственником Шмица фирма «IG Chemie» на 91,5 % принадлежала именно этим двум американским банкам [88]. Однако, имея американское руководство, юридически они принадлежали швейцарской нейтральной стороне. Вырученные от продажи американским владельцам средства по очередной хитрой модели Шмица были возвращены в «IG Farben» в виде займов [12].

Банки эти традиционно относят к группе банков Рокфеллера, у руля которых с момента основания в начале 30-х годов находился младший брат матери Дэвида Рокфеллера Уинтроп Олдрич, о котором тот упомянул в мемуарах «На протяжении 20 лет его нахождения у руля “Чейз” процветал. Уинтроп, однако, не имел подготовки банкира и редко занимался вопросами повседневной операционной деятельности банка» [93]. Видимо, банковское дело в «Chase Bank» процветало вопреки знаниям и руководящим способностям дяди знаменитого семейства. «National City Bank» официально был возглавлен троюродным братом Дэвида Рокфеллера Джеймсом Рокфеллером только в начале 50-х годов [94]. «Вопросами повседневной операционной деятельности» в банке, видимо, занимался другой человек по фамилии Чарльз Митчелл (С. Mitchell), который являлся одновременно директором «Federal Reserve Bank of New York», «Warburg’s National City Bank» и американского подразделения немецкого химического монстра «American IG» [288]. В целом это был дублёр Шмица с американской стороны. При этом компании «American IG» и «Standard Oil» финансировали проекты друг друга [280]. Об этом альянсе Чарльз Хайэм писал: «Американский концерн [“American IG”] и немецкий химический гигант — опора нацистской экономики “И. Г. Фарбениндустри ” — поделили между собой мир, как рождественский пирог, на рынки сбыта своей продукции» [88].

«В период с 1927 г., всего через два года после создания картеля, и началом войны в 1939 г. размеры “И.Г. Фарбен "увеличились более чем вдвое. Финансисты с Уолл-стрита, которые давали займы Герману Шмитцу на создание картеля, на самом деле создали монстра… и этот монстр не проявлял готовности к сотрудничеству и уступкам, как они того желали».

Американская линия «IG» — это по сути пуповина нового спрута, питающаяся от ФРС с Полом Варбургом во главе. Согласно американскому исследователю Энтони Саттону: «Три дома с Уолл-Стрит — Dillon, Read; Harris, Forbes; и National City Bank — устроили три четверти всех репарационных кредитов, используемых для создания немецкой картельной системы, включавшей преобладание “IG Farben” и “Vereinigte Stahlwerke”, которые вместе производили 95 % взрывчатых веществ для нацистов во время Второй мировой войны» [288]. Благодаря кредитам даже в разгар кризиса в 1933 г. «IG Farben» смог вложить 142 млн. марок в расширение производства [39]. По поводу этих займов Людвиг фон Мизес напишет: «Этот бум для Германии был “синтетическим он строился на постоянном притоке иностранного капитала. Стоило этому потоку остановиться и, более того, повернуть вспять, кумулятивный эффект действия бегства капиталов, репараций и выплат по кредитам бросал Германию за грань выживания» [138]. Результатом было придание немецким предприятиям стратегического значения: нефтепереработка и производство синтетического горючего, а также прочие химические отрасли, воплощённые в «IG Farben», автомобилестроительной, авиационной, электротехнической и радиоприборостроительной промышленности, значительная часть машиностроения перешла под контроль международных финансовых групп [14].

Э. Саттон описал план и систему американских бондов как «инструмент оккупации Германии американским капиталом и передачи в залог Соединенным Штатам гигантских реальных активов Германии». Так как «немецкие фирмы с американским участием исключались из плана при помощи такого инструмента, как временное иностранное владение», нехитрые махинации позволяли точечно управлять процессом обложения данью (например, AEG был «продан франко-бельгийскому холдингу и перестал соответствовать условиям плана Юнга») [3]. Необходимо отметить, что необходимость контроля над сырьевыми монополиями американцы уяснили себе ещё во время работы комиссии Попечителей иностранной собственности [375].

«По официальным данным министерства торговли США, с октября 1924 года до конца 1929 года германская промышленность получила через банки США свыше одного миллиарда долларов — внушительная сумма в те времена. Львиная доля этих денег досталась крупнейшим монополистическим объединениям — таким, как сложившийся в 1925 году концерн в области химической индустрии “И.Г. Фарбениндустри”».

