Андрей Еременко - Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги
– Есть мнение, – сказал И.В. Сталин, – направить вас в качестве командующего в Отдельную Приморскую армию, действующую в Крыму и на его подступах на правах фронта. В эту армию входят две воздушные армии, и наряду с общевойсковыми соединениями ей подчинены в оперативном отношении также Черноморский флот и Азовская военная флотилия и ВВС Черноморского флота.
Я понимал, что, подробно говоря о составе армии, Верховный Главнокомандующий заботился о том, чтобы не ущемить, что называется, мое самолюбие, поскольку я назначался командовать армией после того, как командовал фронтами.
– Армии предстоят наступательные бои, а дела там идут пока не блестяще. Дважды планировались на ее участке наступательные операции, но попытки осуществить их оказались неуспешными.
И.В. Сталин, как обычно, осведомился о моем согласии с назначением. Я ответил утвердительно.
Прощаясь, Сталин вроде в шутку, но все же вспомнил про статью в журнале «Славяне», заметив с улыбкой:
– А вы, товарищ Еременко, все же любите печататься.
– Товарищ Сталин, вас неверно информировали. Статью о Сталинградской битве у меня вырвали буквально силой, причем действовали от имени ЦК. Мне сказали, что без вашей санкции печатать не будут, так что я здесь ни при чем, – ответил я.
– Товарищ Щербаков, слышите, – воскликнул Сталин, – а вы мне докладывали совсем по-другому. Так нельзя поступать с нашими командующими.
На это замечание Сталина А.С. Щербаков что-то ответил, но что именно, я не расслышал.
– Вы все же фотографироваться любите, – сказал Сталин, обращаясь ко мне.
– Товарищ Сталин, это снова наговоры.
– Так вы же хотели сфотографироваться со мной, когда я приезжал к вам на Калининский фронт.
– Да, – ответил я, – было такое желание, но вы отказались, сказали, что мы сделаем это после войны. В этом своем желании я не видел ничего плохого или тщеславного. Ведь редко Верховный Главнокомандующий выезжает на фронт. Эта фотография была бы исторической. Я ведь такой же человек, как и другие, и желание сфотографироваться рядом с вами нельзя считать плохим качеством моей натуры. Я был делегатом 18-го съезда КПСС и видел делегатов, желающих сфотографироваться с вами. Было просто паломничество, все толкались, давились, каждый стремился поближе подойти к вам, хотя народ-то был солидный.
– Ну, ладно, не будем больше вспоминать об этом, – сказал Сталин и пожелал мне успеха.
С совещания в ГКО я ушел в хорошем настроении, будто гора свалилась с плеч, но должен сказать, что в дальнейшем отношение Сталина ко мне было изменчивым: то приятно ласковое, с ехидцей, то грубое, с плохо скрытым недовольством.
Направляясь к новому месту службы, я мысленно восстановил ход ожесточенного противоборства, ареной которого был Крымский полуостров начиная с осени 1941 г. Многое, однако, мне в то время известно было лишь в общих чертах. На последующих страницах читатель найдет краткое изложение событий в Крыму с учетом того, что выяснилось в послевоенное время.
Борьба за Крым обусловливалась стратегическим значением полуострова, являвшегося одной из важнейших баз нашего Черноморского флота и нетонущим авианосцем на крайнем южном крыле фронта, способным держать под ударом румынские нефтепромыслы, игравшие существенную роль в снабжении вермахта горючим.
В сферу военных действий Крым был втянут после того, как Гитлер, убедившись в конце лета 1941 г. в невозможности осуществить план «Барбаросса» в первоначально назначенные сроки, временно перенес центр тяжести с центрального на южный участок советско-германского фронта.
«Соображения командования сухопутных сил относительно хода операций на Востоке, от 18 августа, – писал Гитлер Браухичу, – не согласуются с моими решениями. Я приказываю следующее: главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце, лишение русских возможности получать нефть с Кавказа» [48] .
Что касается нацистской политики в отношении Крыма, то в ней было немало сумасбродных идей. Александр Верт в своей книге «Россия в войне 1941–1945 гг.», в частности, пишет: «Так, уже 16 июля 1941 г. Гитлер решил, что Крым должен стать чисто немецкой колонией, откуда всех «иностранцев» надлежит выслать или эвакуировать. Крыму предназначалась роль «немецкого Гибралтара» на Черном море. По мнению же начальника немецкого Трудового фронта и руководителя организации «Сила через радость» Роберта Лея, Крым должен был стать гигантским курортом, излюбленным местом отдыха для немецкой молодежи. Позже Гитлер тешил себя также мыслью урегулировать с Муссолини южнотирольскую проблему путем переселения в Крым тех жителей итальянского Тироля, родным языком которых был немецкий.
