Марк Солонин - Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны
Записка Л. П. Берии в ЦКВКП(б) И. В. Сталину содержала проект постановления Политбюро, который был автоматически превращен в постановление с датой 5 марта 1940 г., внесенное в протокол как «Вопрос НКВД СССР» под номером 144. На записке были собственноручные (подтвержденные графологической экспертизой) визы Сталина, Ворошилова, Молотова и Микояна и пометка «т. Калинин — за, т. Каганович — за». Подлинность записки и постановления Политбюро от 5 марта 1940 г. была подтверждена почерковедческой и криминалистической экспертизами…
Согласно записке за подписью председателя КГБ А. Н. Шелепина от 3 марта 1959 г. всего было расстреляно 21 857 человек «лиц бывшей буржуазной Польши», в том числе в Катынском лесу (военнопленных из Козельского лагеря) — 4421 человек, из Старобельского лагеря — 3820 человек, из Осташковского лагеря — 6311 человек. 7305 человек были расстреляны в «лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии». Допрошенный в качестве свидетеля А. Н. Шелепин подтвердил подлинность записки и фактов, изложенных в ней.
П. К. Сопруненко, допрошенный в качестве свидетеля с применением видеозаписи, подтвердил, что он был лично ознакомлен с постановлением Политбюро ЦКВКП(б) о расстреле польских военнопленных. Претворяя это решение в жизнь, он руководил всей отправкой польских военнопленных в распоряжение УНКВД Харьковской, Смоленской и Калининской областей. Расстрелянных захоронили на территории дачных участков УНКВД указанных областей. Аналогичные показания дал бывший начальник УНКВД по Калининской области Д. С. Токарев… Свидетель М. В. Сыромятников, служивший старшим по корпусу внутренней тюрьмы УНКВД Харьковской области, показал, что в мае 1940 г. в тюрьму привезли большое количество польских военнопленных, которых расстреливали по ночам, а затем вывозили хоронить в район дач УНКВД… Аналогичные показания о расстрелах весной 1940 г. польских военнопленных дали свидетели П. П. Титков, И. Ноздрев, П. Ф. Климов, П. П. Дворниченко и другие.
Проведенными в 1991 г. эксгумациями на территориях дачных поселков УКГБ по Калининской (ныне Тверской) области (Медное), Харьковской области (д. Пятихатки) и Смоленской области (Катынский лес) подтверждается, что там имеются массовые захоронения польских военнопленных, убитых выстрелом в затылок… Установлена прямая закономерная связь между списками-предписаниями на отправку военнопленных в УНКВД Смоленской области и тем, в каком порядке трупы лежали в катынских могилах весной 1943 г. Совпадение обоих списков говорит о достоверности идентификационного списка от 1943 г. (составленного Технической комиссией польского Красного Креста. — М. С.), который может рассматриваться как доказательственный документ…
Материал уголовного дела неопровержимо доказывает противоправный факт умерщвления путем расстрела в апреле — мае 1940 г. 14 522 польских военнопленных из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей НКВД, а также 7305 поляков — заключенных из тюрем и лагерей Западной Белоруссии и Западной Украины сотрудниками НКВД по постановлению Политбюро ЦКВКП(б)…»
Итак, правда восторжествовала. 13 апреля 1990 г. президент СССР М. Горбачев передал президенту Польши В. Ярузельскому две папки со списками пленных, вывезенных из Козельска и Осташкова, а также список пленных Старобельска. В тот же день агентство ТАСС сообщило, что ответственность за преступление несет НКВД. 14 октября 1992 г. главный архивист России Р. Пихоя по поручению президента России Б. Ельцина передал в Варшаве президенту Польши копии документов Политбюро ЦК ВКП(б) с решением о расстреле польских военнопленных. На месте расстрела (в Катынском лесу и в Медном) сооружены мемориальные комплексы, на открытии которых присутствовали первые лица России и Польши. Имена жертв сталинского террора увековечены в граните и бронзе. Изданы многотомные сборники документов, подробно описывающие все стороны «катынского дела».
Правда восторжествовала. Но ненадолго.