В стальном тресте «Vereinigte Stahlwerke» в 1938 г. трудилось 200 тыс. человек, производивших около 40 % выплавки чугуна и 30 % выплавки стали, также их руками добывалось 15 % добычи каменного угля [332]. О тесной связи с «IG Farben» будет писать советский разведчик Эрнст Генри: «В настоящее время германский химический трест и германский угольный и стальной трест, Тиссен и Дуйсберг, руководитель “И.Г. Фарбениндустри ” теснейшим образом связаны между собой. Это — единое целое. Правая рука Дуйсберга, финансовый директор “И.Г. Фарбениндустри ”, Шмиц входит в состав директората тиссеновского Стального треста, а химический трест владеет многими миллионами акций Стального треста», однако он же отмечает: «“И.Г. Фарбениндустри” с его миллиардами капитала, его армией в 130 тыс. рабочих… его разными видами участия в предприятиях других отраслей промышленности, его влиянием на банки, его сетью филиалов во всем мире уже сейчас опережает германский Стальной трест. Он уже сейчас, несомненно, гораздо сильней и влиятельней, чем британский химический трест Империал кемикл индастриз, — а в техническом отношении сильнее, чем гигантские предприятия американского химтреста Дюпон де Немур» [218].

Стоит также привести еще одну важную цитату Дж. Фаррелла:

«Другими словами, во время Второй мировой войны производство синтетического бензина и взрывчатых веществ (двух основных элементов современной войны) в Германии было сосредоточено в руках двух немецких синдикатов, созданных на займы, полученные от Уолл-стрита согласно плану Дауэса… гигантский стальной картель “Ферайнигте Штальверке” получил гарантированный заем в размере 70 миллионов 225 тысяч долларов от “Диллон, Рид энд компани” с Уолл-стрита, а американское подразделение “И.Г. Фарбен” под названием “Америкэн И.Г. кемикл ” было посредником в получении займа в сумме 30 миллионов долларов “Нэшнл сити компани ”. С точки зрения немецкого бизнеса это означало, что к середине 1920-х гг. два из этих трёх гигантских картелей — “И.Г. Фарбен” и “Ферайнигте Штальверке" — могли практически контролировать промышленность, связанную с военным потенциалом Германии».

План «Дауэса» был настолько «хорош», что самому Чарльзу Дауэсу в 1925 г. выписали премию… Нобелевскую [376]. Германию накачивали как европейского полицейского и одновременно как инструмент агрессии, о выгодоприобретателях которой заговорил ещё Ричард Сэсули, разбирая в 1945 г. оставшиеся во Франкфурте документы «IG Farben»: «В США во время обеих мировых войн возникали крупные состояния неизвестно откуда. Некоторые ранее созданные состояния чрезвычайно увеличились». В 1931 г. президент США, немец по происхождению Герберт Гувер встретился с финансовым директором «IG» Шмицем в Белом доме [37]. Отсюда же и появление во власти представителей новой немецкой элиты с американскими корнями. Это не только глава Рейхсбанка Ялмар Шахт, но и глава МИД Иоахим фон Риббентроп, который до Первой мировой работал журналистом в США [266]. Связи эти в первую очередь обеспечивались американскими деньгами. Шмиц в лучших традициях «IG Farben» камуфлировал финансовую активность своего предприятия. Если в 1928 г. валовая прибыль «IG» составляла 257,14 млн. марок, а чистая — 122,8 млн., то в 1932 г. валовая прибыль выросла до 476,05 млн., а чистая упала до 49,5 млн. марок [28], то есть большая часть прибыли пошла в гашение кредитных обязательств в обход репарационных платежей.

К концу 1933 г. концерн «IG» уже расплатился с частью кредитов, увеличил численность сотрудников на 15 % и заработал прибыль в 65 млн. марок, что превысило прошлогоднюю выручку на 32 % [1]. Несмотря на это, общая тенденция сохранилась: доход концерна в 1935 г. составил 113,2 млн. рейхсмарок, при чистой прибыли 51,4 млн. До начала 1939 г. он последовательно возрастал, достигнув отметки в 227,3 млн., а чистая прибыль практически не выросла, поднявшись до 56,1 млн. Как отмечает А. Галкин,«львиная доля доходов концернов с самого начала маскировалась под видом амортизационных отчислений», которые по статистическим данным выросли с 61,8 млн. в 1935 г. до 171,2 млн. рейхсмарок в 1939 г.