После падения Севастополя в июле 1942 г. «герою Крыма» Манштейну был подарен один из бывших царских дворцов крымской Ривьеры. Наиболее сумасбродным «открытием» Розенберга было утверждение, что с «геополитической» точки зрения Крым является-де частью германского достояния, ибо именно в Крыму еще в XVI в. жили последние готы. В декабре 1941 г. он предложил Гитлеру переименовать Крым в «Готенланд». «Я сообщил ему, что думаю также о переименовании городов. Я считал, что Симферополь можно было бы назвать Готенбургом, а Севастополь – Теодорихгафеном…» [49] , – говорил Розенберг. Населению Крыма пришлось воочию увидеть все атрибуты «нового порядка».
Проследим, однако, как фактически развернулась борьба на полуострове.
При распределении сил южного стратегического направления для непосредственного удара на Крым вражеским командованием были выделены две армии: 11-я германская армия под командованием Манштейна в составе двенадцати дивизий общей численностью до 300 тысяч человек со значительным усилением и 3-я румынская армия под командованием Думитреску в составе двух армейских корпусов со средством усиления до 100 тысяч человек.
Эти сухопутные армии взаимодействовали с Военно-Воздушными силами, насчитывавшими 350–370 самолетов и Черноморским Военно-Морским флотом немцев и румын.
Планируя захват Крыма, гитлеровская ставка определила главный удар нанести с суши вдоль Каркитинского залива с целью прорыва нашей обороны по Турецкому валу и Ишунским позициям с выходом в дальнейшем к Севастополю и овладению им.
Ставка советского Верховного Главнокомандования возложила оборону Крыма на 51-ю армию (командующий генерал-лейтенант Федор Исидорович Кузнецов).
Ф.И. Кузнецову подчинялись все воинские формирования, расположенные на территории Крыма, в том числе войска пограничного округа и Черноморский флот. Задача, поставленная командующему, была сформулирована так: «Не допустить противника в Крым с суши через Перекоп, с моря и с воздуха». Подобная формулировка не ориентировала войска на предотвращение главной угрозы и, будучи формально понята командованием армии, привела к распылению сил, рассредоточению их по всей территории полуострова с целью не допустить высадки морского и воздушного десантов.
В итоге Перекоп, на который пришлись главные усилия врага, обороняла одна 156-я стрелковая дивизия (командир генерал-лейтенант П.В. Черняев). Несмотря на беззаветную храбрость, проявленную воинами 417 и 361-го стрелковых полков этой дивизии, перекопские укрепления были взяты противником. У командования армией не оказалось никаких резервов для поддержки дивизии и организации контрудара. Генеральный штаб своевременно не сориентировал командование 51-й армии на принятие правильного решения. Лишь 30 сентября 1941 г., когда Перекоп был уже взят, Ставка, приказав 51-й армии всеми силами удержать перешеек, выдвинула ей на помощь из Одессы Отдельную Приморскую армию. В конце октября генерал-лейтенант Ф.И. Кузнецов был освобожден от должности, и ответственность за оборону Крыма была возложена на вице-адмирала Левченко. В течение последующего времени вплоть до 15 ноября 1941 г. наши войска вели кровопролитные оборонительные бои в Крыму, в итоге которых, несмотря на самоотверженность и героизм воинов, территория Крыма, за исключением Севастополя, оказалась в руках врага.
Оборона Севастополя вошла немеркнущей страницей в летопись минувшей войны как символ стойкости, верности долгу и несгибаемого мужества солдат и матросов. Оборона длилась 250 дней и имела важное военно-политическое значение, так как сковала большое количество войск противника.
Советское верховное командование стремилось оказать помощь доблестным защитникам крымской твердыни и вернуть Крым. Было организовано несколько наступательных операций. Целью первой из них, названной Керченско-Феодосийской десантной операцией, был захват Керченского полуострова как плацдарма для того, чтобы развернуть наступление по освобождению всего Крыма.
Эта операция проводилась двумя армиями: 44-й во взаимодействии с Черноморским флотом (Феодосийское направление) и 51-й во взаимодействии с Азовской военной флотилией (Керченское направление).