Торжество правды и не могло быть долгим и прочным, ибо это была какая-то странная, полоумная правда. Чудовищное по жестокости и масштабу преступление есть, а даже самого минимального наказания виновных — нет. Разумеется, это относится не только к «катынскому делу», представляющему собой лишь малую толику злодеяний сталинского режима. Допрошенные «в качестве свидетелей» палачи и вертухаи тихо-мирно разошлись по домам (большую часть доживших до начала 90-х преступников из НКВД/НКГБ вообще никто не допрашивал — даже в качестве свидетелей). Эти преступники нарушили все заповеди — божеские и человеческие. Убивали, пытали, насиловали. Число их жертв не поддается точному исчислению. Только в 1937–1938 гг. было расстреляно 680 тыс. человек, да еще во время «следствия» в тюрьмах и лагерях за те два года умерло 115 тыс. человек. И разве же в 1937 году начался государственный террор против собственного народа? А чудовищно жестокое подавление крестьянских восстаний в 1919–1921 гг., а раскулачивание, голодомор, ледяной ад ГУЛАГа, этнические чистки 30–40-х годов… И никому — ни конкретным людям, ни преступным организациям — ничего за это не было.
Как же могли отреагировать уцелевшие палачи, их физические и гораздо более многочисленные духовные наследники на широкую публикацию правды о совершенных преступлениях? Двояко. Оба возможных варианта известны сегодня на конкретных примерах.
Гитлеровским палачам и их наследникам объяснили, что убивать, пытать и насиловать нехорошо. Объясняли, главным образом, не яркими публицистическими статьями в газетах, а делом. Только в американской зоне оккупации Германии 13 миллионов (!!!) немцев заполнили анкету из 131 вопроса касательно их соучастия в преступлениях гитлеровского режима. По результатам этого «анкетирования» американцы подвергли судебному преследованию почти миллион (!!!) человек, из числа которых более 600 тысяч понесли наказания — главным образом в виде запрета на государственную службу. Однако столь мягким наказанием отделались далеко не все. Всего по приговорам военных трибуналов было казнено 480 фашистов, более 10 тысяч военных преступников отправились в тюрьмы и трудовые лагеря. Вот на этой здоровой почве и выросли два поколения немцев, которые подняли Германию из руин, превратили ее в процветающую демократическую страну, и при этом все каются, каются и каются, все ищут, ищут и ищут — перед кем бы им еще искупить свою вину.
В нашей стране духовные наследники ненаказанных и нераскаявшихся палачей повели себя совсем по-другому. По-первоначалу они ограничивались глухим брюзжанием на тему: «Не надо рисовать одной черной краской героический, хотя и непростой, период нашей истории». Потом осмелели, и вот уже со страниц так называемых «патриотических» газет понесся глумливый визг о том, что «дерьмократы врут про миллионы жертв», а всего-то было расстреляно каких-то 700 тысяч человек. К 2007 году они раздухарились до того, что выпускают в свет сборник статей под общим названием «Нам не за что каяться!». Вот так вот. Знай «наших»!
Вернемся, однако, к катынской, а точнее говоря — к новой, «антикатынской» теме. Началась «антикатынская» кампания, конечно же, не с прямого отрицания слишком очевидных, признанных президентами СССР и России, фактов, а со злобного шипения в стиле «у тебя самой муж пьяница». Всякое упоминание о Катыни стало сопровождаться рассказом о «десятках тысяч красноармейцев, погибших в польском плену в 1920–1921 гг.». Цифры непрерывно росли:
20 000,40 000,60 000… Наконец, 26 апреля 2000 г. в известной своей независимостью «Независимой газете» появляется заметка политического обозревателя Ксении Фокиной под названием «80 лет советско-польской войны». Именно так — не «80 лет со дня начала», а «80 лет войны». Оказывается, «масштабное наступление польских войск привело к захвату 130 тысяч (по самым скромным оценкам) российских пленных, около 80 тыс. из которых погибли затем в лагерях Юзефа Пилсудского… В 50–80-е годы СССР стремился не привлекать внимания общественности двух дружественных социалистических стран к негативным моментам истории советско-польских отношений, в том числе к жертвам войны 1919–1920 гг. Долгое время этот вопрос вообще запрещалось освещать в прессе… Тем временем Польша никогда не забывала о расстреле офицеров Речи Посполитой под Катынью…».
Не знаю, как вам, а мне как-то даже неудобно предлагать барышне Ксюше читать Статистический сборник под названием «Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР». Женское ли это дело?
«Не дай мне Бог сойтись на бале иль при разъезде на крыльце с семинаристом в желтой шали иль с академиком в чепце…». Правда, политический обозреватель любого пола и возраста обязан понимать, что никакое преступление в прошлом не может служить оправданием следующего преступления; обязан знать, что «старый спор славян» России и Польши имеет, к несчастью, многовековую кровавую историю, которую невозможно ни понять, ни завершить, занимаясь спекулятивными рассуждениями о том, «кто первый начал». Но мы не будем заниматься морализированием, а просто снимем с полки «Гриф секретности снят» (повторяюсь еще раз — подготовленный официальными военными историками Генштаба РФ) и посмотрим — что там сказано о потерях Красной Армии в советско-польской войне 1920 года.
